Чингисхан. Человек, завоевавший мир - читать онлайн книгу. Автор: Фрэнк Маклинн cтр.№ 120

Чингисхан, конечно, совершенно не задумывался о своей репутации для истории. Его больше беспокоило то, как тяжело шла осада Гурганджа, которую монголы смогли завершить только через пять месяцев и лишь после «накачивания» войск подкреплениями.

Вдобавок, его снова огорчил Тохучар. Зять сначала успешно завладел городом Ниса, но его перехитрил Джелал ад-Дин, появившийся внезапно из пустыни Каракумы и перебивший весь гарнизон из семисот воинов, оставленный Тохучаром; в битве погибли и двое братьев Тохучара ^[1484]. Форсированным маршем Джелал ад-Дин дошел до Нишапура и направился к Газни в восточном Афганистане. Тохучар спешно попытался взять Нишапур, но потерпел неудачу и погиб. Его заместитель Боркей предпринял еще одну попытку захватить Нишапур; ему тоже дали по рукам, и он ограничился штурмом более доступного города Сабзавара, который и был взят через три дня осады ^[1485]. Получив печальные известия о гибели Тохучара, Чингисхан позабыл все его проступки и просчеты, грустил и говорил приближенным, что Нишапур дорого заплатит за смерть фаворита.

Потом пришли неприятные вести из Гурганджа. Оказалось, что после разграбления города Угэдэй, Джагатай и Джучи поделили колоссальную добычу между собой и не послали, как положено, причитавшуюся десятину Чингисхану. Поведение сыновей было возмутительное, на грани предательства, и Чингисхан, назвав их «подлецами», в гневе решил предать всех троих смертной казни ^[1486]. Когда дело дошло до суда, он три дня отказывал им в аудиенции и держал в состоянии нервозной неопределенности. За сыновей вступились Боорчу и Шиги-Хутуху. Вместе с тремя колчаноносцами они охладили пыл Чингисхана и отговорили от совершения детоубийства, доказывая, что сыновья все еще очень неразумные и своевольные молодые люди, и «их, как соколят, надо учить». Чингисхан, видимо, все-таки был отходчив, хотя бы в отношении детей. Поостыв, он согласился с мудрыми замечаниями советников и даже возвысил их в чинах ^[1487].

Большую часть 1220 года кони и резервы Чингисхана отдыхали, но в 1221 году он решил покончить с Джелал ад-Дином в Афганистане. Он намеревался перейти через реку Вахш и горы Гиндукуш у Баглана и дойти до крепости Таликан, поэтому для него имело смысл сопровождать Толуя до Балха, первой монгольской жертвы в Хорасане. В январе 1221 года Чингисхан перешел Амударью у Термеза, который уже был взят монголами ранее: сюда и прибыла депутация из Балха, сообщившая, что город готов пасть ниц без сопротивления ^[1488].

Чингисхан занял и привычно объехал город. Дома в нем, как и во многих других здешних поселениях, были сложены из обожженного на солнце кирпича, вода подавалась из разветвленной ирригационной системы арыков, которая орошала также виноградники, сады, поля сахарного тростника. Это был важный религиозный центр, его даже называли Меккой Персии. Балх был окружен тремя концентрическими стенами с тринадцатью воротами, но своей роскошью и богатствами постоянно привлекал мародеров всякого рода. Помимо монголов, его грабили в 1155 году кочевники-тюрки, а 1389 году сюда нагрянет Тамерлан ^[1489]. Чингисхану казалось, что такой богатый и густонаселенный город не может оставаться в тылу, когда он уйдет на восток в поисках Джелал ад-Дина, и он решил нарушить свои правила и проигнорировать заявленную готовность сдаться без боя.

Важно не забывать о том, что на решения Чингисхана не могли не влиять его постоянная озабоченность малочисленностью своих войск и стремление избежать тяжелых потерь. В его подсознании всегда присутствовало инстинктивное желание сократить потенциальное численное неравенство умерщвлением тех, кто проявлял строптивость и не сдавался; так он поступал в отношении тайджиутов, татар, меркитов, кереитов, цзиньцев, всех своих врагов; если его войска и сохраняли жизнь пленникам, то лишь для того, чтобы использовать их в качестве «живого щита» ^[1490]. В его решениях и действиях прагматизм перевешивал гуманность, и несчастные обитатели Балха не стали исключением из правил. Чингисхан потребовал, чтобы имущие граждане вышли из города якобы для оценки податей, которые они должны заплатить завоевателям, и затем приказал их убить, полагая, что таким образом будет уничтожен потенциал для восстания или мятежа ^[1491]. Он мог заглушить какие-либо рудименты совести осознанием того, что не приказал убить всех жителей, как это обычно делалось, когда город отказывался сдаваться, а лишь ограничился «рутинным» разорением Балха.

Затем они расстались: Чингисхан направился в Афганистан, а Толуй — довершать завоевание Хорасана. Но прежде чем распрощаться, отец дал младшему сыну ясные и холодящие душу наставления. При малейших признаках неповиновения он обязывался убивать всех без исключения и без пощады. Если город изъявит готовность капитулировать, то Толуй должен сам принимать наиболее оптимальное решение с учетом главного фактора — численности противника ^[1492]. Чингисхан поставил перед Толуем нелегкую задачу. Хорасан состоял в основном из степей с редкими рощицами ильма и тополя, перемежавшихся оазисами и заканчивавшихся пустыней посередине Персидского (Иранского) плато. Жить здесь было тяжело, а за пределами городов и оазисов — невозможно, поскольку только лишь сложнейшие оросительные системы подавали воду для садов, виноградников, полей риса и проса, для парков и фруктовых насаждений в городах.

Освободившись от отцовской опеки, Толуй решил пойти на северо-запад и осадить Мерв, увлекшись этим городом по докладам разведки. Это был действительно один из самых больших городов мира тех времен, с населением около 200 000 человек, архитектурным шедевром, уступавшим по значимости в империи хорезмшаха, пожалуй, только Бухаре. Как и Бухара, он был богат и в избытке обеспечен источниками наращивания богатства ^[1493]. Город арабских сказок «Тысячи и одной ночи», располагавшийся на плодородной равнине в оазисе нижнего течения реки Мургаб, славился шелковыми и тонкими хлопчатобумажными тканями, художественной керамикой и коврами. Он был одним из узловых центров Великого шелкового пути: отсюда шли дороги на северо-запад в Нису (близ современного Ашгабата), на запад в Астрабад (Горган) у Каспийского моря, на север в Хиву (Хорезм), на юг через Герат к Персидскому заливу и на юго-запад через Нишапур в Ирак-Аджеми и Месопотамию. По Шелковому пути уже перемещался поток товаров между Византией, Индией и Арабским халифатом (позднее в составе Монгольской империи к этому потоку подключатся Россия и Европа) ^[1494]. В Мерв, где было множество искусных ткачей, гончаров и медников, тянулись караваны со всего Ближнего и Среднего Востока. Его самой заметной достопримечательностью была гробница султана Санджара с бирюзовым куполом, видневшимся издалека.