История Сицилии - читать онлайн книгу. Автор: Джон Джулиус Норвич cтр.№ 55

Восстание вспыхнуло в мае, после нескольких дней покаянных процессий, в ходе которых их участники хлестали цепями по спинам до крови. Сообщалось, что было устроено даже особое шествие городских проституток, которых любезно приняла принцесса Трабия в своем дворце. Но в середине месяца духовная атмосфера изменилась. Церковные колокола созывали людей на площади, архиепископ вооружал духовенство, здание городского совета подожгли. Та же участь постигла многие другие здания, и улицы, по словам хронистов, покраснели от крови. Достаточно любопытно, что в этих беспорядках почти не отмечалось возмущение против Испании; недовольство было направлено главным образом против вице-короля и его правительства. К следующим суткам порядок удалось частично восстановить. Предпринятое расследование позволило установить, что за смутой стоял сбежавший из тюрьмы головорез по имени Нино ла Пилоза. Его схватили с помощью ремесленных гильдий, так называемых maestranze, и под пытками он сделал примечательное признание: дескать, его намерение состояло в том, чтобы сделаться королем, после чего он собирался раздать беднякам все деньги, принадлежавшие городскому банку и иезуитам. Можно лишь надеяться, что это признание не подстегнуло духовников-иезуитов, чья задача состояла в том, чтобы дать Нино последнее утешение, прежде чем его публично расчленили раскаленными щипцами.

Пожалуй, стоит несколько подробнее поведать о maestranze, которые изрядно окрепли в шестнадцатом столетии и приобрели за последние сто лет немалую власть. Первоначальные цели у них были такие же, как и у всех прочих европейских гильдий: защита интересов представителей конкретных профессий, обучение молодых и забота о тех гильдейских, кто был слишком стар или слишком болен, чтобы ухаживать за собой. Однако на Сицилии, где степень общей беззаконности была значительно выше, чем где-либо еще, гильдии превратились в профессиональные общества, которые соблюдали и отстаивали собственную примитивную справедливость – подобно мафии в более поздние времена.

Тем временем аристократы Палермо укрывались в своих сельских поместьях, чем дальше от города, тем безопаснее; хотя город вроде бы успокоился, они не выказывали ни малейшего желания возвращаться. Вице-король, 5-й маркиз Лос-Велес, обнаружил, что его покинули все ближайшие соратники, и внезапно отправился совершать паломничество. Заслуживает упоминания тот факт, что город Мессина, предоставивший в его распоряжение деньги и вооруженный отряд, чтобы подавить бунт в городе-сопернике, теперь предложил маркизу перебраться к себе навсегда, вместе с двором; впрочем, это предложение оценили по достоинству – и отклонили.

От вице-короля на его посту не было особого толка, но все же это было лучше, чем ничего; Палермо остался без какого бы то ни было подобия правительства, с припасами и финансами в считаном числе. Город спасли maestranze. 12 августа 1647 года они – прежде всего гильдии рыбаков и кожевники – взяли на себя управление Палермо, установили чрезвычайные пошлины на окна и балконы ^[104], на вино и табак, на говядину и – как ни удивительно – на нюхательный табак. Они также выдвинули нового лидера, некоего Джузеппе д’Алези. Этого человека, золотых дел мастера по профессии, молва связывала с Ла Пилозой, и он едва избежал ареста – удрал в Неаполь, причем появился там как раз вовремя, чтобы принять участие в удивительно схожем с сицилийским восстании во главе с харизматическим вожаком по имени Мазаньелло ^[105]; но вскоре он вернулся в Палермо и довольно быстро сумел заполучить власть. Вице-короля насильно возвратили из его паломничества – но ненадолго. Через неделю или две д’Алези и его люди захватили королевский дворец. Лос-Велес в панике бежал.

Джузеппе д’Алези сильно отличался по характеру от Ла Пилозы. Он ненавидел насилие и был искренне верен Испании. Он запретил дальнейшие разрушения, объявил грабеж тяжким преступлением и приказал немедленно открыть городской банк. Еще он разыскал вице-короля, пообещал тому безопасность и умолял вернуться – на что Лос-Велес, пусть и крайне неохотно, согласился. Теперь стало возможным собрать законное правительство, причем д’Алези в своем нынешнем сильном положении убедил Лос-Велеса провести целый ряд жизненно необходимых реформ. Он действительно радел о своей стране; печально упоминать, что в какой-то момент он утратил популярность у народа и что, когда возобновилось уличное насилие в конце августа, за ним гнались и в конце концов загнали в канализацию. Там же его и убили, дом разрушили, а голову д’Алези насадили на прутья на центральной площади Палермо. Жуткая и постыдная награда за все, что он сделал для Сицилии.

Спустя неделю восстание закончилось. Архиепископ Монреале отпустил народу «грех революции» и публично освятил центральную площадь Палермо, дабы окончательно изгнать тех злых духов, что могли еще где-то прятаться. Дефицит продовольствия по-прежнему ощущался остро; всем безработным и тем, кто прожил в Палермо менее десяти лет, велели немедленно покинуть город под угрозой смерти. Все запасы пшеницы, где бы те ни находились, были объявлены принадлежащими государству. Азартные игры запретили наряду с ношением масок – признаться, непросто понять, как эти меры способны положительно сказаться на пополнении припасов, – а сельскохозяйственным работникам дали особое разрешение трудиться по воскресеньям и в праздничные дни, пока кризис не минует.

Лос-Велес между тем впал в нервную прострацию, от которой так и не оправился, и умер в ноябре. Его преемник, кардинал Джанджакомо Тривульцио, был человеком совершенно иного склада. Убежденный сторонник твердой руки, он ввел комендантский час по всему городу, потребовал от населения сдать оружие и расчистил пространство вокруг королевского дворца, чтобы артиллерия могла стрелять прямой наводкой в случае новых бунтов. Далее, чтобы поддержать местных торговцев и создать новые рабочие места, он приказал всем аристократам вернуться в город из поместий. Более того, он позволил им привести с собой наемников. Последнее решение вызвало немалую обеспокоенность: ведь наемные отряды дворян, как правило, состояли из грубых крестьян, запятнавших себя различными мерзостями. Но Тривульцио разместил по всему городу укрепленные «точки контроля», и следовало поставить там гарнизоны. Где еще было найти достаточное количество людей для решения этой задачи?

Если история первой половины семнадцатого столетия на Сицилии выглядит едва ли поучительной, то история второй половины века – и подавно. В целом ситуация оставалась неизменной – ощущался хронический дефицит продовольствия, Испания постоянно требовала налоговых поступлений, а местные аристократы упорно отказывались платить свою долю. Последнее обстоятельство, безусловно, объясняло страдания Сицилии, но вице-короли не осмеливались настаивать на соблюдении законов; было намного безопаснее добывать деньги за счет продажи титулов и привилегий, на которые существовал устойчивый спрос. Шестнадцать новых княжеских титулов появились в 1670-х годах, а в 1680-е годы остров явил миру четырнадцать новых герцогов. Бесчисленные наделы, включая несколько городов, выставлялись на аукционы.