Заговор «красных маршалов». Тухачевский против Сталина - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Минаков cтр.№ 31

«Наполеонизмом» страдали многие молодые офицеры, как в Красной, так и в белой армиях, возносившиеся волнами Революции на гребень временного или долговременного реального военного успеха или ожидания такового. Революция и Гражданская война подорвала и в основном разрушила дореволюционную военную иерархию, выдвинув на самый верх, в состав «боевой» военной элиты, вчерашних незаметных армейских и младших гвардейских офицеров, поставив их рядом с заслуженными и солидными генералами и «генштабистами».

«…Вождей (армий) можно было бы разделить на три группы, – считал генерал-майор фон-Лампе, рассуждая о высших командирах и «белой», и «красной» армий, – старые военачальники Русской армии, начальники, выдвинувшиеся из рядового офицерства, и, наконец, начальники, выдвинутые волной революции и революционной борьбы. В числе лиц, принадлежавших к первой группе, белые армии имели в своих рядах почти всех выдающихся русских вождей европейской войны. Мы видим в рядах белых двух Верховных Главнокомандующих – Алексеева и Корнилова; мы видим главнокомандующих армиями фронта – Деникина, Драгомирова и Иванова; мы видим в рядах белого генералитета почти исключительно лиц с высшим военным образованием или теоретическим цензом…»⁴¹⁶.

И классификация, и подбор «генералов», сделанные А. фон-Лампе, уязвимы для критики, но, не останавливаясь на этом, обращаю внимание в данном случае на главное. «Что касается второй и третьей группы, – продолжает генерал свою классификацию, – то в этом отношении я не вижу никакого различия между красными и белыми рядами: если у красных были Гиттис и Тухачевский, офицеры по службе и образованию, то у белых были Покровский и Шкуро; если у красных командовали порожденные революцией матрос Дыбенко и вахмистр Буденный, то в белых рядах командовали Пепеляев, фельдшер Гайда, вышедшие из казачьих низов генералы Топорков и Павлюченко…»⁴¹⁷. Итак, типологически Гиттис, Тухачевский, Покровский, Шкуро включены фон Лампе во «вторую группу» командиров эпохи гражданской войны. Все они кадровые «офицеры по службе и образованию», от капитана до подполковника, но без «академического» образования для получения генеральских чинов, которыми их наградила гражданская война.

На первый взгляд, фон-Лампе некорректно включает в группу «генералов» из кадровых офицеров «по службе и образованию» людей разного возраста и разных исходных чинов: Тухачевский и Покровский – молодые капитаны, т. е. обер-офицеры, до 30 лет; Гиттис и Шкуро – полковники, т. е. штаб-офицеры. Однако при внимательном рассмотрении все объясняется. Просто фон Лампе берет типичных для данной группы кадровых офицеров двух разновидностей – именно молодых обер-офицеров, стремительно «выскочивших» в «генералы» (Тухачевский и Покровский), которым в 1918 г. не было еще и 30 лет. Вторая разновидность – это штаб-офицеры более старшего возраста (Гиттис и Шкуро – ровесники), им уже за 30 лет, у них нет академического образования, но они стали полковниками в 1917 г., а затем генералами, благодаря революционной обстановке. При нормальном прохождении службы они вряд ли достигли бы этих чинов без академического образования. Своей военной карьерой они тоже были обязаны «революционным разрушением» старой системы прохождения службы.

И в красном, и особенно в белом лагере эту группу неофициально, со злой иронией и пренебрежительно именовали «наполеонами» или «вундеркиндами»⁴¹⁸. «Красными Наполеонами» именовали в «белом лагере» советских «главкомов» Гражданской войны⁴¹⁹. «Маленьким Наполеоном» называла советская пресса генерала В.О. Каппеля⁴²⁰. Генерал Д. Филатьев называет «бездарными выскочками» ⁴²¹ вознесшихся на гребне Гражданской войны начальника штаба колчаковской армии генерала Лебедева «в компании с Сахаровым и Ивановым-Риновым»⁴²². «В стремлении к новаторству, – вспоминал он, – они не понимали, что военное дело не есть вдохновение, а трудное ремесло, требующее знаний и долгой практики…Краем уха они слыхали, что во французскую революцию из сержантов и даже барабанщиков выходили знаменитые маршалы, и решили, что они тоже не хуже Нея, Мюрата, Массена, Виктора и др…»⁴²³. «Наполеоном» воображал себя и первый советский «главком» полковник М.А Муравьев (1881–1918), командующий «красным» Восточным фронтом летом 1918 г.

«…Теоретически Муравьев был очень слаб в военном деле, – вспоминал о нем Тухачевский, летом 1918-го командовавший 1-й Революционной армией Восточного фронта, – почти безграмотен. Однако знал историю войн Наполеона и наивно старался копировать их, когда надо и когда не надо. Мысль «сделаться Наполеоном» преследовала его, и это определенно сквозило во всех его манерах, разговорах и поступках»⁴²⁴.

Муравьев и Тухачевский не были единственными в этом роде «главковерхами» гражданской войны. «…Благонравов, поручик царской армии. – вспоминал эпизод 1918 г. из собственной биографии Л.Д. Троцкий. – Благонравов в течение 1917 г. показал себя боевым революционером. Он был комиссаром Петропавловской крепости в дни переворота, участвовал затем в ликвидации восстания юнкеров. Я давал ему ответственные поручения в период Смольного. Он справлялся хорошо. – «Из такого поручика, – сказал я однажды Ленину, – еще Наполеон выйдет. И фамилия у него подходящая: Благо – нравов, почти Бона – парте». Ленин сперва посмеялся неожиданному для него сопоставлению, потом призадумался и выдавив скулы наружу, сказал серьезно, почти угрожающе: «Ну, с Бонапартами-то мы справимся, а?» – «Как бог даст», ответил я полушутя»⁴²⁵.

Весьма интересен еще один факт, указывающий на увлечение «наполеонизмом» не только молодых «поручиков, капитанов и полковников», но и солидных генералов-генштабистов. Генерал-майор Генштаба Сергей Иванович Одинцов (1874–1920) перешел на сторону большевиков уже 26 октября 1917 г. «…Я был и остался монархистом, – признавался Одинцов своему прежнему приятелю генералу барону П.Н. Врангелю, будущему вождю белой Русской Армии. – Таких, как я, сейчас у большевиков много»⁴²⁶. Свой же переход к большевикам он мотивировал расчетом на то, что монархисты смогут перейти «от анархии прямо к монархии…»⁴²⁷. Этот путь генерал Одинцов рассчитывал пройти через «бонапартизм», укрощающий революцию и восстанавливающий государственность и армию. «…Во Франции, в девяносто втором году, хуже было – и победили. Революционная армия. Для нее нет преград…Впереди – победы, победы, победы. Пожар, мировой пожар!.. И наша русская армия, проникнутая революционным пылом, восстановит российское государство, от финских хладных скал до пламенной Колхиды. Революция должна замкнуть свой круг. – А когда замкнете, тогда что? – с долей иронии вопрошал его собеседник. – Российская империя. – И Троцкий у нас царем будет? – Троцкий. ну, это, как солдаты говорят, – кишка тонка. – Будет. генерал Бонапарт…»⁴²⁸.

«Варшавский поход Красной армии, – писал полковник Генштаба Н.Е. Какурин, – является одной из блестящих страниц не только ее истории, но и вообще мировой военной истории. Только походы Революционных армий первой Французской Республики, и то в значительно меньшем размере, напоминают собой нечто подобное. Русская революция постепенно превращалась в мировую, уже теперь значительно превысила и своим размахом, и масштабами совершающихся событий некогда величайшую из революций – первую Французскую Революцию…»⁴²⁹. С ним в один голос то же утверждал полковник Генштаба, гвардеец М.А Баторский: «Чем объяснить победы Наполеона, как не революционным духом!.. Время лишь меняет лозунги и стимулы самой борьбы…»⁴³⁰. А другой генштабист Б.В. Савельевский прямо призывал «учиться у Наполеона искусству вести „революционную войну“»⁴³¹.