Железный крест - читать онлайн книгу. Автор: Вильгельм Хайнрих cтр.№ 23

— Все не так плохо, — надменно заявил он. — Я вот уже десять месяцев постоянно бываю в подобных переделках. Это же надо, без малого год. Нам приходилось бывать в местах гораздо хуже этого, — похвастал он и, заметив, что Керн молчит и по-прежнему боится, покровительственно похлопал его по спине: — Послезавтра все будет в порядке.

Однако его уверенный тон так и не разубедил Керна. Бывший хозяин гостиницы по-прежнему с тревогой всматривался в непроглядную тьму.

— Как бы то ни было, но мы все равно в беде, вот что я тебе скажу, — отозвался он.

Его заунывный тон придал Ансельму еще большую самоуверенность.

— Послушай меня, — снисходительно проговорил он. — Мы с тобой до этого не очень-то ладили, но, скажу я тебе, если мы захотим, то сможем стать хорошими друзьями. Ты не беспокойся, все будет с нами в порядке. — В его голосе зазвучали доверительные нотки. — Знаешь, дружба, которая завязалась на фронте, остается навсегда. Я еще приеду к тебе после войны, то есть я хочу сказать, что приеду с моей девушкой. Мы могли бы провести отпуск в твоей гостинице. — Идея, по всей видимости, показалась Ансельму привлекательной. — Мы снимем комнату. Двойной номер. Господи, мне стыдно, что я не знал тебя до войны. Мы славно проведем время. — Воодушевившись, он говорил еще долго, и Керн терпеливо слушал его фантазии…

Час спустя, когда они вернулись к костру и разбудили Крюгера, Штайнера все еще не было. Последними отправились в караул Дитц и Голлербах. Ночью Шнуррбарт отдал им следующий приказ: если Штайнер не вернется к четырем утра, они будят остальных. Командир взвода появился в двадцать минут пятого. Первым его заметил Голлербах. Он опустил винтовку и со смешанным чувством испуга и облегчения вгляделся в усталое лицо Штайнера.

— Куда ты ходил? — спросил он.

Штайнер уклонился от ответа. Он кивнул Дитцу и молча прошел мимо караульных. Его резкий голос мгновенно разбудил солдат.

Они начали подниматься с земли, потирая заспанные лица. Когда все поняли, что Штайнер вернулся, то быстро собрались вокруг него и засыпали вопросами. Тот неторопливо закурил. Шнуррбарт посмотрел на его лицо. Несмотря на темноту, он прочитал на нем знакомое выражение и тут же успокоился. Расспросы понемногу стихли, поскольку Штайнер продолжал молча курить. Наступила тишина. Шнуррбарт откашлялся и коротко спросил:

— Идем?

Взводный кивнул. Шнуррбарт слишком хорошо знал его, чтобы задавать лишние вопросы. Не сказав ни слова, он стал собирать вещи. Крюгер последовал его примеру. Остальные продолжали стоять.

— Поторапливаемся! — наконец произнес Штайнер. Солдаты стояли неподвижно до тех пор, пока Шнуррбарт, уже скатавший свое одеяло, не крикнул: — Готовимся!

После этого все бестолково задвигались и стали собирать вещи.

Закончив со сборами, они построились, дрожа от утреннего холода. Сквозь плотный полог листвы проникал лишь серый и мутный предутренний свет, придававший их лицам какой-то нереальный, призрачный вид.

— А сейчас выпьем по чашке горячего кофе, — пошутил Ансельм, клацая зубами.

— Я бы предпочел теплый живот, — заметил Цолль.

Мааг с любопытством посмотрел на него.

— Женский живот.

— Ты что, подумал, что я педик? — прорычал Цолль.

— Всему свое время и место, — усмехнулся Крюгер. — Когда вернемся в роту, тебя отправят в бордель на двухнедельный отдых.

— Отдых в борделе! — ухмыльнулся Ансельм. — Это так же возможно, что и катание на лыжах по Балтийскому морю.

— Ты что-то имеешь против? — агрессивно спросил Крюгер. — Если я захочу покататься на лыжах по Балтийскому морю, то это мое дело, а не твое.

— Поцелуй себя в зад! — парировал Ансельм.

Пруссак, сжав кулаки, быстро шагнул к нему:

— Что ты сказал?

Штайнер сделал два быстрых шага и встал между ним.

— Прекратите! — резко произнес он. — Если вам некуда силу девать, то сегодня вы получите возможность немного размяться. — Он огляделся по сторонам. — Где Профессор?

Солдаты смущенно переглянулись. Никто не заметил, что среди них нет Дорна.

— Он вроде плохо себя чувствовал ночью, — сообщил Голлербах. — Схожу, поищу его.

— Где он? — спросил Штайнер.

Голлербах зашагал к деревьям. Штайнер последовал за ним. Профессор лежал там, где Голлербах в последний раз видел его. Он натянул на голову одеяло и, по всей видимости, все еще спал.

— Вставай! — потряс его за плечо Голлербах.

Одеяло сползло, и из-под него показалось заспанное лицо Дорна.

— Что случилось? — спросил он.

— Мы отправляемся, — сообщил ему Голлербах. — Ну что, тебе лучше?

Дорн сел и убрал упавшие на лоб волосы.

— Похоже, спазмы прекратились, но я всю ночь не спал, — признался он.

К ним подошли остальные солдаты. Прежде чем кто-то успел задать Дорну вопрос о его самочувствии, заговорил Штайнер:

— Примерно в восьми километрах отсюда находится грунтовая дорога. Дорога ведет к мосту. Возле него стоят три дома. В них засели русские. Это все.

Взвод молча посмотрел на него. Все были слишком удивлены, чтобы о чем-то говорить. Первым опомнился Шнуррбарт, который как раз ожидал от взводного какого-то сюрприза.

— Сколько там русских? — спросил он.

Штайнер постучал стволом автомата по мыску сапога.

— Поскольку нам придется переходить мост, то совершенно неважно, сколько их.

— Что ты хочешь этим сказать? — вмешался в разговор Крюгер. — Если там их целый полк, то было бы глупо туда соваться.

— Было бы еще глупее представлять себе, что русский полк может разместиться всего в трех домах, точнее, убогих бревенчатых избах. Это или охрана моста, или колонна, проходящая через мост. Во всяком случае, их карты лучше наших. Идем! Крепче держите подсумки с патронами, скоро они нам понадобятся.

Через несколько минут стало значительно светлее. Тонкие лучики света пронзали полог листвы подобно незримым струйкам фонтана. Над кронами деревьев начали утренний концерт лесные птицы. Пастернаку, замыкавшему строй, вспомнились сказки, которые когда-то рассказывал отец. Их действие главным образом происходило в лесу. В ту пору он представлялся ему таким, как тот, по которому они шли сейчас. После того как отец погиб в шахте, для их семьи настали тяжелые времена. Пастернак был старшим из семи детей — трех сыновей и четырех дочерей. Мать с утра до позднего вечера работала уборщицей. Это была тихая женщина, редко улыбавшаяся, которая относилась к своим бедам с величавым спокойствием. По воскресеньям она с особой любовью мыла детей, одевала их в залатанную, но чистую одежду и брала с собой в церковь. Там она часто плакала. Однажды, когда ее спросили, почему она плачет в церкви, мать ответила: