Тюльпинс, Эйверин и госпожа Полночь - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Полечева cтр.№ 41

Неожиданно молодой господин услышал сосредоточенное пыхтение и обернулся: Путник энергично работал руками, набивая жесткой травой мешок. Тюльпинс перевел взгляд на карету: она преспокойно стояла на месте и не собиралась никуда уезжать.

– Ох, что-то я припозднился, да, миленький господин? Уж простите, хотел пополнить запасы сон-травы. Вам что-то совсем дурно, да? – Путник распрямился, потирая поясницу.

Тюльпинс сел, отер воротом рубашки рот и поежился от холода. И откуда такой пронизывающий ветер? Он обернулся и охнул от удивления: Желтая гора! Значит, Сорок Восьмой в низине, совсем близко. Тюльпинс пополз в сторону обрыва и с легким разочарованием уставился на родной город. Сверху он показался ему маленьким и серым. Даже разноцветные крыши Верхнего города выглядели пыльными и тусклыми. Видимо, Желтая гора сыплет песком со своих вершин уже несколько дней кряду.

– Да, смотрите, смотрите! Ох, раз пять под этой горой чуть с жизнью не расстался. Несет с нее песком всегда, жестоко несет… А потом на зубах скрипит да из ушей сыплется! – Путник звонко расхохотался.

Тюльпинса чрезмерная веселость проводника настораживала.

– М-да. – Путник наклонился и поднял что-то блестящее и желтое с земли.

Тюльпинс отупевшим взглядом следил за его движениями и никак не мог сфокусироваться на вещице.

– Ха, побрякушка. Я уж подумал, что солнце-камень… – Путник попробовал находку на вкус. – Да, стекляшка… Странно, странно. Только в Сорок Восьмом со стеклом так обращаться умеют. Смотрите, господинчик! Какая-то красотка сбежала в горы да обронила сережку! Вот так приключения здесь были, да!

Тюльпинс потянулся за сережкой, но мужчина грубо ударил его по ладони и присел рядом.

– Хотите, подарю вам безделицу, ну? – Путник сунул сережку в нагрудный кармашек Тюльпинсовой пижамы. – Ну, что смотрите, миленький господин, оклемались? Не переносите вы много сон-травы, а жаль… Да ладно уж, теперь для вас это не самое страшное. – Путник расхохотался, улыбнулся и Тюльп, толком не осознавая, о чем идет речь.

Широкие ладони проводника легли на щеки молодого господина, сжали челюсти, и рот его открылся. Горькая жидкость вновь потушила пытавшуюся разгореться свечу сознания.

Аромат жасмина, смешавшийся с запахом топлива, ударил в нос, крики мальчишек назойливо прорывались сквозь сон. Тюльпинс натянул на голову одеяло и потерся носом о подушку. Сколько же сейчас времени? Матушка наверняка скоро заскрипит ступеньками и заставит его встать. А вот на кухне что-то подозрительно тихо. Неужели Кайли и Амила еще не начинали готовить завтрак? Это никуда не годится. Нужно непременно переговорить с матушкой, пусть их образумит.

Тюльпинс с трудом открыл глаза и откинул одеяло. Странно, с люстры давно не стирали пыль. Молодой господин приподнялся на локтях, осматривая свою комнату. И вроде бы все в ней было как прежде, но что-то изменилось, совершенно точно изменилось. Он встал, недоуменно осмотрел свою пижаму… Пошатнулся, вновь сел на кровать. Красная трава, улыбка Кая, взгляд Булутура, премерзкая ухмылка мистера Тваля вспышками замелькали в голове Тюльпа. Он с силой потянул себя за волосы, пытаясь увериться в том, что и сны бывают крайне реалистичные. Вот сейчас, задыхаясь, в комнату войдет матушка. Обзовет его пирожочком, он позлится, и они пойдут завтракать. Все так и будет. Так и будет.

Тюльпинс медленно подошел к зеркалу и истерично расхохотался. Кожа его, обычно имевшая молочно-белый оттенок, порядком загорела. И исхудавшие руки никуда не делись, и скулы теперь выпирали, и волосы отросли так, что нелепыми кудрями свисали почти до самых плеч.

– Не приснилось, – подытожил он. То-то матушка удивится, когда он ей все перескажет. Будет охать и вытирать глаза платочком, причитая, какого храброго малыша она вырастила. Тюльпинс улыбнулся. Наконец-то матушка поймет, каким он стал взрослым. Поймет и будет гордиться.

Тюльп вышел на лестничную площадку и тихо позвал:

– Мама? Кайли?

Наверное, матушка не идет, потому что боится его разбудить. Сложно даже представить, как она обрадовалась, когда мистер Тваль вернул его домой.

Тюльпу никто не ответил, и он спустился вниз – в просторную столовую. Странно, теперь ступеньки не скрипели под его ногами. Неужели и правда полегчал?

Что ж, придется в пижаме соваться на кухню. Неприятно, конечно, но что поделать. Тюльпинс толкнул расписную створку. Кайли, стоя спиной к двери, полировала золоченый поднос махровой тряпочкой; неряшливый мальчишка сидел у ее ног и чистил овощи.

– Кайли, – дрогнувшим голосом позвал Тюльп.

Поднос выпал из ослабевших рук, и, пока он гремел по паркету, Кайли молчала. А потом вдруг порывисто отодвинула стул и села. Она смотрела на Тюльпинса долгие минуты, которые тянулись дольше часов. Глаза ее повлажнели, губы задрожали.

– Кайли? Что-то стряслось? – Тюльпинс отодвинул стул и для себя, ожидая услышать нечто зловещее.

– Где же ты был, Тюльпи? – Кайли старательно оправляла складки на пышной юбке, теребила рукава платья, боясь поднять глаза.

– Кайли, что стряслось? Где матушка? – с нажимом спросил Тюльпинс, сам испугавшись своего голоса.

– Так умерла она, Тюльпи. Уже третий месяц пошел.

Массивные настенные часы так громко тикали, что Тюльп не слышал ничего, кроме них. Кайли, вытирая слезы и всхлипывая, все говорила, говорила, говорила. Потом она подозвала мальчишку и что-то шепнула ему на ухо. Тот кивнул и выбежал через заднюю дверь. Тогда экономка вновь что-то спросила у Тюльпинса и, не дождавшись ответа, взяла его за руку и повела в парадный зал. Всю роскошную мебель там зачем-то убрали обезличивающими холщовыми чехлами. И только матушкин клавесин, накренясь, зиял внутренностями. Струны топорщились из него, как жесткая трава, обломки деревянной крышки, ощерившись, смотрели прямо на Тюльпа, силясь отомстить. Кинуться, продырявить его тело, сделать хоть немного больно.

– Кайли, – тихо спросил Тюльпинс и вновь невидящим взглядом уставился на экономку, – что произошло?

– Тюльпи, ты что? Я битый час тебе рассказываю! – Кайли вздрогнула. – Это случилось почти три месяца назад, когда ты сбежал. Помнишь, ты ей еще крикнул сверху, чтобы она разбила клавесин?.. Ох и довел ты ее, Тюльпи… Не представляю, как терпела она тебя столько лет… А ты крикнул, ну, она и схватила стул… У нее было слабое сердце, Тюльпи. Даже доктора госпожи Полуночи не успели ничего… Она стул кинула и следом за ним повалилась. – Кайли громко всхлипнула и указала дрожащим пальцем на ковер. – Прямо вот тут и повалилась… Ну, чего ты молчишь, мальчик? Не плачешь, застыл?

«Ну, чего ты молчишь, мальчик?» – фразу эту экономка повторяла изо дня в день, когда они с Тюльпинсом прятались от матушки в библиотеке. Властная госпожа велела никому не утруждать милого мальчика, велела никому не доставлять ему ни капли беспокойства. Но Кайли жалела маленького господина, она видела в нем способности к наукам, видела в нем неслабый ум. И тогда она заманивала его в библиотеку свежей сдобой и заставляла корпеть над книгами по нескольку часов кряду. Когда Тюльпинс начинал капризничать, Кайли задавала ему вопрос за вопросом, пытаясь пробудить в нем любознательность. Но иногда Тюльп замолкал, глядя в одну точку, и экономка понимала, что мальчик слишком устал. Он начнет капризничать, кричать, звать матушку.