Американская интервенция в Сибири. 1918–1920. Воспоминания командующего экспедиционным корпусом - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Сидней Грейвс cтр.№ 48

Генерал Йоши в присутствии полковника Морроу согласился сохранять нейтралитет, но позже полковник Морроу сообщил следующее: «Японцы заявляют, что они окажут вооруженное сопротивление, если американские войска попытаются убрать бронепоезд Семенова. Под охраной японцев этот бронепоезд отведут в Березовку, где они будут охранять его от американских войск».

Поскольку все это происходило в зоне ответственности американцев, единственным основанием для действий японцев было то, что японские войска и войска Семенова составляли одно целое. В Сибири все прекрасно знали об этом, но японцы не уставали повторять, что не несут ответственности за действия Семенова и Калмыкова.

Отказываясь брать в расчет армейские донесения, Государственный департамент, вероятно, не знал о новых методах, используемых нашим союзником Японией в борьбе с большевизмом. К тому времени представители Государственного департамента всей душой присоединились к борьбе за Колчака, в чем их союзниками были британцы, французы, японцы, атаманы Семенов и Калмыков и генерал Розанов.

Очевидно, что единственной рябью в этом море всеобщего согласия был мой отказ присоединиться к Государственному департаменту и его союзникам в их решимости уничтожить большевизм, невзирая на объявленную Соединенными Штатами политику невмешательства.

Мистер Август Хейд из военной комиссии по торговле, действовавшей под эгидой Государственного департамента, одно время был настолько беспечен, что посылал явно неправильную информацию. По крайней мере, мистер Хейд принес ко мне в канцелярию и прочитал телеграмму, которую, по его словам, он получил от Государственного департамента. В телеграмме говорилось: «Вы присылаете из Сибири не ту информацию, которую мы хотели бы от вас получать».

Поскольку мистер Хейд был сотрудником Государственного департамента, я предполагаю, что было бы неэтично игнорировать его доклады, как они поступали с моими.

В тот критический период, когда казаки на востоке пытались получить оружие, чтобы обратить его против американских войск, транспортные корабли Соединенных Штатов начали привозить винтовки и боеприпасы для вою ющих сил Колчака. Эти винтовки поставлялись Колчаку по подписанному президентом Вильсоном 12 июня 1919 года договору «о помощи правительству адмирала Колчака и его сторонникам оружием, боеприпасами и продовольствием». Из Вашингтона мне сообщили: «Для получения всех военных грузов, присылаемых во Владивосток для воюющих частей адмирала Колчака, Омским правительством назначен глава специальной комиссии по Дальнему Востоку генерал Хакен».

16 сентября я телеграфировал военному министерству: «Сегодня утром мне предложили один миллион золотом за поставку винтовок. Учитывая антиамериканскую активность агентов Колчака, я отказался взять золото и отдать винтовки. Находящийся здесь мистер Моррис одобрил мои действия».

Мой отказ послужил поводом для возмутительной выходки генерала Нокса. Он заявил в местной прессе, что эти винтовки были оплачены Россией и я удерживаю их, чтобы нанести обиду Колчаку. И еще в американской прессе я видел заявление о том, что Государственный департамент утверждает, будто я вмешиваюсь в дела, которые меня не касаются. И это несмотря на то, что я доложил в Вашингтон все причины своего отказа отдать это оружие.

Что касается моего отказа отдать Колчаку оружие во Владивостоке, ситуация была представлена неправильно и несправедливо. И если газеты ничего не исказили, то это было дело рук Государственного департамента.

Кто-то дал прессе информацию, что я задержал оружие, предназначавшееся Колчаку, из-за «антиамериканского характера статей в одной из газет Владивостока». У меня сохранилась газета, где написано, что я задержал оружие «в связи с антиамериканскими статьями в газете Владивостока». Еще в одной утверждали, что я задержал оружие «из-за откровенно антиамериканских публикаций в газете Владивостока». Одна из этих газет писала, что Государственный департамент отмежевался от моих действий. В другой утверждалось, что Государственный департамент «обеспечил поставку этих винтовок». Еще в одной Государственный департамент не упоминался, но мои действия подвергались резкой критике.

В связи с этими статьями мне в голову приходило два вопроса. Первый – была ли эта информация сообщена корреспондентам вашингтонских газет? И мне кажется, что, учитывая природу этой информации, будет справедливым считать, что была. Второй – если эту информацию слили газетчикам, то какое ведомство в правительстве организовало эту утечку? Но независимо от того, где и кто это сделал, информация была нечестной, несправедливой и не соответствующей действительности.

Военное министерство знало причины, заставившие меня отказаться передать эти винтовки во Владивостоке.

Причина моего отказа, приведенная в прессе, наверняка вызвала бы неодобрение людей в Соединенных Штатах, а если бы люди знали правду, то я уверен, что не нашлось бы ни одного американца, который бы со мной не согласился. Настоящая причина моего отказа передать оружие во Владивостоке, которую я сообщил военному министерству, была следующей: «Этим утром мне предложили миллион золотом, если я передам винтовки. Учитывая антиамериканские действия агентов Колчака на Дальнем Востоке: Семенова, Калмыкова и Розанова, я отказался взять золото и отдать винтовки. Я обратился за одобрением своих действий к мистеру Моррису, и он их одобрил. Я попросил Слотера объяснить Омскому правительству, что мы не станем поставлять ему военную продукцию, пока агенты Колчака на Дальнем Востоке угрожают использовать военную силу против войск Соединенных Штатов».

Я не вижу в этой телеграмме никаких намеков на то, что это месть за газетные статьи. На самом деле у меня было более чем достаточно информации, в которой я не сомневался и не сомневаюсь до сих пор, что русские, которых я упоминал выше, планировали нападение на американские части и, получив эти винтовки в то время, постарались бы вооружить ими как можно больше казаков, чтобы иметь численное превосходство над американскими отрядами, которые я смог бы сосредоточить в одном месте.

Американские войска не имели полевых орудий, тогда как казаки их имели. Охраняя железную дорогу, американские части были разбросаны на расстояние более 3 тысяч километров друг от друга. Из-за разрушения многих небольших мостов я не смог бы собрать их вместе, и 7 тысяч человек, которые у меня были, оказались бы разделены, как минимум, на четыре, а возможно и больше, части.

Я не думаю, чтобы какой-то американец ожидал, что я отдам эти винтовки людям, которые хотели повернуть их против американских войск. На самом деле я считал ситуацию настолько серьезной, что сознательно и намеренно отказался бы отдать винтовки кому угодно из русских, независимо от того, кто хотел их забрать. Если Государственный департамент когда-нибудь отмежевывался от моих действий, то я об этом ничего не слышал.

Теперь зададимся вопросом, почему неверная информация в отношении моих действий оказалась достоянием гласности? И кто ее предоставил? Я не думаю, что она была предоставлена военным министерством, поскольку министерство не упоминалось в газетных статьях, а кроме того, военное министерство знало причины моих действий непосредственно от меня.