Голый завтрак - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Сьюард Берроуз cтр.№ 14

– Прошу вас, хозяин! Я буду подтирать вам задницу, буду стирать ваши грязные презервативы, буду чистить вам обувь жидкой смазкой со своего носа…

– Право же, это крайне неприятно! У вас что, совсем нет чувства гордости? Должен сказать, что все это определенно вызывает у меня отвращение. Я имею в виду, что в вас есть нечто… э-э… гнилое, да и пахнете вы, как куча компоста. – Он прижимает к лицу надушенный платок. – Я вынужден просить вас немедленно покинуть кабинет.

– Я все сделаю, хозяин, все! – Мерзкая улыбка раскалывает пополам его истасканное зеленое лицо. – Я еще молод, хозяин, и очень силен, когда распаляюсь.

ОИ срыгивает в платок и слабой рукой указывает на дверь. Скупщик встает, мечтательно глядя на ОИ. Его тело начинает сгибаться, как прутик лозоходца. Он плавно валится вперед…

– Нет! Нет! – кричит ОИ.

«Хлюп… хлюп-хлюп».

Час спустя Скупщика находят отключившимся в кресле ОИ. Сам ОИ бесследно исчез.

Судья:

– Все указывает на то, что вы неким необъяснимым образом… э-э… ассимилировали Окружного Инспектора. К сожалению, доказательств нет. Я бы рекомендовал заключить – вернее сказать, поместить вас в какое-нибудь учреждение, но не знаю места, подходящего для человека вашего калибра. Сам того не желая, я должен распорядиться, чтобы вас освободили.

– Да его надо держать в аквариуме, – говорит охранник.

Скупщик наводит ужас на всю отрасль. Исчезают наркоты и агенты. Словно летучая мышь-вампир, он испускает наркотические миазмы, влажный зеленый туман, который обезболивает его жертвы и делает их беспомощными в его всеохватывающем присутствии. А добившись своего, он несколько дней прячется от всех, словно обожравшийся боа-констриктор. В конце концов его застали за перевариванием офицера, дежурного по Отделу наркотиков, и уничтожили огнеметом – следственная комиссия сочла подобное средство оправданным, поскольку Скупщик как человек лишился всех прав, а значит, превратился в существо, не принадлежащее ни к одному биологическому виду и представляющее собой угрозу для наркотической отрасли на всех уровнях.

В Мексике весь фокус в том, чтобы отыскать местного джанки с рецептом, заверенным властями, по которому можно получать определенное количество каждый месяц. Нашим Человеком был Старый Айк, большую часть жизни проживший в Штатах.

– Ездил я с Айрин Келли, развеселая была бабенка. В Бьюте, штат Монтания, у нее от коки белая горячка началась, вот она и давай носиться по гостинице и орать, что за ней гонятся китайские легавые с мясными топориками. В Чикаго я знавал одного легавого, так тот обычно нюхал коку в виде кристалликов, голубых таких кристалликов. Короче, одурел он, значит, как-то раз и как заорет, что его преследуют федералы, а потом бежит в переулок и сует голову в мусорный бак. Я и говорю: «С чего это ты?» – а он мне: «Убирайся, а не то пристрелю. Я запрятался лучше некуда».

Тем временем мы получаем по рецепту немного кокаина. Гони его по вене, сынок. Уколовшись, ты чувствуешь его запах, чистоту и прохладу в носу и в горле, потом приход – чистое наслаждение прямо в мозгу, где загораются лампочки кокаиновых гирлянд. В голове – треск белых взрывов. Через десять минут ты захочешь вмазаться еще разок… в поисках новой дозы ты обойдешь весь город. Но если не сумеешь раздобыть кокаина, ты поешь, ляжешь спать и забудешь о нем.

Это тяга одного только мозга, потребность без чувства и тела, потребность не упокоенного призрака, протухшая эктоплазма, выметаемая старым джанки, кашляющим и харкающим на утренних ломках.

Однажды утром вы просыпаетесь, принимаете спидбол и чувствуете мурашки по коже. Черноусые копы 1890-х годов загораживают двери и лезут в окна, злобно рыча и сверкая синими рельефными кокардами. По комнате маршируют с мусульманской Похоронной песней наркоты, несущие тело Билла Гейнза; неярким голубым огнем светятся стигматы его ран, нанесенных иглой. Целеустремленные шизофреники-детективы обнюхивают ваш ночной горшок.

Это белая горячка от коки… Сядьте, успокойтесь и вколите себе побольше все того же морфия казенного образца.

День Мертвецов: меня пробило на жор, и я съел сахарный череп моего маленького Уилли. Он заплакал, и мне пришлось идти еще за одним. Прошел мимо коктейль-бара, где кляли на чем свет стоит хай-лайного букмекера.

В Куэрнаваке (или это был Таско?) Джейн встречает одного сутенера-тромбониста и исчезает в клубах марихуанного дыма. Сутенер принадлежит к числу сторонников диеты, богатой положительными флюидами, и потому уродует женский пол, вынуждая своих телок глотать все это дерьмо. Он непрерывно развивал свои теории… а частенько устраивал одной из телок форменный экзамен и грозил объявить забастовку, если та не выучит наизусть каждый нюанс его новых нападок на логику и человеческий облик.

– Так вот, детка, я должен кое-что тебе поведать. Но если ты этого не воспримешь, я уже ничем помочь не смогу.

Курение «чайка» он превратил в ритуал, а по отношению к джанку, как и некоторые другие чаевники, был истым пуританином. По его утверждению, чаек позволял ему входить в контакт с голубыми сверхгравитационными полями. Он имел собственное мнение обо всем на свете: какое нижнее белье полезно для здоровья, когда пить воду и как подтирать задницу. У него было лоснящееся красное лицо с широким приплюснутым носом и маленькими красными глазками, загоравшимися, когда он смотрел на какую-нибудь телку, и гаснувшими при взгляде на все остальное. Его широченные плечи производили впечатление физического недостатка. Он вел себя так, будто других мужчин не существует, а в ресторанах и магазинах передавал заказы мужскому персоналу через посредницу. И ни один Мужчина никогда не вторгался в его унылое тайное жилище.

Короче, он отвергает джанк и тащится от травы. Я сделал три затяжки, Джейн взглянула на него, и ее плоть кристаллизовалась. Я вскочил и с криком «мне страшно!» выбежал из дома. Выпил пива в маленьком ресторанчике – бар, украшенный мозаикой, футбольные результаты и афиши боя быков – и дождался автобуса в город.

Через год, в Танжере, я узнал, что она умерла.

Короче, мне поручили нанять доктора Бенвея на службу в «Ислам инкорпорейтед».

Доктор Бенвей был приглашен в качестве советника в Республику Свободию – место, где все предаются свободной любви и непрерывным купаниям. Граждане там умиротворены, едины, честны, терпимы, а главное – чисты. Однако обращение к Бенвею за консультацией говорит о том, что за этим гигиеничным фасадом не все гладко: Бенвей – манипулятор и координатор знаковых систем, а также специалист по допросам всех степеней, промывке мозгов и контролю. Я не виделся с Бенвеем после его скоропалительного отъезда из Аннексии, где ему было поручено осуществить ТД – Тотальную Деморализацию. Первым шагом Бенвея стало запрещение концентрационных лагерей, массовых арестов и, кроме как при неких исключительных, особых обстоятельствах, применения пыток.

«Я против жестокости, – говорил он. – Она неэффективна. А вот продолжительное дурное обращение почти без насилия вызывает, при умелом его применении, тревогу и чувство определенной вины. Необходимо помнить некоторые правила, вернее сказать, руководящие принципы. Объект не должен сознавать, что упомянутое дурное обращение является тщательно спланированным нападением некоего немилосердного противника на его подлинную личность. Его надо заставить почувствовать, что при любом обращении он получает по заслугам, поскольку способен на некий (это никогда не уточняется) ужасно безнравственный поступок. Голую потребность контроломанов следует скромно скрывать за ширмой капризной, запутанной бюрократии, причем так, чтобы исключить непосредственный контакт объекта с противником».