Автобиография - читать онлайн книгу. Автор: Маргарет Тэтчер cтр.№ 165

В дискуссиях с ирландцами по поводу совместного англо-ирландского органа власти как общей схемы для обсуждения был целый ряд заблуждений и разногласий. Хотя идеи поправок к статьям 2 и 3 теперь уже точно не было на повестке дня, мы пытались настоять на том, чтобы ирландцы выступили с твердым заявлением, в котором они были бы обязаны признать, что объединение могло произойти только с согласия большинства в Северной Ирландии. Мы надеялись, что такое заявление будет ободряющим для юнионистов. Ирландцы хотели, чтобы предполагаемый орган власти имел намного больше полномочий в экономических и социальных вопросах Севера, чем мы готовы были допустить. Не стали яснее и наши завоевания в вопросе безопасности. Я постоянно пыталась смягчить обязательства, которые составляли часть наших собственных черновых предложений, не говоря уже о том, чтобы принять предложения, приходившие из Дублина. В начале июня я настояла на пересмотре механизмов, на которых было построено англо-ирландское соглашение. Я также продолжала сопротивляться давлению Ирландии по вопросу объединенных судов и по требованиям СДЛП о радикальных изменениях в полку обороны Ольстера и Королевской полиции Ольстера.

Когда утром в субботу 29 июня 1985 года на заседании Европейского Союза в Милане я встретилась с доктором Фитцджеральдом, он сказал, что готов к тому, чтобы ирландское правительство публично заявило, что никаких изменений статуса Северной Ирландии не может произойти без согласия большинства населения, и признать тот факт, что такого согласия не существует. Он был готов для усиления безопасности послать особую ирландскую рабочую группу на южную сторону границы. Он также был готов к тому, чтобы Ирландия ратифицировала Европейскую конвенцию о пресечении терроризма. Но он по-прежнему проталкивал идею объединенных судов, изменения в Королевской полиции Ольстера и в полку обороны Ольстера, а теперь еще добавил предложение о полном пересмотре степени наказания для узников-террористов, если насилию будет положен конец. Оставалось выяснить, сможет ли он выполнить свои обещания. Но требования по-прежнему были нереальными, как я ему и сказала. Я не могла пойти дальше рассмотрения вероятности объединенных судов: я, конечно же, заранее не могла дать никакой гарантии, что они будут учреждены. Я считала, что о пересмотре наказаний нечего и говорить, но он не настаивал на этом пункте. Я предупредила его, что объявление о мерах в вопросе полиции в одно время с англо-ирландским соглашением вызовет негативную юнионистскую реакцию и подвергнет опасности всю ситуацию.

В этот момент доктор Фитцджеральд разволновался. Он объявил, что, только если меньшинство в Северной Ирландии настроить против ИРА, «Шинн Фейн» получит превосходство на Севере и спровоцирует гражданскую войну, которая, возможно, свергнет республику, в то время как полковник Каддафи будет вкладывать миллионы, чтобы способствовать этому. Разумный пункт преувеличивался до степени абсурда. Я сказала, что, конечно, разделяю его цель не дать Ирландии подпасть под влияние враждебных и деспотических сил. Но это не было достаточным аргументом для принятия мер, которые просто спровоцируют юнионистов и вызовут ненужные затруднения.

К концу нашей встречи, однако, я чувствовала, что в какой-то мере мы находились на пути к соглашению, хотя некоторые пункты требовали решения. Я также знала, что на официальных переговорах был сделан большой прогресс, так что у меня были все основания верить, что успешное соглашение было возможно. Доктор Фитцджеральд и я даже обсудили время и место церемонии подписания.

В 2 часа пополудни в пятницу 15 ноября, в замке Хилсборо в Северной Ирландии, Гаррет Фитцджеральд и я подписали англо-ирландское соглашение. Оно не было идеальным ни с одной, ни с другой точки зрения. Статья 1 подтверждала, что любое изменение статуса Северной Ирландии будет возможно только при согласии большинства населения Северной Ирландии, и признавала, что на тот момент желанием большинства было не менять статус провинции. Я верила, что эта основная уступка со стороны ирландцев успокоит юнионистов, уверив их, что сам Союз стоит на твердой позиции. Я думала, что, приняв во внимание мои собственные хорошо известные взгляды на ирландский терроризм, у них не будет сомнений в моих намерениях. В этом я ошибалась. Но юнионисты тоже просчитались. Тактика, которую они использовали, чтобы воспрепятствовать соглашению – общая забастовка, запугивание, игры в гражданское неповиновение – ухудшили состояние безопасности и ослабили их позиции в глазах всего остального Соединенного Королевства.

Соглашение позволяло правительству Ирландии выступать с идеями и предложениями, касающимися Северной Ирландии, по широкому ряду вопросов, в том числе по безопасности. Но было четко оговорено, что никакого ущерба суверенитету Соединенного Королевства быть не может. Мы, а не ирландцы, принимаем решения. Если в Северной Ирландии происходила передача власти (по соглашению мы были обязаны вести работу в этом направлении), те вопросы политики, которые передавались, изымались из рук англо-ирландской межправительственной конференции. Гаррет Фитцджеральд, показав некоторое мужество, публично признал соглашение на пресс-конференции, состоявшейся после подписания. Само соглашение подлежало пересмотру по истечении трех лет или раньше по требованию одного из правительств.

Теперь главным вопросом было, улучшится ли безопасность в результате соглашения. Сильная оппозиция юнионистов являлась главным препятствием. По контрасту мировая – а главное американская – реакция была очень благоприятной. Прежде всего, однако, мы надеялись на более сильную готовность к сотрудничеству со стороны ирландского правительства, сил безопасности и судов. Если это случится, соглашение будет успешным. Нам оставалось только ждать.

Человеком, который не собирался ждать, был Иэн Гоу. Я потратила время, стараясь убедить его не присутствовать, но он настоял на своей подписи, как министр финансов. Это было ударом для меня лично, хотя, к моей радости, дружба между нами и нашими семьями едва ли пострадала. Иэн был одним из немногих, кто ушел с поста в моем правительстве из принципа. Я уважала его настолько сильно, насколько была с ним не согласна.

К концу года тем не менее я стала очень беспокоиться о реакции юнионистов. Она была еще хуже, чем мне предсказывали. Из всех законных политических лидеров Иэн Пэйсли был в первых рядах массовой кампании против соглашения. Но еще больше беспокойства вызывал тот факт, что за ним и другими лидерами стояли более жесткие и зловещие фигуры, те, кто мог с легкостью нарушить грань между гражданским неповиновением и насилием.

Незадолго до соглашения Том Кинг стал государственным секретарем Северной Ирландии. Вначале Том очень скептически относился к ценности соглашения, хотя позже приобрел больше энтузиазма. Мы соглашались в том, что нашим политическим приоритетом было получить поддержку по крайней мере некоторых юнионистских лидеров и юнионистского мнения в широком смысле, которое, как мне казалось, было более чутким к нашим целям. Я была убеждена, что люди, с которыми мне доводилось встречаться во время визитов в Северную Ирландию, не имели сомнений по поводу моей приверженности вопросу их безопасности и свободы. И действительно, я нашла подтверждение этому, когда пригласила неполитических представителей от общин большинства, от бизнеса и профессий на Даунинг-стрит, 10, на обед в среду 5 февраля 1986 года. Они считали, что большинство жителей Северной Ирландии по-настоящему заботили вопросы работы, жилья, образования – короче говоря, те же проблемы, что стояли в центре внимания и на материке. Я также утвердилась в своем мнении, что одной из проблем политики Северной Ирландии было то, что в ней больше не было достаточного числа достойных людей.