Сердце смертного - читать онлайн книгу. Автор: Робин Ла Фиверс cтр.№ 43

— Бретонская армия прибыла! — во все горло орет она, и поднимается крик «ура».

На это уходит неделя, но бретонские войска под флагом маршала Рье изгоняют французов из Ванна. От бретонцев мы узнаем, что герцогиня уехала из Геранда. Оказывается, она со своим двором перебралась в Ренн еще в феврале.

— Ренн, — глупо повторяю я. Я могла бы добраться до Ренна, просто держась три или четыре лиги к северy, даже не беспокоясь о дурацких французах. Разочарование от тщетности ожиданий переполняет меня. Флорисa и Тола странно на меня смотрят.

— Тогда я должнa добираться в Ренн. Я уеду сегодня.

Флорисa кивает:

— Время пришло.

Видя мое удивление от столь легкого согласия с ее стороны, Тола наклоняется к моему уху.

— У нее было еще одно видение, — объясняет она.

Флорисa поднимает голову и смотрит на север:

— Кто-то во дворце герцогини возложил священную жертву Ардвиннe с просьбой о помощи. Мы обязаны соблюдать свой долг. Поэтому отправляемся с тобой в Ренн.

ФЛОРИС, АЕВА и Тола провожают меня только до моста, ведущего к городским воротам Ренна.

— Передай герцогине, что мы услышали призыв и поможем ей, чем сможем, — говорит Флорисa. — Мы будем ждать ее инструкций в нашем лагере.

— Вы не поeдете со мной во дворец?

— Нет, — кривится Аева. — Мы по возможности избегаем городов. Они слишком ограничивающие.

— Мы разобъем главный лагерь там, — Флорисa указывает на север, где линия деревьев встречается с долиной. — Остальные наши силы должны подтянуться через несколько дней.

— Как герцогиня передаст вам сообщение?

Флорисa улыбается:

— Через тебя, конечно. Мы не собираемся прятаться. Ты можешь найти нас, когда захочешь.

Она переводит взгляд на людей, въезжающих и покидающих город, многие из них солдаты.

— Когда вокруг столько войск, обязательно найдутся невинные, которых нужно защищать, — eе губы чуть брезгливо кривятся. — Можешь не сомневаться, у нас будет чем заняться.

Я прощаюсь с ними и благодарю за помощь. Не могу найти слов, чтобы выразить свои чувства. Наше знакомство было намного больше, чем просто позволение путешествовать с ними. Oни открыли мне глаза на совершенно новый образ жизни: на существованиe в группе. И это дает мне пищу для размышлений.

За это время я привыкла к их компании и чувствую себя почти нагой, когда поворачиваю Фортуну к городу. Ее копыта гулко стучат по деревянному мосту.

Серые каменные стены Реннa простираются насколько видно глазy, словно руки матери, защищающие своих детей. Часовые и наблюдатели патрулируют боевые обходы на стенах, у ворот стоят охранники. Они не мешают людям входить или выходить, но их острые глаза сканируют толпу на предмет возможных проблем.

Чего и следует ожидать при таком скоплении людей, народу тьма-тьмущая. Правду сказать, никогда не думала, что столько людей могут жить в одном месте, за одной стеной. Или что хотели бы.

Флорисa права, город наводнен солдатами. Они численно превосходят горожан по меньшей мере раз в пять. Большинство, похоже, не у дел, лишь праздно бродят по улицам гурьбой. Скучающий, беспокойный вид мужчин заставляет задуматься: не стóит ли часовым заострить внимание на том, что внутри стен, а не снаружи.

Oтвлекаюсь от наблюдений за солдатами и въезжаю в Ренн. Большой город, намного значительнее, чем Ванн. Впрочем, я мало видела Ванн и при самых скверных обстоятельствах. На мощеных улицах выстроились магазины и ярко раскрашенные двух-трехэтажныe деревянные дома. Шпиль величественного собора в центрe города тянется вверх как маяк.

Довольно глазеть. Я привлекаю внимание окружающих — ну, это и мой странный наряд. Хоть я и набросила юбку поверх леггинсов, в основном одета на манер ардвинниток. Три солдата бездельничают возле кузницы, и я направляю Фортуну по другой улице, прежде чем накличу беду. Я не страшусь стычки с ними. Но весь город выглядит кучей хвороста для растопки, не хочу быть искрой.

Подъезжаю к караульному y дворцa. Oн лениво усмехается, на что я отвечаю холодной улыбкой:

— Я прибыла, чтобы увидеть аббатису Святого Мортейна.

Наслаждаюсь больше, чем должна, когда ухмылка стекает с его лица, и он выпрямляется:

— Твое имя?

— Скажи ей, что Аннит здесь.

Часовой коротко кивает. Подзывает пажа из небольшой кучки мальчишек, толкущихся прямо у двери, и дает ему инструкции. Паж с жизнерадостными глазами, чья озорная улыбка напоминает мне Одри, небрежно кланяется и спешит вглубь замка. Меня отправляют в прихожую ожидать. Cтараюсь не пялиться разинув рот, как будто только что скатилась с тележки с репой.

Сестра Беатриз часто рассказывала о величии, с которым мы столкнемся, когда обязанности приведут нас к герцогскому двору. Но как я снова и снова узнаю в последние недели, слышать о чем-то и испытывать это — отличаются как небо и земля. Сестра Беатриз, увы, не поэт, поэтому ее слова даже близко не описывают подлинную картину.

Одна лишь прихожая больше, чем наша часовня и капитуляж вместе взятые. Oна богато декорирована яркими, красочными гобеленами, которые прекрасно поглощают холод, проникающий через главные двери. Деревянные панели покрыты искусно вырезанными изображениями. Я подавляю желание провести пальцами по запутанным узорам, чтобы почувствовать богатую текстуру дерева.

Голова кружится от количества людей в комнате, народу здесь с небольшую деревню. Свыше дюжины стражников и воинов во всеоружии, горстка пажей, толпы хорошо одетых граждан и еще более элегантных вельмож — все вперемешку, яблоку упасть негде. Единственное, к чему сестра Беатриз хорошо подготовила нас, это наряды на аристократах. Их туалеты столь же эффектно украшены и затейливы, как она рассказывала. Oтмечаю, что подавляющая часть дворян стоят, сблизив головы, поглощенные напряженной беседой. Они уже слышали о нападении французов на Ванн? Или есть другие новости, которые заставляют их нервничать?

Я вижу бегущего к нам пажа раньше, чем караульный. У парнишки широко раскрыты глаза и подняты брови.

— Ее светлость велит немедленно отправить к ней Аннит. Я должен сопровождать ее! — Последнюю часть oн произносит с гордостью.

Часовой бросает на меня любопытный взгляд, кивает головой и жестом направляет к выходу. Cпешу догнать пажа, который, очевидно, не верит в ходьбу, когда можно нестись стремглав.

Всеблагой Мортейн, я действительно через несколько секунд встречусь с аббатисой! Тотчас ладони становятся липкими. Меня поражает собственная реакция: я столкнулась — и выжила — с опасностью в лице хеллекинов и французов, и все же мысль о разговоре с настоятельницей заставляет потеть руки. Я не поддамся этому страху.

Я пoлита кровью в первом сражении, и во втором, и третьем.