Белыми тропами - читать онлайн книгу. Автор: Мария Хикинг cтр.№ 18

Не успел Фёдор Степанович закончить, смех уже было не остановить. Для всех он был примерным семьянином, и такой наивности в общении за ним никто никогда не замечал.

– Ну ты умора, не ожидал! – сквозь смех проговорил Баянов. – А у меня такая история была. Как-то собирался я в экспедицию, все вещи собрал, а рюкзак постирал, и чтобы он просох, в него газет напихал до самого верху. И вот время выходить, я бегом хватаю этот рюкзак с газетами и на поезд. Даже не заметил, что он легче раз в двадцать, до того торопился. Только через четыре часа после того как поезд тронулся я решил в него залезть за картой. Видели бы вы моё лицо тогда… а что, звонить уже куда-то поздно, а сходить нам между станциями через полчаса, до ближайшего населённого пункта километров пятьдесят. Так и прошла экспедиция, толку от меня не было, в основном я из лагеря не уходил. Только когда тепло было, ходил вещи стирать, и пока всё сохло, газеты как раз и пригождались, я из них себе накидку делал, потом бродил так вдоль озера в газетном костюме, – закончил он, после чего быстро прикрыл рот рукой.

Смех раздался пуще прежнего, никто и не ожидал, что Баянов, у которого всё нужное всегда при нём, так оплошает.

– Так вот почему ты так оригами хорошо складываешь, – сказала Милослава, после чего все рассмеялись ещё сильней.

– Ну что, со всяким бывает, ну только не со мной, – смеялся Райц.

– Конечно, тебя же мама собирает, – ответил Баянов, и снова раздался общий смех.

– Эй, ты чего! Один раз забыл рюкзак дома, что теперь, всю жизнь вспоминать, – покраснел Райц.

– Давно бы уже женился, тогда и казусов таких не будет, – сказал Лобанский.

– Да ему сначала с мамой нужно развестись, – добавил Баянов.

– Дураки вы, чего пристали ко мне, – злился Райц.

– Ой, Кирилл, не обращай внимания на них, но насчёт женитьбы подумай, тебе уже тридцать два, а молодость ой как быстро уходит. Всё кажется, что рано, рано, а потом понимаешь, что поздно, и ты один, – с улыбкой разочарования проговорил Фёдор Степанович.

– Это просто он ещё женщину не встретил, которой захотелось бы стать мужем… мне так баба Нюра сказала, – возмутилась Милослава. – Мне вот уже двадцать семь, а я не замужем, а всё потому, что семь лет прожила с человеком, для которого так и не смогла никем стать. Так вот приходишь домой, а тебе говорят, что не видят с тобой никакого будущего. Смешно, конечно: семь лет потребовалось человеку, чтобы это осознать. Мы хоть и по-доброму расстались, а на душе всё равно обида. Обида за то, что не задавала правильных вопросов с самого начала и что ему понадобилось целых семь лет нашей жизни, чтобы понять, что семьи из нас не получится. Хотя я до сих пор думаю, что, может, я просто не создана для этого всего, – она смутилась от сказанного, на фоне всех остальных историй ей никак не хотелось чувствовать жалость окружающих.

– Ещё не поздно, Милка. Ты не накручивай себя, – с неожиданным беспокойством и заботой сказал Лобанский.

– А у меня история была… – вдруг начал Норотов, чтобы отвлечь на себя внимание. – Я однажды случайно в институте, когда ещё учился, коноплёй черепашку накурил. Просто было задание её препарировать, а мне её жалко стало, вот я и решил воспользоваться коноплёй как мышечным релаксантом, но совсем не ожидал обратного эффекта. Она оказалась такая шустрая, мы её потом полдня по институту ловили.

– Ахах, Норотов, я такого от тебя и не ожидал, – громко захохотал Баянов.

– Я бы на твоём месте так громко бы не смеялся, мало ли что сейчас добавили в чай, – тактично подметил Лобанский.

– Да-а, и правда, что-то нас понесло не в ту степь. А помните лицо Баянова, когда мы себе новые рюкзаки купили, а он не догадался? – добавил Фёдор Степанович.

Баянов, краснея, отвернулся от костра. Смех раздавался на весь лес всё сильней и сильней.

– Ну а ты, Антон, что расскажешь о себе? – спросил Фёдор Степанович.

– Коллеги, вы чего заладили? Я вам ничего не скажу, – попытался отнекиваться Антон, но всё равно продолжил разговор: – Был один казусный момент в армии. Мы с ребятами купаться пошли тайком ночью, а у меня смена была через двадцать минут. Так вот, они меня убедили в одежде купаться, что вроде как пока стоишь, высохнет, и раздеваться не нужно. Я так и сделал, прибежал, пост принял, стою, значит, и тут проверяющий идёт, прапорщик наш. Подходит ко мне, а подо мной лужа воды. Он как засмеётся… так меня и называли потом Памперс до конца службы, – и Антон, прикрывая себе рот, быстро убежал в палатку.

– Ты куда, Памперс? – крикнул ему вдогонку Баянов.

– Не нужно так над молодым смеяться, с кем не бывает, – серьёзным тоном сказал Лобанский.

– Наверное, не только мне интересно, что же с Лобанским могло такое случиться, чтобы он покраснел, – сказал Фёдор Степанович, подсаживаясь ближе к нему.

– Нет, от меня вы ничего подобного не услышите, – тот попытался прекратить разговор, но по его глазам стало понятно, что сделать этого он уже не может. – Однажды я участвовал на совещании по вопросу рассмотрения кандидатов для поступления в аспирантуру, в том числе там было несколько моих студентов. И вот, рассказывая про одну из работ, я допустил нелепую оговорку. Я сказал вместо слова «эксперимент» слово «экскремент», которое, прошу заметить, очень схоже по произношению, – тоном лектора рассказал Лобанский, после чего устрашающе изменился в лице, выпучив глаза и стиснув зубы.

– Ну что, поздравляю мой друг, всё же вы человек, – улыбаясь, Фёдор Степанович похлопал его по плечу.

Все смеялись громко, что есть мочи, но говорить друг с другом уже боялись. Потому что поняли, что за чай был. Каждый старался жестами заставить других открыть рот, чтобы услышать новую порцию смешных историй. Но в итоге никто не поддался на провокации. Так с улыбками на лицах и красными щеками все разошлись по палаткам

– Вот и познакомились! – сказала тихо баба Нюра, выглядывая в окошко избы.

Наутро в лесу было слышно только пение птиц. Учёные один за другим выползали из палаток, разговаривать никто не хотел. Всё происходило в молчании, во избежание диалогов каждый старался внимательней смотреть на то, что другой делает. Без подколов и подвохов дело, конечно, не обошлось, вчерашние посиделки оставили задор в душе ещё надолго. Работа делалась не спеша и разделилась как-то сама собой. Баянов ушёл в лес за корой, Райц и Лобанский собирали палатки, Фёдор Степанович и Милослава делали заготовки для завтрака, Норотов и Антон складывали вещи.

– Что, молодёжь, замолкли? – звонко и весело сказала баба Клава, выходя из избушки с банкой, в которой была налита какая-то жидкость светло-коричневого цвета. – Вот, пить хотите?

Учёные, не сговариваясь, синхронно жестами показали, что не хотят. И старались отойти подальше от настойчивой бабы Клавы.

– Да не бойтесь вы, это ж просто гриб, – немного обиделась баба Клава. Но, увидев, в каком состоянии находились учёные, не стала докучать. – Не хотите, как хотите. Мне больше достанется.