Чингисхан. Человек, завоевавший мир - читать онлайн книгу. Автор: Фрэнк Маклинн cтр.№ 206

В XIX веке имперская пропаганда все и любые проблемы и затруднения объясняла последствиями «монгольского ига»; Чингисхану и его преемникам вменялась в вину в том числе и привычка «обособлять» женщин, якобы унаследованная от времен массового обращения в ислам населения Золотой Орды ^[2514]. Мы должны разочаровать авторов подобных умозаключений: монголы не обособляли и не отгораживали женщин. Карпини, Рубрук, Марко Поло, все путешественники, посетившие монгольские ханские дворы, отмечали значимую роль женщин в монгольском социуме, используя этот факт для напыщенного разглагольствования о «противоестественности» равных отношений между полами ^[2515]. Гальперин заходит еще дальше, утверждая, что обособление женщин было исконно Muscovite традицией с XVI века ^[2516]. С уверенностью можно сказать лишь одно: Русь немало позаимствовала из административной практики монголов — неразумно было бы не сделать этого — и на русскую культуру и правопорядок, безусловно, повлияла Великая Яса ^[2517]. Клише «монгольского ига» иногда употреблялось и в советскую эпоху, хотя главные усилия идеологов направлялись на доказательство того, что пришествие Чингисхана означало триумф феодализма над племенным укладом жизни, что соответствует парадигме исторического материализма, как это и предусмотрено ортодоксальным марксизмом. Нелепо, но ранние советские исследователи пытались применить теорию марксизма к интерпретации деяний Чингисхана и его монголов, несмотря на то, что номадизм является самой неподходящей социологической категорией для анализа с классовых позиций ^[2518].

Если мы признаем, что есть основания для реабилитации монголов от огульных обвинений в чрезмерной жесткости и варварском отношении к завоеванным народам, то следовало бы с осторожностью воспринимать и рассуждения о благодеяниях для человечества, приписываемых Чингисхану и его преемникам. Здесь мы сталкиваемся с двумя мнениями. Одни авторы пытаются доказать, что благодаря монголам в Евразии наступила длительная эра мира, другие настроены скептически, заявляя, что если и был Pax Mongolica, то очень недолго.

Защитники Чингисхана утверждают, что благодаря его деятельности Китай вступил в контакт с исламским миром и, соответственно, с Западом, который уже был представлен в мусульманстве крестоносцами. Торговля и свод законов Ясы были главными столпами монгольской системы сохранения мира, подкреплявшейся ямской службой коммуникаций. Благорасположение к торговле со временем проявлялось все более явственно, особенно после того, как сам Чингисхан убедился в том, что сельское хозяйство приносит больше богатства, чем номадизм ^[2519]. Рассказывали, будто можно было проделать путь от Палестины до Монголии и не подвергнуться нападению, хотя дорога была дальняя и нелегкая. Даже в самые блаженные годы Pax Mongolica путешествие из Турции в Пекин занимало 295 дней ^[2520].

Все же именно монголы открыли мир. До 1250 года на Западе преобладало узкое европейское видение мира, заканчивавшегося в Иерусалиме. Путешествия Карпини, Рубрука, Марко Поло (и китайского несторианского монаха Раббана Саумы в обратном направлении) раздвинули горизонты мироздания. Образованная часть человечества, наконец, поняла подлинные размеры среды обитания и численности населения ^[2521]. Земной шар словно ужался, когда венецианские купцы появились в Пекине, монгольские посланники — в Бордо и Нортхемптоне, генуэзские консулы — в Тебризе. Уже на постоянной основе в Китае пребывали арабские налоговые чиновники, в Египте — монгольские адвокаты и французские мастера-ремесленники — в Каракоруме. В иранском искусстве появились уйгурские и китайские мотивы ^[2522]. Из Китая в исламский мир и на европейский континент пришло знание огнестрельного оружия, шелковых тканей, керамики и ксилографии.

Монгольская империя была своего рода мостом, по которому шла торговля, передавались достижения технологии, науки и культуры и необязательно только лишь между Ираном и Китаем, а монгольские завоевания служили мостовыми опорами, державшими на себе «мировую систему» сотню лет после 1250 года ^[2523]. Возродился, соединив Арал и Каспий с Византией, южный маршрут Великого шелкового пути, вытесненный прежде из употребления северной и промежуточной трассами ^[2524]. Появились зачатки монгольской эстетической культуры, хотя зарождение монгольской литературы датируется в основном XIV веком. Известна поэма, написанная в 1225 году и посвященная состязанию лучников, устроенному в честь возвращения Чингисхана из триумфального похода в Хорезм. Монгольские скульптуры на темы смерти, растительного и животного мира, войн, мифологии — обычно исполненные в виде наскальных изображений, петроглифов — стали более утонченными, как и фрески и живопись на буддистские сюжеты, предзнаменовавшие неизбежное обращение Монголии в XVI веке в ламаистский буддизм ^[2525]. Некоторые авторы даже прослеживают связь Pax Mongolica с открытием Нового Света Колумбом ^[2526].

Конечно, не подлежит сомнению то, что монгольские завоевания способствовали распространению знаний; достижения культуры и технологии передавались из Западной Европы в Китай и vice versa (наоборот) через Средний Восток, а религиозные перевоплощения стали реальны даже в самых удаленных регионах. Но можно ли в таком случае говорить о подлинном Монгольском мире? Исключительно большой интерес комментаторов вызвало замечание Карпини о том, что в Монгольской империи в середине сороковых годов XIII века не было ни одной значительной кражи или ограбления ^[2527]. Возможно, это было случайное совпадение, и оно отражало нетипичную ситуацию? Некоторые историки полагают, что если и имел место Монгольский мир, то этот период был очень непродолжительным, возможно, всего лишь двадцать лет, в 1242–1261 годах ^[2528]. Затем империя распалась на четыре фрагмента — настроенные друг против друга: ильханы против улуса Джагатая, Золотая Орда — против Китая Хубилая. Этот пример не идет ни в какое сравнение с Pax Romana, Римским миром, длившимся два столетия ^[2529].