Дар золотому дракону - читать онлайн книгу. Автор: Оксана Чекменёва cтр.№ 85

— Фолинор! — взвизгнула я с перепугу, и мой муж влетел в общую комнату, где я и собиралась мыть ребятишек, ведь именно здесь был умывальник со сливом.

— Что случилось?

— Вши! — уже немного успокоившись, пояснила я. Дома я с таким не раз сталкивалась и знала, как вывести эту пакость, которую регулярно цепляли где-то младшие, но получится ли здесь? — У вас есть дуст?

— Дуст? — удивление Фолинора было неподдельным, он явно впервые слышал это слово.

— Значит, нет, — вздохнула я. — Неужели, придётся стричь им волосы?

Услышав это, Илберга расплакалась. Мне тоже было ужасно жаль её волосы — даже засаленные и криво заплетённые, косички достигали талии, если отрезать, то сколько лет заново растить такие же?

— Подожди, зачем стричь? — Фолинор подошёл ближе, приподнял полураспущенную косичку, вгляделся. — Сейчас мы от этой живности избавимся.

Он махнул рукой, и над головой девочки поднялось что-то, похожее на пчелиный рой, только «пчёлы» эти были совсем крошечные. Движение пальца — рой сбился в плотный маленький шарик, ещё секунда — и он вспыхнул огнём и исчез. Мы втроём смотрела на это, открыв рот.

— Вот это даааа… — ахнул Эйкин.

— Вы волшебник? — пискнула, Илберга.

— Да, он волшебник, — кивнула я, не сводя глаз с того места, где исчезли сожжённые вши. Потом спохватилась. — А гниды?

— Что?

— Яйца вшей. Они к волосам лепятся. Если останутся — вылупятся и снова разведутся.

— Хмм… Распусти-ка ей волосы.

Фолинор сам взялся за вторую косичку, и в четыре руки мы быстро расплели их. Потом дракон провёл над девочкой ладонью, и я, как зачарованная, смотрела на то, как по распущенным волосам бегут крошечные огоньки, то там, то здесь вспыхивая крупными искрами. Пробежавшись от макушки до кончиков волос вслед за рукой Фолинора, огоньки исчезли, словно их и не было.

Я тут же закопалась в волосы Илберги. Ни вшей, ни гнид! Несколько секунд — и головка девочки в порядке, не пришлось стричь или вычёсывать, а потом присыпать дустом. Потрясающе!

Так же быстро Фолинор избавил от вшей Эйкина, а потом и Лохмача — от блох. Если бы драконы и так не были богатыми, то могли бы зарабатывать этим на жизнь и точно разбогатели бы.

Вымыв ребятишкам головы над раковиной, я посадила Илбергу в наполовину пустое ведро и как могла, отмыла, используя вместо мочалки кусок кухонного полотенца, которое нашла в буфете. Вытерев запасной простынёй и переодев в новую нижнюю сорочку, увела девочку из общей комнаты, оставив Эйкина с другим ведром, раковиной, простынёй вместо полотенца и разрешением плескать воду на пол без опаски — я прекрасно знала, что драконам достаточно будет пальцем шевельнуть, и пол снова будет сухим.

К тому времени, как я, в нашей с Фолинором спальне, расчесала девочке волосы новым гребнем — из тех, что мой муж скупил на базаре, — и вплела в косички ленты, купленные Диэглейром, появился Эйкин. После купания, а перед этим — сытного ужина, детей разморило, они засыпали на ходу, поэтому я уложила их на кровати Диэглейра, он сам предложил, и когда они уснули, едва коснувшись подушки головой, вышла на палубу.

Хотя земля уже была не видна, мы всё ещё шли под парусом. Драконы не рискнули обратиться, не предупредив детей, но те заснули слишком быстро, я даже не успела завести с ними разговор. Хотела начать с уже виденного ими «волшебства», потом потихоньку перейти к сказочным героям, но… Теперь это придётся отложить до утра.

Когда мы только возвращались в город, я думала, что снова переночуем в порту, а домой отправимся только утром. Но оба дракона рвались обратно на остров и были готовы нести корабль по очереди всю ночь, поэтому-то и отплыли сразу же, как это стало возможным.

Узнав, что дети уже спят, Фолинор спустился в трюм, и я снова смотрела, как сам собой сворачивается парус, а потом мачта прячется под палубу. Это не было магией, но всё же для меня было немножечко волшебством. Потом Диэглер обратился и, подхватив кораблик, быстро понёс его в сторону острова, а Фолинор увёл меня в нашу комнату — заняться уроками, как он это называл.

Позже, когда мы лежали, прижавшись друг к другу и стараясь отдышаться, я вздохнула.

— Бедные дети.

— Да уж, не повезло им с родственниками, — согласился Фолинор. — Сначала с родителями разлучили, а потом… То же рабство, по сути.

— Дело даже не в том, что их работать заставляли, это нормально. Кто захочет нахлебника терпеть? Я тоже с малых лет нянчила младших, хотя, конечно, меня никогда не заставляли брать на руки кого-то, кто весит как я сама. Тут уж тётка эта перегнула, конечно. И подзатыльники для меня не редкость была, но так, чтобы полдвора пролететь, и головой об стену — такого никогда не было. Хотя, рука у тётки-то тяжёлая, родись она мужиком, точно кузнецом бы стала. А чужих детей не жалко. Это плохо, но… как сказать… нормально, что ли. Ну, не удивительно.

— Нормально бить детей?

— Ох, Фолинор, конечно, для вас, драконов, это ненормально, но, поверь, у людей так принято. Вот у меня куча братьев, думаешь, если бы их только по головке гладили, от нашего дома что-нибудь осталось бы? Да по брёвнышку разнесли бы, это ж чертенята. Поэтому и подзатыльники получают всё время, и хворостиной тоже часто, как напроказят. А два раза папанька братьев вообще кнутом отходил. Хереварда за то, что на дракона хотел с крыши посмотреть — а это у нас страшное табу, и Селвина — додумался подбить младших полезть на скалы за яйцами поморников. Ну и застряли на полдороге, мужики их потом еле сняли, чудо, что никто не покалечился. Селвин потом неделю на пузе лежал, да еще одну — стоя ел. Но то за дело — лучше пусть только его зад пострадает, чем весь, целиком, разобьётся и остальных сгубит. Зато он теперь и сам на те скалы не лазит, и младшие к ним даже подходить боятся.

— Наверное, результат того стоил, — хмыкнул Φолинор. — Но для меня всё равно дико — детей кнутом.

— Ой, прям уж детей! Он уже тогда меня перерос почти на голову, дитё это. А ума не нажил. Кто ж на скалы те лезет, даже без верёвки? Поморники ж не дураки, гнездоваться там, куда долезть можно! Вот папенька и сказал — раз в голове разума нет, нужно через задницу вбивать. И ведь помогло.

— Но если и побои для вас норма, но что же тогда тебя расстроило?

— Норма? Маленькую девочку, головой об стену — это не норма. Но даже не это меня расстроило. Их же голодом морили, понимаешь? Ты видел, как они на еду набросились? У них же все рёбра сосчитать можно. И это при том, что еды в той семье — завались, никто куски хлеба не считает. Ты же видел эту жирную свинью и её поросят.

— Видел. Как ты их…

— А как еще назвать? Что по виду свиньи, что по поведению. Хотя, нет, свиньи не станут специально кого-то мучить, только люди. Знаешь, у нас семья небогатая, но никто не был голодным. Пусть мясо или там сладости какие — только в праздники, да и то чуток, но уж хлеба, каш, овощей всяких — всегда вдоволь, рыба, опять же, вольная. А здесь… Шорник — это хорошее ремесло, доходное, видишь, аж в город товар возит. Хродвина эта орехи жрала, ты видел? А мы, сколько ехали — ни разу орешник не видели, значит, покупные. А дети голодали. Это ж кем надо быть, чтобы своих детей закармливать, как на убой, а сиротам лишнего куска хлеба не дать? Не от своих отрывать, не последнее делить, а того, что вдосталь и даже сверх того — куска пожалеть! Как её только земля носит!