Белыми тропами - читать онлайн книгу. Автор: Мария Хикинг cтр.№ 32

– Что-то странная тут погода, характерная, – весело сказал Фёдор Степанович, готовя суп.

– Да-а, правильно Ефим тогда сказал, прям как женщины, – Баянов засмеялся. Его поддержали Фёдор Степанович, Райц и Антон.

– Если бы женщины не были такими, тогда бы вы не стали мужчинами, какими видите себя со стороны, – с насмешкой сказал Ефим.

– Абсолютно с вами согласна, – ехидно улыбнулась Милослава.

– Сильно сказано. Ладно, давайте есть, – мягко сказал Фёдор Степанович.

– Да только у нас ещё один гость будет. Вы не против? – поинтересовался Ефим.

– Нет, конечно, – хором ответили все.

Через какое-то время из леса вышел молодой мужчина лет двадцати, с бородой и очень большими голубыми глазами, одетый в старославянский костюм. На ногах его были лапти, обёрнутые кроличьим мехом.

– Приветствую вас, добры молодцы! – радостно крикнул он, говоря на старославянском языке. – Рад вас видеть у себя в зимовье.

– Ой, простите, мы и не знали, что это ваш дом, – скромно сказал Лобанский.

– Да брось ты. Глуп тот, кто гостей выгоняет. Да и в тайге нет ничего моего, всё её, – засмеялся молодой человек, продолжая разговаривать на старославянском, и незамедлительно сел к костру, наложил себе еды деревянной ложкой в странную посудину. К удивлению остальных, все его понимали без особого труда. – Ефим, давно тебя ждал. Ты где ходишь, я тебе ягод принёс целый мешок.

– Дела были… ты деревню-то построил?

– Не-а. Что-то всё никак из леса не выйду, блуданул немного. Только к зимовью и прихожу. Эх… ну ничё, ничё, видно, лешего обидел, нужно как-то прикормить, – засмеялся он.

– Ну, ты оправдываешь свою фамилию, – засмеялся и Ефим. – Ладно, знакомься: это Милослава, Егор, Кирилл, Владимир, Андрей, Антон и Фёдор Степанович.

– Рад нашему знакомству. Прошу любить и жаловать, Никифор Блуждайкин, – молодой человек привстал и поклонился.

– Блуждайкин, такая же фамилия, как у деда Прохора. Вы случайно не родственники? – поинтересовался Лобанский.

– Не, моя родня вся сгинула уж давно, у меня даже отчества нет, а фамилию мне придумали из-за моего образа жизни, – засмеялся Никифор.

– Что-то у меня уже в голове ничего не укладывается, – Лобанский задумался.

– И не нужно ничего в неё класть, это ж голова, ей думать нужно, – Никифор снова засмеялся.

Странность происходящего невозможно было скрыть. Учёные смотрели на Никифора, как на призрака. Баянов побежал за своей картой, на которой были отмечены места с карты прадеда Прохора.

– Вот, посмотрите, вам это не знакомо? – спросил он, передавая карту Никифору.

– О-оо, ничего себе, диво-то какое дивное… Это что такое вообще? картинки какие-то? – удивлялся Никифор, вертя карту в руках.

– Это карта здешних лесов. Вот здесь обозначено место, где можно остановиться, тут вот ручей и тропы, – спокойно объяснял Баянов.

– До чего удобно-то сделано… нужно тоже такое нарисовать. Ты, наверное, учёный!

– Есть такое! – немного возгордился Баянов.

– Он-то, конечно, учёный, больше вредный, чем учёный, – засмеялся Фёдор Степанович. – А вы с какой целью по здешним местам бродите? Что за деревня?

– Это ты хороший вопрос задал. В общем, та деревня, где я жил, сгинула, и все люди в соседнюю деревню пошли, а я не пошёл, там порядки мне не по нраву. Решил я свою деревню построить, вот и забрёл глубоко в лес, место всё ищу хорошее, так чтобы… прям аххх, душа легла к нему. А там, где будет место, будут и люди. Нынче время суровое, всякие реформы да распри стали нормой. У меня цель простая: хочу своим детям дать спокойную жизнь, подальше от всего этого.

– Что-то мне эта история напоминает. Такое ощущение, что у меня дежавю, – пробормотал Райц.

– И правда, – согласилась Милослава.

Никифор продолжал рассказывать о своих планах на будущее, каждое его слово было наполнено энтузиазмом и праведностью. Учёные, слушая его, всё больше путались.

– В общем, как только место найду, так милости прошу. Всегда буду рад гостям, – закончил Никифор. – Может, ты, Ефим, со мной? Чего тебе тут одному шататься?

– Эхх… я бы с радостью, да только моё место здесь. Тайга присматривает за мной, а я за ней, – Ефим тяжело вздохнул.

– А не грустно ли так в одиночестве жизнь проводить? – поинтересовалась Милослава.

– Одиночество – это цена той свободы, за которой я когда-то гнался, – грустно улыбнулся он.

– А по мне, так интересная у вас жизнь. Я бы так тоже хотел: никому ничего не должен, никому ничего не объясняешь, просто идёшь, куда ведут ноги, и перед глазами прекрасные картины природы, радуют глаз, – неожиданно для окружающих в несвойственной ему манере сказал Баянов.

– Ты, сынок, ещё молод, не совсем понимаешь, что говоришь, – грустно говорил Ефим. – Есть это чувство свободы… да-а… Пока ноги твои идут, пока глаза твои чётко видят, пока мысли твои затуманены иллюзиями. Но что такое свобода на самом деле, обычно все осознают, когда её безвозвратно упустят. Даже затворник в тюрьме может быть свободней, чем ты. Ведь свобода – это не одиночество или чувство полёта или безрассудной дикости. Свобода – она не там, где находится твоё тело, а там, куда стремятся твои мысли. А о какой же свободе может идти речь, если твои мысли стремятся в никуда?

– Я согласна с вами. Только, получается, у нас сейчас большинство людей стремятся в никуда. По крайней мере, я точно, – сказала Милослава.

– С чего ты так взяла, Милочка? – по-доброму улыбнувшись, спросил Ефим.

– Потому что я сюда пошла в первую очередь потому, что хотела убежать от всего, что со мной происходит в городе. И как таковой конечной жизненной цели пока для себя не нашла, – грустно ответила она.

– Я думаю, ты не одна такая, – подбодрил её Фёдор Степанович.

Милослава посмотрела на остальных и увидела на их лицах подтверждение своих слов. Каждый из них от чего-то убегал, от того, что не хотел решать, или от того, что, казалось, решить было уже невозможно. Отличалось только выражение лица Никифора: он определённо был счастливее остальных, потому что не убегал от жизненных неурядиц, которые часто люди ошибочно называют громким словом «проблема», а просто искал, где воплотить в жизнь свои планы, которые стали для него именно той конечной целью, которую все ищут.

Утро наступило, как обычно, неохотно, солнце всё не хотело вылезать из-за горизонта, а учёные и Ефим уже направились в путь. Поспевать за темпом проводника мог только Баянов, а остальные время от времени делали остановки.

– Странное чувство какое-то, – задумчиво произнёс Райц, присев на пеньке.

– Какое? – запыхавшись, Милослава устало скинула рюкзак с плеч.