Американская интервенция в Сибири. 1918–1920. Воспоминания командующего экспедиционным корпусом - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Сидней Грейвс cтр.№ 58

Заявление Японии от 31 марта 1920 года было равносильно отказу от ее заявления, сделанного 3 августа 1918 года, непосредственно перед отправкой войск в Сибирь. Я приехал во Владивосток 2 сентября 1918 года, всего через месяц после того, как это заявление было сделано, и все еще находился там, когда было сделано второе. За все это время я ни разу не видел и не слышал о каких-либо агрессивных действиях русских в отношении японцев.

Получив приказ сконцентрировать американские войска, я почувствовал значительное облегчение, а мои солдаты встретили его с большой радостью.

Вскоре стало очевидно, что японцы планируют остаться в Сибири под благовидным предлогом, что они обязаны удостовериться в благополучном завершении эвакуации чехов и только потом смогут уйти. В то же время их марионетка Семенов стал предпринимать попытки помешать эвакуации. Это нашло отражение в резолюциях Межсоюзнического железнодорожного комитета и его Технического управления. Резолюция Технического управления от 14 апреля 1920 года гласила: «6 апреля в Маньчжурии были неожиданно арестованы и позже расстреляны японскими солдатами без суда и следствия двое русских железнодорожников. Вечером 8 апреля японские солдаты не разрешили двоим русским проехать по мосту через Сунгари в Харбине, несмотря на наличие у них документов, разрешающих проезд. Одного из них скинули с моста, другого японские солдаты сильно ударили по голове. Оба получили тяжелые ранения. 8 апреля в Харбине японские солдаты неожиданно арестовали железнодорожников. Их заперли в вагоне японских военных и позже увезли в неизвестном направлении. 10 апреля трое русских железнодорожников были арестованы японскими солдатами на станции Маньчжурия. Эти акты насилия вызвали широкое возмущение и волнение среди железнодорожников, которое с большой вероятностью может стать причиной серьезных проблем, ведущих к нарушениям в работе железнодорожных линий, а также к волнениям во всем регионе и к задержке эвакуации чехов. Все это способно свести на нет весь смысл работы Технического управления. Эти действия можно расценивать как прямое нарушение Межсоюзнического соглашения в части охраны Китайско-Восточной железной дороги, поскольку она обозначена союзными державами как зона ответственности китайского правительства, и, следовательно, войска никакой другой державы не имеют права охранять этот участок железной дороги. Учитывая все вышесказанное, Техническое управление выражает самый решительный протест против вмешательства и неправомерных действий японских войск и требует от японских властей гарантий того, что они не повторятся в дальнейшем».

Не следует забывать, что в то время, когда американцы ушли из Сибири, японцы заявили, что их обязанность перед чехами оставаться там до тех пор, пока не будет эвакуирован последний чех.

Сейчас передо мной лежат десять страниц, отпечатанных мелким шрифтом, и все они касаются действий японцев или их марионетки Семенова, которые мешали эксплуатации железной дороги в соответствии с Межсоюзническим железнодорожным соглашением. Каждый честный человек пришел бы к выводу, что японцы и Семенов пытались блокировать работу Технического управления и таким образом отсрочить эвакуацию чехов, чтобы у японских войск был предлог оставаться в Сибири.

24 апреля члены Межсоюзнического комитета от Китая, Франции, Соединенных Штатов, Чехословакии и Великобритании отправили заинтересованным правительствам телеграмму, где в числе прочего говорилось следующее: «Японские военные власти согласились с действиями полковника Миди и тем самым узурпировали функции, по праву принадлежащие Техническому и Транспортному управлениям, после чего воспользовались ими таким образом, что только добавили неразберихи на железной дороге, чем реально замедлили продвижение чехословаков».

Мистер Смит, посланный Межсоюзническим комитетом в район Забайкалья, чтобы в качестве его представителя участвовать в эвакуации чехов, пришел к выводу, с которым согласился комитет, что имело место намеренное вмешательство в работу железной дороги с целью отсрочить эвакуацию чехов. Доктор Гирза официально заявил Межсоюзническому комитету, что чехам не нужна помощь японцев в эвакуации.

Японское министерство иностранных дел сделало американскому послу в Японии мистеру Моррису представление о том, что объявление Соединенными Штатами о намерении вывести свои войска из Сибири, в то время как Япония не готова сделать аналогичное заявление, демонстрирует недостаточный уровень сотрудничества с Японией, поскольку, если бы не это заявление, Япония, возможно, сама вывела свои войска. Им удалось, хотя бы отчасти, убедить мистера Морриса в справедливости этого предположения.

В двухсотпятидесятистраничной книге, написанной японским журналистом К. К. Каваками, под названием «Тихоокеанская политика Японии», приводится следующее утверждение по поводу вывода американских войск: «Если бы вашингтонское правительство относилось к Японии с таким же доверием и искренностью, как в 1918 году, возможно было бы проведение одновременного полного вывода войск весной 1920 года».

По моему мнению, такие предположения дают серьезные основания обвинить Японию в неискренности относительно ее целей в Сибири. Я не верю, что вывод американских войск каким-то образом повлиял на принятие Японией решения о том, чтобы остаться в Сибири. Предположение о том, что Япония могла бы вывести свои войска, если бы Соединенные Штаты проконсультировались с ней, несомненно, было высказано кем-то из представителей японских властей в Токио, поскольку и мистер Моррис, и мистер Каваками на это ссылались. В разговоре с одним из офицеров моего штаба относительно вывода американских войск мистер Моррис, судя по всему, порицал меня за слишком жесткие заявления. Такое поведение Японии наверняка имело целью уменьшить критику со стороны других наций за ее намерение продолжить оккупацию Сибири вразрез с целями, объявленными 3 августа 1918 года.

В своей речи на Конференции по ограничению вооружений, проходившей в Вашингтоне в 1921–1922 годах, барон Шидехара сказал, что японские войска остались в Сибири, потому что, «во-первых, там проживало достаточное количество японцев, которые переселились туда задолго до большевистского восстания на законных основаниях и под гарантии безопасности и были приняты вполне доброжелательно… и что эти резиденты едва ли могли рассчитывать на защиту своей жизни и собственности от каких-то других властей, кроме японских войск».

В то же время барон Шидехара заявил: «Существовала еще одна трудность, с которой столкнулась Япония в процессе вывода своих войск из Приморской области. Благодаря своему географическому положению и общей ситуации, обстановка во Владивостоке и Никольске влияла на безопасность на корейской границе».

Ни одно из этих соображений не было упомянуто Японией в ее заявлении от 3 августа 1918 года, где приводились причины и цели предпринятой ею интервенции в Сибирь. Что заставило японское правительство поверить, будто бы жизни и собственности японских резидентов в Сибири и на границе с Кореей понадобилась защита в 1920 году, когда ушли американские войска, и почему она не была им нужна в 1918-м? В 1920 году отношение к японцам стало гораздо хуже, чем в 1918-м, но это возмущение было обращено на японских военных, по причине их действий за время интервенции. По моему мнению, истинные цели Японии в Сибири никогда не озвучивались публично.