Жаркий август - читать онлайн книгу. Автор: Андреа Камиллери cтр.№ 28

– Простите, синьор комиссар, за шум. Письмо принесли вот прямо сейчас.

– Дай сюда и исчезни, пока я тебя не пристрелил.

В большом конверте лежали две страницы факса, отправленного из Германии на номер агентства Каллары.

– Ты тоже послушай, Фацио. Тут говорится о смерти Ральфа. Мне уже Каллара сообщил.

Монтальбано принялся читать вслух.

Уважаемый синьор Каллара!

Три месяца назад я случайно прочла в газете, в разделе хроники, заметку, копию которой вместе с переводом вам высылаю.

Я сразу как почувствовала – наверное, материнское сердце подсказало, – что эти злополучные останки принадлежат моему бедному Ральфу, которого я неустанно ждала все эти долгие годы.

Я попросила, чтобы провели сравнительный анализ ДНК найденного тела и моей. Добиться этого было непросто, мне пришлось долго обивать пороги.

Наконец несколько дней назад пришел результат.

Все данные идеально совпали – останки, без тени сомнения, принадлежат моему бедному Ральфу.

Поскольку никаких следов одежды не найдено, полиция полагает, что Ральф ночью в поезде встал, чтобы выйти в туалет, но по ошибке открыл наружную дверь и выпал из вагона.

Этот дом на Сицилии принес нам одни несчастья, из-за него погибли мой сын Ральф и мой муж Анджело, который по возвращении с Сицилии переменился до неузнаваемости – так на него повлияло исчезновение Ральфа.

Вот почему я хочу, чтобы дом был продан.

В ближайшие дни я вышлю вам по факсу копии всех документов, касающихся строительства дома: проект, разрешение на строительство, сертификат земельного кадастра, все договоры с фирмой Спиталери. Они пригодятся вам как для оформления строительной амнистии, так и для дальнейшей продажи.

Гудрун Вальсер

Перевод газетной заметки выглядел так:

НАЙДЕНЫ НЕОПОЗНАННЫЕ ОСТАНКИ

Позавчера, в ходе ликвидации возгорания зарослей кустарника на откосе железнодорожных путей приблизительно в двадцати километрах от Кельна, прибывшие на борьбу с огнем пожарные обнаружили внутри полузаглубленного технического тоннеля человеческие останки. Идентифицировать их не удалось, поскольку рядом с телом не было найдено ни одежды, ни документов.

Проведенная аутопсия показала, что останки, несомненно, принадлежат молодому человеку, смерть которого наступила не менее пяти лет назад.

– Как-то не очень мне верится в падение с поезда, – заметил Фацио.

– Мне тоже. По мнению полиции, Ральф встал, чтобы выйти по нужде. Он что, голышом в туалет ходит? А если встретит кого-нибудь в коридоре?

– А вы что думаете?

– Ты знаешь, больно уж тут все зыбко, доказательств мы никогда не получим. Не исключено, что Ральф положил глаз на какую-нибудь молоденькую пассажирку и решил, по своему обыкновению, как рассказывал Дипаскуале, пойти с ней голышом пообниматься. И могло так случиться, что он наткнулся на мужа, жениха, папашу, который взял и выкинул его в окошко.

– Как-то это слегка за уши притянуто.

– Возможно и другое объяснение. Самоубийство.

– С какой стати?

– Построим гипотезу, исходя из того факта, что двенадцатого октября во второй половине дня, если верить Дипаскуале, Анджело Спечале вместе с пасынком остались в Пиццо одни. Предположим, Анджело сел на террасе любоваться закатом, а Ральф тем временем пошел прогуляться к дому Морреале. Вспомни, что рассказывал Дипаскуале: однажды Ральф уже пытался изловить Рину. И тут он случайно ее встречает и на сей раз уже не хочет упускать. Приставляет нож к горлу и тащит с собой на нижний этаж. Тут происходит трагедия. Ральф заворачивает девушку в пленку, прячет в сундук, собирает ее одежду, кидает где-нибудь в доме и идет на террасу сумерничать с Анджело. Но тот обнаруживает вещи девушки – возможно, в последний день. Не исключено, что в момент убийства на них попала кровь.

– А разве он ее не раздел?

– Этого мы не знаем. Может статься, он раздел ее только потом. Для того, что он задумал, раздевать ее догола было не обязательно.

– И что дальше?

– А дальше то, что по дороге в Кельн Анджело выбивает из Ральфа признание в убийстве. Во всем сознавшись, парень кончает с собой, прыгнув с поезда. Если хочешь, возможен вариант.

– Какой?

– Анджело сбрасывает его с поезда, решив покончить с чудовищем.

– Ну, это уж перебор!

– Как бы там ни было, не забывай: сама синьора Гудрун пишет, что муж по возвращении в Кельн переменился до неузнаваемости. Что-то с ним, видать, произошло.

– Что значит «что-то»? Произошло то, что просыпается бедолага с утра в спальном вагоне, а пасынок тю-тю.

– То есть в роли убийцы ты Спечале не видишь?

– Нет, совершенно.

– А вот в греческих трагедиях…

– Комиссар, у нас тут не Греция, а Вигата.

– А если честно, как тебе такой сюжет?

– Для телешоу годится.

День был долгий, а от августовского зноя будто бы стал еще дольше. Монтальбано несколько подустал. Зато аппетит разгулялся.

Открыв духовку и ничего там не обнаружив, он был разочарован, зато в холодильнике нашлось что-то вроде салата из кальмаров, сельдерея, помидоров и моркови, под заправку оливковым маслом с лимоном. Аделина приготовила холодное блюдо, что и логично.

По веранде кружил новорожденный ветерок, совсем еще слабенький. Сдвинуть плотную массу знойного воздуха, который с наступлением ночи все еще удерживал позиции, ему было не под силу, и все же это было лучше, чем ничего.

Комиссар разделся, натянул плавки, разбежался и бросился в море. Плыл долго, медленными длинными гребками. Потом вылез на берег, вернулся в дом, накрыл стол на веранде и принялся за еду. Не наевшись, соорудил еще тарелочку обычных и вяленых оливок и нарезал сыр качокавалло, к которому так и просилось, точнее, подразумевалось хорошее вино.

Тем временем ветерок на веранде достиг юношеского возраста и начинал ощущаться.

Монтальбано решил воспользоваться удобным случаем, пока мозги у него не клинило от жары, чтобы поразмыслить над делом, которое он вел. Убрал со стола тарелки, приборы и бокалы и положил перед собой несколько листков бумаги.

Поскольку делать заметки он не любил, решил, как уже не раз бывало, написать себе письмо.

Дорогой Монтальбано,

вынужден констатировать, что то ли из-за жары, то ли старческий маразм уже начинается, но мысли у тебя совершенно утратили четкость, стали не в меру мутными и еле ворочаются. Ты и сам это, наверное, заметил в ходе диалога с доктором Паскуано, который тот выиграл по очкам с разгромным счетом.