Меч Господа нашего. Книга 6. Мрак под солнцем - читать онлайн книгу. Автор: Александр Афанасьев cтр.№ 25

Через несколько дней полковник Омар показал Николаю несколько снимков — это было какое-то небольшое, заброшенное поселение бедуинов. Там были вооруженные люди, стояли две машины — «Тойота» и вооружённый пикап. Полковник сказал, что в тех местах появились люди, которые говорят на языке, который никто не понимает, и они делают джихад против неверных. Люди говорили, что они пришли с той стороны границы и от них нужно держаться подальше. Случайно на одном из снимков попала в кадр машина ООН, кто был в ней — неизвестно. Аппаратуры, чтобы разглядеть номер, у Николая не было.

Николай выразил желание посмотреть на всё это поближе — и полковник сказал, что это вполне возможно. Он даст проводников. Ну и…

Получается, что дал.

Николай злился не на Омара — он больше злился на себя. Надо было думать головой, б…, идиот, чёртов. Местные — они не будут героически подниматься в атаку с криком «За Родину» — вместо этого они просто смотаются. А он для них вообще никто — неверный и даже не араб.

Какой идиот… Тупица. Дурак набитый…

Он добил остатки магазина в сторону возможного продвижения противника, сунув автомат под машину — клиренс был высокий, почти полметра — и снайпер напомнил о себе, выстрелив по машине, броня которой от попадания пули загудела как барабан. Николай лишь зло усмехнулся, сменил магазин. Огляделся по сторонам. А вот так — нормально?

Светошумовая граната британского производства рванула так, что уши заложило — если смотришь на место взрыва в оптический прицел должно получиться особенно хорошо. Прежде чем кто-то опомнился, Николай бросил ещё одну гранату, уже в другую сторону — и бросился бежать, прыгая из стороны в сторону. Канава… дальше… развалины… а там поиграем, на хрен. Ещё две светошумовые, шесть гранат к подствольтнику… живем!..

Леску под ногой он едва успел почувствовать — снёс. Подумал — вот и всё. Прыгнул вперёд, как смог…

* * *

Было больно… но терпимо, не так больно, как бывает, когда дело дрянь. Когда дело дрянь — боль резкая, режущая, сильная. А тут боль была тупая, ноющая, мозжащая. Так бывает, когда сильно побьют ногами. Николая били уже… он был мажором, а во дворах таких не любили. Но от всех он отличался тем, что он никогда не сдавался, не отступал. С ним боялись связываться. Знали, что если ты побьёшь его кулаками — он схватит палку или кирпич, если приведешь друзей — он потом тебя подкараулит один на один. Но просто так он не спускал ничего…

Стараясь не показать, что он пришел в себя — Николай пытался понять, куда же он попал, в каком он сейчас состоянии и можно ли отсюда выбраться.

Руки — ноги он чувствовал, голова болела — но терпимо. Видимо, бронежилет всё же спас. Руки были связаны — но не проволокой или леской — а чем-то толстым, довольно мягким. Видимо, кусок ткани, может быть и чалма. Ох, не извлекаете уроков… не извлекаете ^[22]… это вам ещё аукнется, козлы бородатые.

Пол… Стены…

Темно — но пол не бетонный, тёплый, такой тёплой может быть только земля. Света нет. Какой-то шум… свежим воздухом тянет еле-еле.

Ночь?

Он лежал, чутко вслушиваясь в неясные звуки, как готовящийся к прыжку зверь, и только через полчаса решил перевернуться. Ноги поддались… значит, позвоночник целый. А если ноги целые, позвоночник целый — можно бежать.

Извернувшись — это вызвало новый приступ боли во всем теле, который он перенёс со стиснутыми зубами — он сел, прислонившись к стене. Его тело слушалось его, его разум был ясен, он искал выход из сложившейся ситуации.

Свет, который был в его камере, проникал через зарешёченное окошко у него над головой. Окошко было совсем не такое, какое могло быть в здании, изначально строившемся как тюрьма: оно было такого размера, что через него мог вылезти даже очень толстый человек — если выдернуть решетку машиной. Сама решетка была сварена кустарно ^[23]. Стена, в которой была дверь, отличалась по цвету от других стен, это было видно даже при столь скудном освещении, какое там имелось. Это могло значить только одно — здание изначально предназначалось для каких-то других целей, а сейчас было переоборудовано под содержание пленных. Удивительного мало — везде, где приходят к власти исламисты, начинается вал похищений людей. И это обстоятельство повышало шансы все-таки выбраться из ловушки живым.

Черт бы всё побрал. Черт бы побрал этого урода Омара и тех уродов, которых он дал, какого хрена он сюда попёрся, говнюк поганый…

Он примерно прикинул — чем его могло так долбануть? Если бы мина или граната — сейчас бы он уже в райских кушах на дудочке играл. Вариант только один — безоболочное взрывное устройство, довольно мощное. Он слышал, что такие используют при захвате заложников, тем более что сделать его довольно просто.

Можно было подобраться к двери, попинать в неё ногой и посмотреть, что будет. Но Николай не стал этого делать — не к чему рисковать получить побои? К тому же ему принесут жратву, питье или что-то в этом роде… Не могут же они допустить того, чтобы пленный умер с голоду. Тогда он и примет решение, как быть дальше…

* * *

Но ни еду, ни питье ему не принесли — ни днём, ни когда стемнело. Он прислушивался, слышал шум моторов, крики, ему показалось, что он слышал даже азан, призывающий всех правоверных обратиться с молитвой к Аллаху. Но на него никто не обращал внимания; как будто все забыли, что он существует. Ему ничего не оставалось, кроме как повернуться на бок и заснуть.

Утром он уже решил постучать в дверь, как услышал лязг. Поворота ключа он не услышал — его просто не было, дверь закрывалась только снаружи и только примитивным засовом. Николай едва успел повернуться.

Вошли двое. Обоих — хоть в пропагандистский ролик Аль-Каиды: здоровые, бородатые, в камуфляже. От обоих страшно воняло — может, на улице это было не так заметно, но здесь — тесное пространство камеры моментально заполнил густой, звериный, омерзительный запах немытого тела, нестиранной одежды и несвежей пищи…

О том, как обращаться с пленными — боевики не знали. Мешая друг другу — они подошли и подняли Николая под руки. После чего поволокли к двери. Дверь была узкой, пройти через неё можно было только одному человеку, но никак не троим. О том, что один должен страховать другого, что руки у пленного могут быть уже и развязаны — ни один из них не подумал. Вдобавок у одного была кобура с пистолетом, расстегнутая, — а автоматы были у обоих. Возможно, они знали кто он, и их ввело в заблуждение то, что он сотрудник ООН. Все западные методички говорили о недопустимости активного сопротивления в случае похищения — только о пассивном, типа заявления о плохом самочувствии. Но он был русский и на эти методички плевать хотел.