Тюльпинс, Эйверин и госпожа Полночь - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Полечева cтр.№ 42

И сейчас Кайли видела в Тюльпинсе не молодого мужчину, а мальчика, готового в любой момент расплакаться и кинуться вверх по лестнице в свою комнату. Только вот звать мальчику больше некого.

Вопреки ожиданиям экономки Тюльпинс не проронил ни единой слезы. Он вышел в коридор, присел на край лестницы и долго-долго смотрел на парадную дверь.

Молодой господин пытался заглянуть внутрь себя, понять, что он чувствует. Но внутри его словно все застыло. Как будто статую обтянули кожей, обозвали Тюльпинсом да вернули в Сорок Восьмой. Еще совсем недавно он ревел навзрыд, как ребенок, оттого что Сатран назвал его бесполезным. Но теперь умерла его мать – единственный родной человек. Она отдала ему всю жизнь, она отдала ему все, что могла отдать, и даже больше. А единственный сын не в силах ее даже оплакать.

Парень встал, оправил ворот пижамы и двинулся к двери. Он распахнул ее и долго всматривался в проезжающие мимо кареты, в господ, глазеющих на тусклое зимнее солнце, в снующих туда-сюда слуг. Кажется, Сорок Восьмой давно забыл о его матери. Ну, была она, и что? Жизнь-то идет дальше.

«Жизнь идет дальше» – с этой мыслью Тюльп шагнул на крыльцо и застыл. Он не слышал криков Кайли о том, что господа не показываются людям в пижамах, о том, что морозы на улице уже крепчают и он непременно заболеет.

Тюльпинс спустился по ступенькам и растер лицо ладонями. «Ну же, пожалуйста! Хоть одну слезу!» – умолял он себя. Но все было тщетно. Молодой господин, замерзший телом и окоченевший душой, вернулся в дом.

– Г-господин, – все еще всхлипывая, сказала Кайли, смотря на него как на чужого, – где же вы были?

– Сам не знаю, Кайли. Где-то был. – Тюльп равнодушно дернул плечом.

– Господин, – вновь обратилась к нему экономка нарочито официально, – вы же знаете, что матушка оставила вам все наследство, так?

– А могло быть п-п-по-другому, Кайли? Дом, стало быть, мой? И м-м-матушкино дело… Ох, нужно столько вопросов решить… Мне нужно съездить к Дому Господ. Надеюсь, главные господа помогут мне…

– Все так, господин, да вот возникли проблемы… – Кайли помолчала, но потом внезапно жестко добавила: – А может, так тебе и надо, Тюльпи. Не заслужил ты материнских денег.

Тюльпинс обернулся и вопросительно уставился на экономку.

– Говорят, будто вы матушку отравили. Я-то уверена, что дело в слабом сердце, но оттого вина ваша не становится меньше.

– Да как обо мне м-могли п-п-подумать такое?! – раздраженно вскрикнул Тюльп и вновь застыл, прислушиваясь к себе. Злость в груди всколыхнулась, значит, может он еще что-то чувствовать? Не совсем онемело его сердце? Так почему не кричит оно сейчас от мук утраты, почему не бьется с такой силой, чтобы слег он от боли? Почему не делает оно то, что должно делать?!

– Да как могли подумать… Матушки не стало, вас не нашли. А с недели три назад в Тринадцатом со счета госпожи сняли восемнадцать миллионов двилингов.

– Что?! – Тюльп яростно взмахнул руками. – Но это же все, что у нас было!

– Что у вас было, да… – Кайли прищурилась и поджала губы, слезы на глазах ее мгновенно пересохли. Лицо, испещренное морщинками, больше не казалось добродушным. – Значит, из-за денег переживать вы можете, да, молодой господин?! Ох, хоть и не верю я, что все это провернул ты, Тюльпи, хоть и вырастила я тебя, но какой же ты стал дрянью! Говоришь, что был ты далеко?! Да видела я тебя, мокрого, безумного! За двилингами небось приползал, а?! Думает комиссар, что ты виноват. Ты, и точка. А дом теперь он и купил, комиссар. Со дня на день ваши вещи с торгов пустят, так-то вот. И знаешь что? Хорошо, что вышел ты на улицу, Тюльпи. Скоро придут за тобой да отвезут в Третий. Будешь там доказывать, что не виновен.

Слова Кайли, как тяжелые камни, валились на Тюльпинса, и он ошарашенно отступал к лестнице. Весь мир его сейчас рухнул, а он вдруг подумал о том, что не успел позавтракать.

– К-кайли, а у нас нет, случайно, яиц? Я ужасно голоден.

– Ты что, отупел, Тюльпи?! Отупел? – Экономка подошла ближе, сжала пальцы в щепоть и постучала по лбу воспитанника. – Комиссар и его помощники скоро будут здесь, Тюльпи! Они отвезут тебя в Третий! Знаешь, что в Третьем?!

Тюльпинс оторопело улыбнулся дрожащими губами:

– К-конечно, знаю, Кайли. Ты же сама меня учила…

– Ну, ну! Наконец вздумал плакать, дурачок?! Бежать тебе отсюда надо! Бежать!

Тюльпинс обвел взглядом зал: вот ковер, на котором он делал первые шаги, вот клавесин, звуки которого он слышал каждый день все свои шестнадцать лет. Его клавиши даже носят местами следы пухлых пальцев матушки. Большой рояль – отдушина Тюльпинса, безумно дорогой подарок на двенадцатилетие. На крышке – царапины и вмятины: маленький господин колотил по ней канделябром, когда у него что-то не получалось. На диване, обтянутом лучшей замшей, все еще виднелось темное пятно – это они с Самселом пролили на него свой первый бокал вина, которое почему-то оказалось ужасно горьким. А над старым камином висит огромный портрет. Он был тоже затянут тканью, но Тюльп словно видел его перед глазами: вот его матушка, гораздо моложе, чем он ее помнил, в розовых кружевах и с белым зонтиком, и он – пухлый десятилетка, в своем первом фраке персикового цвета. В те дни, когда портрет писали, Тюльпинс ужасно собой гордился. Именно тогда он впервые почувствовал свою принадлежность к богатому дому.

– Н-н-но… как же, Кайли? Как же бежать?.. К-куда?.. Т-т-тут ведь… т-тут… жизнь моя тут, К-кайли.

– Ох, Тюльпи, – экономка сложила руки на пышной груди, выцветшие глаза ее вновь повлажнели, – чем же ты раньше думал, мальчик? Беги из Сорок Восьмого, незачем тебе здесь оставаться. Комиссар тебя в покое не оставит. Беги туда, откуда взялся.

– Эй, есть кто?! – донеслось с улицы около черного хода. – Вещи грузить приехали, открывайте!

Кайли обеспокоенно схватилась за воротничок и зашептала:

– Ох, не укрыть мне тебя, Тюльпи! Рабочих-то полный дом набьется! У тебя есть деньги?

– К-кайли, да я перед тобой в одной пижаме! Ни единого двилинга! – Тюльпинс похлопал себя по бокам. – Кайли, мне не выжить одному, ну, п-п-придумай что-нибудь! Ну п-п-пожалуйста! – Парень схватил экономку за руки и с надеждой уставился в ее глубоко посаженные глаза.

Тюльпинсу так отчаянно захотелось, чтобы рядом оказалась матушка. С ней всегда было спокойно и ничего, совсем ничего не нужно было решать самому.

– Эй, хозяин? Господин или как вас там! Кареты грузовые и рабочих заказывали?! – Голос с улицы стал громче и требовательнее.

Кайли метнулась к каминной полке и выудила из вазы ключи от кареты.

– Вот, Тюльпи. Все, чем я могу тебе помочь. Твоя карета с той стороны дома, я велела ее починить. Сможешь выскочить – беги. В библиотеке на самой верхней полке, за томиком Дидруа, моя заначка – не больше тысячи двилингов. А там поезжай к Самселу, к Бэрри – мальчишка их предупредит, они будут тебя ждать. Может, и помогут чем… Тюльпи… Уезжай только. – Кайли потянулась поцеловать лоб Тюльпинса, как делала это в детстве, но отпрянула и сухо добавила: – Не стал ты хорошим, Тюльпи. Уезжай.