Американская интервенция в Сибири. 1918–1920. Воспоминания командующего экспедиционным корпусом - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Сидней Грейвс cтр.№ 55

В начале ноября поведение некоторых представителей союзников во Владивостоке изменилось. Некоторые начали искать новые ориентиры на случай, когда падет Колчак, а его падение было неминуемо. 7 ноября офицер моей разведки полковник Эйхельсберг в своем донесении сообщал, что «на сегодняшний день около 97 % населения Сибири настроены против Колчака».

13 ноября генерал Семенов-Мерлин, который был первым заместителем Розанова, проинформировал меня, что «казаки желают забыть прошлое в том, что касается американцев, и установить с ними дружеские отношения». Он сказал, что Семенов пришлет ко мне человека узнать, соглашусь ли я встретиться с ним и поговорить в надежде, что им удастся склонить меня иметь с ними дело в будущем, забыв о том, что было в прошлом. Я ответил ему, что готов встретиться с посланцем Семенова, но они должны ясно понимать, что у меня не может быть никаких дел с убийцами.

Человек, приехавший от Семенова, утверждал, что люди из его окружения совершали действия, которые сам Семенов не одобрял, и что на самом деле он до последнего времени не знал, что его офицеры виновны в таких ужасных убийствах. И тут же он заявил, что за эти преступления Семенов недавно расстрелял нескольких своих офицеров; что Семенов хотел бы получить от меня совет, как ему вести себя в будущем; и что готов последовать моему совету. Мой ответ был следующим: «Единственное, что я могу посоветовать Семенову, это следовать хорошо известным моральным нормам в отношении того, что хорошо, а что плохо. Семенов и все его люди знают, что Соединенные Штаты не одобрили бы действий, совершенных им и его войсками. И до тех пор, пока мы не указываем русским, что они должны делать, требуем себе права не иметь дела с теми русскими, которые ведут себя вразрез с нашими моральными нормами».

Помимо этого человека ко мне приходил генерал Романовский и другие реакционеры, чтобы рассказать, что Семенов оказался гораздо более достойным человеком, чем они думали, и что, разобравшись во всем, сочли его не такой уж скверной личностью. После всех этих разговоров я пришел к выводу, что реакционеры, казаки и японцы решили провозгласить Семенова диктатором на той части Сибири, которая находится восточнее озера Байкал. И что подобная акция могла иметь хоть какой-нибудь шанс на успех только при поддержке Японии.

Через день или два я поехал к японскому командующему генералу Юи и имел с ним долгую и весьма приятную беседу о сложившемся положении. Я знал, что генерал Юи исповедовал философию маркиза Окумы: «одолеть соперника хитростью и любыми другими доступными способами», тем не менее я был впечатлен прямотой, с которой он говорил со мной. Он сказал: «Мне известно, что народ Японии не в восторге от того, что японцы в Сибири поддерживают власть монархистов. В дальнейшем моя линия поведения будет состоять в охране железной дороги и оказании экономической помощи всем русским людям. Но я уверен, что, попадая в руки русским чиновникам, эта помощь не доходит до людей».

Японский представитель в Межсоюзническом железнодорожном комитете и позже посол Японии в Соединенных Штатах господин Мацудайра побеседовал с американским представителем мистером Смитом в том же ключе, в котором генерал Юи говорил со мной. На меня произвело впечатление, что господин Мацудайра приветствовал далеко не все действия японцев в Сибири. Он познакомился со мной еще раньше и выражал сожаление по поводу того, что делали военные, а также надежду, что американцы не считают, будто японский народ одобряет все эти действия. Тем не менее он сказал, что, если иностранцы станут публично критиковать японских военных, японцам это не понравится и сработает в пользу армии.

Однако не вызывало сомнений, что именно военные играли существенную роль в том, что происходило в Сибири.

13 ноября ко мне приехал господин Зумото, член парламента и владелец влиятельного в Азии японского журнала «Геральд». Он принес две написанные им статьи, которые были опубликованы в токийской газете «Шимбун». Эти статьи были весьма либеральными и открыто выражали несогласие с японской политикой в Сибири.

В сообщении об этой встрече, которое отправил послу Моррису в Токио, я писал: «Он сообщил, что еще не говорил об этом с генералом Юи, но кое-кто в армии уже начинает менять свои взгляды. Они считают, что Япония совершила ошибку, поддержав на востоке Сибири жестоких реакционных лидеров, и что ей необходимо изменить свои планы, поддержав такие представительные органы, как земства и кооперативы. В то же время он утверждал, что многие японцы возражают против этого, поскольку считают, что этот план даст американцам слишком большие преимущества в Сибири, и что раз уж мы приехали сюда, то должны последовательно идти своим первоначальным курсом. Господин Зумото заявил, что, несмотря на это, у него нет оснований полагать, что американцы поведут себя нечестно, что он чувствует их правоту, а значит, Япония тоже должна следовать этой политике».

Он выразил надежду, что Япония и Соединенные Штаты смогут работать в Сибири совместно. Господин Зумото посетил также мистера Смита и побеседовал с ним о том же, о чем и со мной. Позже он заявил, что, поговорив со мной, встретился с генералом Юи, который придерживается того же мнения, что и он.

Мы с мистером Смитом обсудили эти заявления, сделанные тремя самыми влиятельными в Сибири японцами, чтобы посмотреть, можем ли прийти к какому-то заключению по поводу их значимости, однако учитывая, сколько непредвиденных обстоятельств могло возникнуть в будущем, мы так и не пришли ни к какому выводу относительно их намерений. Вскоре оказалось, что во всем имеющем отношение к японским военным никаких изменений не происходит ни в политике, ни в практике, а значит, все эти заявления ровным счетом ничего не значили.

Соединенные Штаты, по-видимому, оказались последней страной, которая еще не утратила надежду на адмирала Колчака. 7 декабря 1919 года государственный секретарь Соединенных Штатов выразил пожелание, чтобы адмирал Колчак продолжал возглавлять какое-нибудь правительство в Сибири. Государственный секретарь добавил, что это сохранит ценность и значимость демократических заверений, данных адмиралом Колчаком.

Как было отмечено выше, демократические заверения давались легко и свободно, однако никаких демократичных действий со стороны Колчака мне так и не довелось увидеть ни самому, ни обнаружить в донесениях моих военных наблюдателей. Судя по всему, Япония рассказывала Государственному департаменту о своих демократических идеях в отношении Дальнего Востока то же самое, о чем ее представители беседовали со мной. Во всяком случае, государственный секретарь с большим восторгом отзывался о словах японцев о том, что местное самоуправление должно опираться «на широкие слои народа». Полагаю, это еще один пример философии маркиза Окумы в действии.

Заявление госсекретаря вкупе с поддержкой Колчака Государственным департаментом предполагает, что в Государственном департаменте считали, будто власть Колчака опирается на широкие народные массы. Мои личные наблюдения в сочетании с полученными мной донесениями привели меня к выводу, что ни в какой период времени власть Колчака не пользовалась поддержкой более 7 процентов населения. С того момента, когда 18 ноября 1918 года Колчак захватил власть, и до того, когда он издал приказ о мобилизации, поручив его выполнение Иванову-Ринову, отношение крестьян к Колчаку было достаточно неопределенным.