Король без королевства. Людовик XVIII и французские роялисты в 1794 - 1999 гг. - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Бовыкин cтр.№ 77

В то же время российская дипломатическая переписка позволяет нам шаг за шагом проследить за реализацией планов графа д’Артуа. Интерес к ним был тем более велик, что Месье подавал их как реализацию наказа Екатерины II, полученного несколько лет назад. Российский полномочный министр в Турине граф Штакельберг доносил вице-канцлеру графу Остерману 22 сентября (3 октября) 1795 г.:

Я уполномочен передать Её Императорскому Величеству заверения в том, что Монсеньер граф д’Артуа, как только прибудет в Вандею, станет полностью следовать инструкциям, которые Она дала ему при отъезде из Санкт-Петербурга .

Сразу после смерти Людовика XVII Воронцов сообщает о намерении графа д’Артуа через две-три недели высадиться во Франции . Но из депеши от 3 (14) июля мы узнаем, что принц ещё даже не прибыл в Англию, хотя за ним и был специально отправлен фрегат . Позднее, 24 июля (3 августа), Воронцов сообщит, что д’Артуа организует близ Портсмута вторую экспедицию из французских эмигрантов и англичан , которая в середине августа была задержана отсутствием попутного ветра . И только 15 (26) августа граф д’Артуа с 4 тысячами солдат отправляется к Шаретту, который должен был подготовить его высадку . Но и в середине , и в конце сентября из Лондона докладывали, что Месье, добравшийся, наконец, до французских берегов, всё ещё ждал известий от Шаретта. К этому време- ни высадка д’Артуа уже воспринималась как попытка реванша за Киберон, когда появление принца крови на французской территории должно было призвать всех роялистов под его знамена .

Затягивание начала активных действий не могло не вызвать удивления в Санкт-Петербурге. Характерно, что граф д’Артуа посчитал необходимым в этой ситуации оправдаться перед Екатериной II и даже направил к ней своего посла герцога де Серана. В письме к императрице Месье утверждал, что узнав об отказе перебросить во Францию корпус лорда Мойра, он через герцога д’Аркура просил английское правительство «выделить ему фрегат или куттер, или даже рыбацкую лодку», но его побоялись отпускать одного и решили придать ему 3 тысячи английских солдат .

Следует отметить, что эмигранты настолько не сомневались в успехе экспедиции, что д’Артуа хотел даже взять с собой сына, герцога Ангулемского, и только слова герцога д’Аркура о том, что Франция может лишиться наследника престола, заставили его отказаться от этой идеи . Кроме того, в начале сентября в Портсмут прибыл герцог де Бурбон с тем, чтобы позднее присоединиться к д’Артуа . Тем не менее, так и не сумев высадиться на французский берег, принц вынужден был возвратиться в Англию, хотя в депеше графа Воронцова от 30 октября (10 ноября) содержится любопытное упоминание о новых планах отправить д’Артуа на один из островов поблизости от Франции, из чего посол делает вывод, что англичане всё ещё не отказались от идеи переправить брата короля в его родную страну .

То, что граф д’Артуа так и не ступил на французскую землю, нанесло немалый удар по его репутации, ведь высадка принца на берег была важна для европейских держав ещё и в качестве своеобразной лакмусовой бумажки: она должна была показать, в какой мере Бурбоны пользуются поддержкой внутри страны . В исторической литературе нередко цитируется письмо, отправленное

Шареттом Людовику XVIII (по легенде, оригинал видел граф де Вобан ):

Сир, трусость вашего брата всё погубила. Если бы он высадился на побережье, он бы либо всё проиграл, либо всё спас. Его возвращение в Англию предопределило то немногое, что нам оставалось, мы смогли лишь погибнуть без всякой пользы для службы вам .

Позднее, правда, родилась легенда о том, что это капитан английского корабля не дал графу д’Артуа совершить высадку на берег, едва ли не насильно увезя его обратно в Великобританию .

Хотя из сегодняшнего дня киберонская экспедиция видится достаточно локальным и не самым важным эпизодом многолетней борьбы с Французской революцией, для 1795 г. её разгром вызвал весьма значимые последствия. Англия не имела более ни сил, ни желания направлять войска на континент, а роялисты именно её обвиняли в провале экспедиции. «Стоит надеяться, что киберонская авантюра раскроет [всем. - Д. Б.] глаза, - писал один из них. - Но цель выполнена: дворянство уничтожено» .

Кроме того, попытка высадки, несмотря на все предосторожности графа де Пюизе, дала Конвенту возможность лишний раз подчеркнуть, что роялисты тесно сотрудничают с интервентами, и постараться на этой почве сплотить нацию. 3 мессидора (1 июля) Дульсе де Понтекулан, выступая в Конвенте от имени Комитета общественного спасения, заявил:

До сих пор республиканцы сражались ради славы; сегодня все французы сражаются ради своих интересов. Республиканцы, англоманы 89-го, конституционалисты 91-го, всех вас ждёт одна и та же судьба, вы должны собраться под одним знаменем. Шагайте же все, шагайте же все вместе, дабы уничтожить палачей, у которых лишь одно желание - месть, и которые не более склонны прощать тех, кто, говорив о свободе, стал мечтать о невозможной монархии, нежели самих основателей французской республики .

В среде эмигрантов ответственность за провал Киберонской экспедиции была возложена на Пюизе. Герцог де Серан писал принцу Конде: «Этот человек показал себя неспособным, и ему отказывают даже в качествах, необходимых для лидера политической группировки» . Тем не менее Людовик XVIII и граф д’Артуа долго не могли решиться, какую позицию им занять, поскольку всё ещё надеялись его использовать. Месье писал:

Положение г-на де Пюизе по-прежнему довольно непрочно, он разрабатывает прекрасные проекты, но рассчитывать на него не приходится, поскольку он может быть как очень полезен, так и очень вреден. Кроме того, я убеждён [...] что с того дня, когда я соединюсь с Шареттом, его не придётся больше бояться, и тогда он, возможно, сможет по-настоящему принести пользу .

В другом послании он добавлял:

Суть в том, что Пюизе стал человеком необходимым, и отстранить его может быть очень рискованно. У него нет военных талантов, но, согласно всей собранной информации, выходит, можно не опасаться, что он предаст [наше] дело.

Кроме того, к нему расположена часть лидеров сопротивления в Бретани .

Сам граф де Пюизе отнюдь не чувствовал себя виноватым, мечтал после смерти Шаретта и Стоффле стать бесспорным лидером вандейцев и шуанов и даже отправил Людовику XVIII в апреле 1797 г. большое письмо, которое сложно назвать иначе как ультиматумом. В нём де Пюизе заявлял, что сможет по-прежнему быть полезным королю только при выполнении ряда условий. Монарх должен был написать официальную бумагу о том, что удовлетворён оказанными ему услугами, выписать графу патент наместника, дать полномочия ему одному без посредников вести переговоры по поводу роялистского движения с английским правительством и назначить главой военной и гражданской администрации в Бретани, а также в примыкающей к ней части Нормандии, Мэне и Анжу. И наконец, предоставить в его распоряжение «большое число патентов о присвоении различных званий» .

Требования эти шокировали и короля, и его брата; ультиматум принят не был . Как отмечал в начале 1798 г. граф д’Артуа,