Слишком толстая, слишком пошлая, слишком громкая - читать онлайн книгу. Автор: Энн Хелен Питерсон cтр.№ 24

Такой подход к представлению о женских телах вдребезги разбивается об «интерсекциональный феминизм» – идеологию, в соответствии с которой конструктивно говорить о положении женщин в патриархальном обществе можно лишь с учетом того, как зависит их жизнь от расы, сексуальности, класса, религии, дееспособности и национальности. Эта идеология, по словам культурного критика Тересы Хусино, «признает, что у разных сообществ в пределах единого Сестринства существуют свои специфические особенности, только учитывая которые мы можем двигаться вперед» ^[182].

Ученые и критики используют именно интерсекциональный подход, изучая творчество Минаж в контексте положения чернокожей женщины в хип-хопе. Ведь рэп, как пишет культурный критик Туре́ в The New York Times, это «торжество мускулинности чернокожих мужчин», а женщинам в основном отводится вспомогательная роль  ^[183]. Типичный пример – это «клипы, в которых звезды и часто тема песни – женские ягодицы, – пишет антрополог Ники Лейн. – Обладательницам ягодиц редко приходится выразить что-то, кроме своей сексуальности, обусловленной исполнителем» ^[184]. Их личности воспринимаются однозначно: сквозь призму способности утолить влечение главного действующего лица или аудитории.

Это обусловлено доминированием мужчин в хип-хопе, которое оставалось неоспоримым вплоть до прорыва начала девяностых. Исследовательница Саванна Шейндж выделяет здесь два четких направления: «Королева в своем праве» (Лорин Хилл, MC Lute, Salt-N-Pepa, Куин Латифа), где музыка несет четко выраженный позитивный посыл раскрепощения и любви к себе; и «Гангста Бу» (Лил Ким, Фокси Браун, Ив), которые концентрируются вокруг образа мужчины-наставника, а их тексты в основном о сексе и преступности. «Королевы» вроде Куин Латифы способны раздвигать рамки традиционных представлений о положении женщины в хип-хопе и завоевывать роли в популярных голливудских фильмах, даже если это означает частичный отказ от своего «я» (в том числе и в плане сексуальности).

Карьеры «Гангста Бу», напротив, завершались тюрьмой или заходили в тупик, когда со сцены исчезали рэперы-мужчины, с которыми было связано их творчество. Критик Джулианн Эскобедо Шеперд поясняла: «Лил Ким и Фокси Браун преподносили свою сексуальность на блюдечке, и порой это даже носило революционный характер, но такой прием быстро утрачивал силу». Эксплуатируя свою сексуальность, «Ким и Фокси превратились в карикатуру на то, чего, по их мнению, желали мужчины, и эти карикатуры в конце концов поглотили их талант» ^[185].

Но Минаж, как и другая противница стереотипов, Мисси Эллиот, с которой ее часто сравнивают, сочетала в себе черты обоих направлений. Влияние раннего творчества Лорин Хилл сочетается с поэтическими особенностями «Гангста Бу». По совету своего менеджера она поменяла имя с Мираж на Минаж, намекая на menage a trois, и ее первый микстейп начинался с номера линии сексуальных услуг 1–900-MS-MINAJ.

Она придерживалась этого имиджа ровно столько, сколько понадобилось, чтобы привлечь к себе внимание – в том числе со стороны Лила Уэйна, который предложил Минаж подписать контракт со своей компанией звукозаписи Young Money (впоследствии сам же этот контракт и разорвал). «Когда я росла, то замечала, что женщины делают определенные вещи, и думала, что мне надо делать то же самое, – рассказала она журналу Vibe в 2010 году – время, когда ее известность достигла национального масштаба. – Женщины-рэперы только и говорили что о сексе… Я думала, что и меня ждет то же самое, если я добьюсь такого же успеха. Хотя мне не нужно было этим заниматься» ^[186].

Вместо этого она создала целый сонм персоналий, в которые воплощалась на протяжении своего творческого пути: здесь и Роман Золански, молодой англичанин-гей с акцентом кокни и неизрасходованным запасом ярости, и утрированно женственная Харадзюку Барби с девичьим голоском, и еще добрая дюжина других личностей: Ники Ниндзя, Пойнт Декстер, Фемейл Уизи, Ники-Босс, Ники Левински.

Эти персоналии, как объясняла Минаж, позволяли ей творить вещи, обычно неприемлемые для женщин: они агрессивные, грубые, похабные, неотесанные, жестокие и конфликтные. Например, в клипе «Монстр» два альтер эго Минаж ссорятся, пока одна героиня связывает и истязает другую. В то же время эти воплощения олицетворяют свойственную женщинам переменчивость: как объясняет сама Минаж, «каждая женщина многолика. Она может быть заботливой и жестокой; вести себя как парень; доказывать, что она умная или умнее других. Женщины часто подавляют в себе эту многогранность» ^[187]. Это своеобразное «переключение кодов» – термин, обозначающий умение приспосабливать манеру речи к определенной аудитории. Это защитный механизм, призванный демонстрировать, что ты «свой», ты принадлежишь к этому кругу.

Альте эго помогли Минаж сохранить свою идентичность, когда роль «женщины-рэпера» стала перегружена смыслами. «Не знаю, могу ли я все еще считаться рэпером», – сказала она в интервью Fader в 2010 году.

Думаю, теперь я на пути становления, но прежде люди во мне видели только секс-символ, которым я сама быть не хотела. Теперь все и сами в этом убеждаются. Вот почему я гримасничаю. Пусть не думают, будто я хочу кому-нибудь понравиться. Я тружусь в развлекательном бизнесе, а это больше, чем просто излучать сексапильность. Я отнюдь не нахожу это забавным. Что веселого в том, что кто-то старается выглядеть сексуально? Это же печально. Я хочу раскрыть свою истинную сущность, а это важнее, чем что-нибудь другое. Когда на первый план выходит личность, тут важно уже не то, какого она пола, а то, кто вообще этот человек  ^[188].

Историк культуры Ури Макмиллан пишет о творчестве Минаж как о «бесконечной веренице париков, нарядов, голосов и всевозможных образов» – то есть дает понять, что в глаза бросается скорее внешний облик, чем сущность всех этих альтер эго. «Посредством такой агрессивной эстетики, – поясняет Макмиллан, – Минаж не только разрушает сложившийся в хип-хопе «мужской клуб», но и бросает вызов его основополагающей черте – уличной реалистичности, противопоставляя ей девичьи ужимки и приемчики». Макмиллан так воспринимает «Ники-эстетику»: «Чернокожая феминистка играет со своим образом и смеется над ним, воспринимает его как конструкцию, дистанцируется от него и получает от него удовольствие» ^[189]. То есть Минаж постоянно играет со своей аудиторией, сбивая ее с толку. В данном случае непокорность героини выражается в ее несчитываемости, неоднозначности.