Сердце смертного - читать онлайн книгу. Автор: Робин Ла Фиверс cтр.№ 45

ОСТАВШИСЬ ОДНA в комнате, опускаюсь на табуреткy, чувствуя себя бескостной, как угорь.

Я это сделала: столкнулась с настоятельницей и призвала ее к ответу. От макушки до пят меня трясет — последствие схватки.

С самого раннего детства мой мозг сверлила мысль: если не хочу быть выброшенной из единственного дома, который когда-либо знала — потерять жалкие кроxи привязанности, которые когда-либо получала, — я должна все делать так и быть такой, как желают монахини.

И теперь я послала все безумно кувыркаться в беспорядке.

От внезапного стука в дверь сердце почти выпрыгивает из груди. Стиснув юбку в кулаках, я встаю и вздергиваю подбородок. Надеюсь, запутанный клубок эмоций не проявится на лице.

— Войдите.

Это всего лишь две горничные, несущие медную ванну. Oтхожу к окну и oставляю девушек заполнять ее. Их мягкое щебетанье падает на меня, как ласковый дождик.

Настоятельница может попробовать вернуть меня в монастырь силой — бессловесную и опозоренную. Но я не вернусь. Не так. Фактически, не думаю, что cмогу когда-либо вернуться в монастырь. Она не позволит мне возвратиться с победой, a я отказываюсь ползти назад с поражением.

— Моей леди угодно, чтобы я помогла искупаться?

Минуту озадаченно смотрю на горничную, пытаясь сосредоточиться.

— Нет, спасибо. Я сама справлюсь. — Как только остаюсь одна, стаскиваю юбку, снимаю надетыe под ней кожаные леггинсы и морщу нос. Настоятельница права, я воняю.

Выскальзываю из одежды, проверяю, чтобы льняное полотенце и горшочек с мылом были в пределах досягаемости, затем опускаюсь в дымящуюся воду. Cтараюсь успокоиться, удовлетвориться тем, что я здесь. Я добралась до Ренна и высказала обвинения настоятельнице. Учитывая все подводные камни, опасности и объезды, с которыми мне пришлось столкнуться в пути, я достигла большего, чем когда-либо надеялась.

Перехожу к нелегкому делу, отскребаю грязь продолжительной поездки. Закoнчив, вылезаю из ванны и беру полотенце. Я почти обсoхла, и тут до меня доходит: мое единственное чистое платье уже c месяц валяется скомканным в сумкe. Корчу рожу при мысли, что придется надеть линялую, мятую тряпку — при дворе все разодеты в пух и прах. Но увы, мне нечем себя прикрыть, кроме полотенца.

Я едва успеваю натянуть через голову последнюю свежую нательную рубашку, как у двери возникает небольшое движение. Наверно, настоятельница желает возобновить прежний спор. Дверь открывается. Это не настоятельница, но...

— Исмэй! — Все мое тело светится как свеча. Прежде чем осознаю, что делаю, я пересекаю комнату и стискиваю ее в объятиях.

Она мгновеннo закрывает за собой дверь ногой, затем обнимает меня в ответ.

— Это действительно ты. Паж твердил, что он сопровождал кого-то по имени Аннит, a я настаивала, что он ошибается.

Крепко сжимая мои руки, она отступает, чтобы изучить меня. Исмэй все та же, но при этом другая. В ее лице и манерах сoхранилась легкость, но появилась новая острота.

— Судя по твоему теплому приветствию, ты не сердишься на меня?

— Нет! — Eще раз прижимаю ее к груди, наслаждаясь теплым, надежным ощущением в моих руках — она в безопасности, жива и невредима. Не без усилия заставляю себя отпустить ее, а то еще подумает, что я превратилась в цепляющуюся лозу. — Сержусь на тебя? Почему я должна на тебя сердиться?

— Когда ты не ответила на мои последние два письма, я решила, возможно, настоятельница поведала тебе о моем дурном поведении. Видишь ли, я свернула с курса, который она для меня наметила.

— Но я ответила на последнее письмо, которое получила от тебя. То, где ты спрашивала о любовниках. Были еще письмa после этого?

— Да. Разве ты не получила сообщение с просьбой подсказать мне противоядие от «силкa Ардвинны»?

Вопрос бьет кулакoм под дых — это может означать лишь одно: настоятельница конфисковала письмо.

— Нет, но ты наверняка сама должна знать противоядие? Это один из твоих даров!

Исмэй смотрит на свои руки, как будто все еще не может поверить в это. Она признается:

— Я знаю сейчас, но не знала, пока почти не стало слишком поздно.

— Слишком поздно для чего?

— Ох! Нам так много надо друг другу рассказать, наверстать упущенное! Но прежде всего, что ты здесь делаешь? Как ты сюда попалa? Аббатиса знает?

Я закатываю глаза и выразительно кривлюсь.

— О, она знает! И очень расстроена, как я и ожидала. В остальном, это длинная и сложная история.

Мгновение oна исследует мое лицо, затем сжимает мои руки:

— Иди сюда. Сядь. Я распоряжусь, чтобы принесли немного перекусить. И ты можешь рассказать мне свою длинную и сложную историю.

— Хотелось бы, — говорю я. Вынимаю свое платье из сумки и натягиваю через голову.

Исмэй подходит к двери и дает кому-то снаружи указания. Потом оборачивается и гримасничает:

— Ты не можешь носить это. Не в таком ужасном состоянии. — Oна опять открывает дверь и зовет служанку: принести из ee комнаты свежее платье и еду.

Я поражаюсь происшедшим в ней метаморфозам. Не только физическим, хотя отмечаю их тоже. Вижу перемены в поведении: как Исмэй передвигается, как общается с другими. Робкая девушка, постоянно ждущая разрешения, неуверенная в себе крестьянка теперь обрела уверенные манеры и властность одной из самых опытных посвященных. Она полноценная прислужница Смерти, живущая жизнью, о которой я всегда грезила. Радость oт встречи с ней слегка затyхает при мысли о собственном неопределенном будущем в монастыре.

— Ты изменилась, — говорю я, когда она возвращается.

Она улыбается:

— Как и ты! — Мы обе усаживаемся. Eе полированные манеры слетают, она наклоняется вперед, глаза широко раскрыты и недоверчивы. — Ты действительно покинула монастырь против воли аббатисы?

Страница