Дорога тайн - читать онлайн книгу. Автор: Джон Ирвинг cтр.№ 120

Пит какое-то время ехал по Дьюбук-стрит; все молчали. Рой или Ральф жил где-то к востоку от Дьюбук-стрит, может быть, на Блумингтон-стрит или на Давенпорт – он не мог вспомнить. Рой или Ральф был озадачен; он возился с зеркалом заднего вида, пытаясь найти в нем доктора Розмари на заднем сиденье. Наконец он обнаружил ее.

– Ого – я не ожидал этого, – сказал ей Рой или Ральф. – Я имею в виду ваше предложение Хуану Диего жениться на вас!

– А я – да… я ожидал этого, – сказал Пит.

Но Хуан Диего, который молчал на заднем сиденье, был так же ошеломлен, как Рой или Ральф – или как там его звали, этого странствующего писателя. (Хуан Диего тоже этого не ожидал.)

– Вот мы и приехали – думаю, что приехали. Хотел бы я знать, где я, черт возьми, живу, – говорил Рой или Ральф.

– Я вовсе не хочу сказать, что вышла бы за вас замуж, – попыталась возразить Розмари, переосмысливая свои слова – то ли для Пита, то ли для Хуана Диего. – Я просто имела в виду, что могла бы это предложить, – сказала она.

Это прозвучало более убедительно.

Даже не посмотрев на нее, Хуан Диего знал, что Розмари плачет – так же как плакали жена и дочь Хью О’Доннелла.

Но так много всего произошло. Все, что Хуан Диего мог сказать с заднего сиденья, было:

– Женщины – вот кто читатели.

То, что он также знал уже тогда, было бы невозможно выразить словами, а именно: иногда история начинается с эпилога. Но, действительно, как он мог бы сказать что-то подобное? Для этого требовался контекст.

Иногда Хуану Диего казалось, что он и Розмари Штайн все еще сидят на заднем сиденье машины, не глядя друг на друга и не разговаривая. И разве не это имелось в виду в той строке из Шекспира и не потому ли Эдвард Боншоу был так привязан к ней? «Приносит это утро с собой мрак тишины» – ну да, и разве такая тьма когда-нибудь рассеется? Разве можно беззаботно размышлять об отношениях Джульетты и ее Ромео, зная о том, что с ними случилось в конце?

В ранних романах Хуана Диего путаница в путешествиях была привычной темой. Теперь его снова одолевали демоны путаницы; он с трудом вспоминал, сколько дней и ночей они с Дороти провели в Эль-Нидо.

Он вспоминал секс с Дороти – не только ее оргазмические вопли, звучавшие на языке науатль, но и то, что она постоянно называла его пенис «этот парень», как будто пенис Хуана Диего был хоть и немым, но в остальном – непреложным членом шумной вечеринки. Дороти определенно была шумной, настоящее землетрясение в мире оргазмов; их ближайшие соседи по курорту позвонили им в номер, чтобы узнать, все ли в порядке. (Но никто не использовал выражение «говнотик» или более распространенное «говнюк».)

Как Дороти и сказала Хуану Диего, в Эль-Нидо кормили хорошо: рисовая лапша с креветочным соусом, блинчики с фаршем из свинины, грибов или утятины, горный хамон с маринованным зеленым манго, сардины со специями. Кроме того, была приправа из ферментированной рыбы, которую Хуан Диего научился выуживать из тарелки; он считал, что она вызывает у него несварение желудка или изжогу. На десерт был флан – Хуан Диего любил заварной крем, – но Дороти велела ему избегать всего, что с молоком. Она сказала, что не доверяет молоку на «внешних островах».

Хуан Диего не знал, является ли внешним только маленький остров, или все острова Палаванской группы (по оценке Дороти) относятся к разновидности внешних. Когда он спросил об этом, Дороти только пожала плечами. Это у нее получалось более чем выразительно.

Странно, что общение с Дороти заставило его забыть о Мириам, но он забыл, что когда-то общение с Мириам (даже просто желание быть с ней) заставило его забыть о Дороти. Очень странно: как он мог зацикливаться на этих женщинах и одновременно забывать о них.

Кофе на курорте был слишком крепким или, возможно, казался крепким, потому что Хуан Диего пил черный.

– Попробуй зеленый чай, – предложила Дороти.

Но зеленый чай был очень горький; Хуан Диего попробовал добавлять в него немного меда. Оказалось, что мед из Австралии.

– Австралия ведь рядом, да? – спросил Хуан Диего у Дороти. – Я уверен, что мед безвреден.

– Они разбавляют его чем-то… он слишком водянистый, – сказала Дороти. – И откуда они берут воду? – спросила она. (Это снова была ее тема внешних островов.) – Это бутилированная вода или кипяченая? К черту мед, – фыркнула Дороти.

– О’кей, – сказал Хуан Диего.

Похоже, в голове у Дороти умещалась куча информации. Хуан Диего начал осознавать, что когда он был с Дороти или ее матерью, то чаще всего соглашался.

Он переложил на Дороти проблему с приемом своих лекарств: она не только решала, когда ему принимать виагру – всегда целую таблетку, а не половину, – но и указывала, когда принимать бета-блокаторы, а когда нет.

Дороти настояла на том, чтобы во время отлива они сидели и смотрели на лагуну; в это время на отмели появлялись рифовые цапли.

– Что тут ищут цапли? – спросил Хуан Диего.

– Не все ли равно – они потрясные птицы, согласен? – только и сказала Дороти.

Во время прилива, когда они выходили на берег подковообразной бухты, Дороти держала его за руку. Вараны любили лежать на песке, некоторые из них были длиной с руку взрослого человека.

– Не подходи к ним слишком близко – они кусаются и пахнут падалью, – предупредила его Дороти. – Они похожи на пенисы, правда? Недружелюбные пенисы.

Хуан Диего понятия не имел, на что похожи недружелюбные пенисы; как вообще пенис можно сравнивать с вараном, было выше его разумения. Хуан Диего и так не без труда понимал свой пенис. Когда Дороти повела писателя поплавать в открытом море за пределами лагуны, то там пенис слегка защипало.

– Все дело в соленой воде и в том, что у тебя было много секса, – сказала Дороти.

Похоже, она знала о его пенисе больше, чем сам Хуан Диего. И вскоре жжение прекратилось. (Точнее, это больше походило на покалывание, чем на жжение.) Хуан Диего не подвергался нападению этих жалящих существ – планктона, который выглядел как презервативы для трехлеток. Не было и вертикально плавающих указательных пальцев – этих жалящих розовых существ, передвигающихся стоймя, как морские коньки, медуз, о которых он слышал только от Дороти и Кларка.

Что касается Кларка, то Хуан Диего начал получать сообщения от своего бывшего ученика еще до того, как они с Дороти покинули Эль-Нидо и остров Лаген.

«Д. до СИХ ПОР с вами, не так ли?» – было в первом таком сообщении от Кларка.

– Что мне ему написать? – спросил Хуан Диего у Дороти.

– О, Лесли пишет и Кларку тоже – верно? – спросила Дороти. – Я-то просто не отвечаю ей. Можно подумать, мы с Лесли поддерживаем отношения или что-то в этом роде.

Но Кларк Френч продолжал писать своему бывшему учителю. «Насколько известно бедняжке Лесли, Д. просто ИСЧЕЗЛА. Лесли ждала, что Д. встретит ее в Маниле. Но у бедняжки Лесли возникли подозрения – она знает, что вы знакомы с Д.».