– И будет только хуже.
– Он ей все-таки отец. Она должна его слушаться.
– Как будто она его когда-то слушалась.
– Ах, Маттиа.
Она опустила голову на руки, провела руками по лицу и так и осталась сидеть, покачивая головой. Потом посмотрела на меня.
– Извини, Нор, – сказала она. – У нас тут кавардак.
Я ничего не ответила. Просто никакие слова не пришли в голову. Пусть даже не те. Я сидела перед своим недоеденным куском пирога, на соседнем стуле сидел Маттиа, рядом стояла его мама, облокотившись на край стола. Я хотела встать, но как будто приклеилась к стулу.
– Может, ты с ней поговоришь? – попросила мама Рози.
«О чем?» – хотела я спросить. Нор, ваш специалист по отношениям. Превосходный специалист. Что я могу сказать Рози? Что не надо выходить замуж так быстро? А почему она должна мне верить? Откуда я знаю, что для Рози лучше? Да, раньше она была моим самым любимым человеком на свете, но теперь я ее совсем не знаю.
– Я к ней поднимусь.
Я поднялась по лестнице. Из комнаты Рози доносилась музыка – Боб Марли. И жужжание фена. Дверь была открыта, я могла зайти без стука. Но не знала, понравится ли ей, если я просто так войду в ее комнату, поэтому постучалась.
Она стояла с феном в руках перед огромным зеркалом. Я видела ее голую спину. Свитер валялся на полу. У нее была смуглая и стройная спина. Черный лифчик. Волосы длиннее, чем раньше. Может, она за все эти годы ни разу не ходила к парикмахеру. Как Спящая красавица, проспавшая сто лет. Я еще раз постучалась, на этот раз громче. Рози обернулась, держа в руке фен.
Она мне кивнула и жестом предложила сесть на кровать. Улыбнулась мне, как она одна умела. Потом выдернула шнур из розетки, и в комнате остался только Боб Марли. Выключила музыку. Секунду было тихо.
– Как тебе моя комната? – спросила Рози. – Стало совсем по-другому, да?
Кровати, на которой я сидела, раньше не было. Эта двуспальная кровать занимала почти всю комнату. Исчезли старые постеры. Письменный стол был отодвинут в угол, а на его месте стоял комод и над ним – зеркало.
Она отбросила волосы назад и плюхнулась на кровать рядом со мной.
– Тебе не холодно? – спросила я.
– Холодно? Нет.
И все же в комнате было холодно.
– Надень что-нибудь, – сказала я, – а то простудишься.
– Какая ты заботливая, – ответила она.
– Да ладно.
Как хочется спросить: что мне сделать? Как все исправить?
– Если у меня будет помолвка, ты придешь, да?
Что значит – если?
– Разве ты еще не уверена?
– Конечно нет. Я просто хочу их немножко позлить.
Я улыбнулась и чуть не толкнула ее. Нисколько ты не изменилась, хотела я сказать, но не сказала, и правильно сделала.
– Конечно да, – продолжала она. – Мы с Арнаутом навсегда вместе.
– Рози!
Она несколько раз подпрыгнула, сидя на кровати.
– Знала бы ты, как мне здесь все надоело. Просто ничем не могу нормально заниматься.
– А этому твоему Арнауту все нравится.
– Не «этому твоему Арнауту».
– Извини.
– У тебя наверняка никто так не стоит над душой, – сказала она.
Я не ответила.
– Раньше ты не была такая идеальная.
– Я и сейчас не идеальная.
– Здесь одна сплошная тоска, Нор.
Я так хотела сказать что-нибудь. Что-нибудь веселое.
– У тебя есть парень? – спросила она.
Я покачала головой.
– То есть ты на самом деле только и делаешь, что бегаешь, – сказала она. – Скукота.
– Мне не скучно.
Я посмотрела на нее. Она точно так же, как раньше, подпрыгивала на кровати, и размахивала руками, и встряхивала волосами, но я не могла до нее достучаться.
– Мы с Арнаутом хотим устроить шикарную свадьбу.
– Рози!
Она улыбнулась и повалила меня назад.
– Не очень-то ты изменилась, Нор. Все такая же серьезная.
Я так и осталась лежать на кровати и смотрела в потолок. Он был светло-желтый, без единого пятнышка. Как будто только что покрасили. Как будто она тут останется надолго. Может, все эти слова про свадьбу – все-таки шутка? Раньше никогда нельзя было понять, шутит она или нет, может, она и сейчас такая. Она упала навзничь на кровать и оказалась рядом со мной. Ее рука касалась моей. Я не стала убирать свою руку.
– Он такой красивый, Нор. А что у вас с Маттиа? – Она засмеялась и толкнула меня. – Можешь не отвечать. По-моему, он до сих пор в тебя влюблен. С детства.
– Ах, Рози, это чушь.
– Что же ты покраснела?
– Просто так.
– Просто так не краснеют. – Она глубоко вздохнула. – Я рада, что ты пришла. Все уже в прошлом. Я на тебя больше не сержусь.
Она повернулась ко мне вполоборота.
– Помнишь твое кольцо настроения, я его тебе вернула, а ты не хотела его брать? Я не крала его у сестры Линды. Но ты не хотела меня выслушать, ты такая упрямая. Потом я поняла почему. После всех этих украденных конфет что еще ты могла обо мне подумать? Я ведь была плохая девочка. – Она усмехнулась. – Воровать для меня – привычное дело, да? Вор – он и есть вор.
– Рози…
– Да нет, не говори ничего. Ты тоже ничего не можешь изменить. Помнишь, как нам раньше было весело? Иногда я мечтаю, чтобы все было как раньше. Думаешь, в этом доме хоть кто-нибудь понимает, как мне скучно? Знаешь, что они мне отвечают? Иди, займись чем-нибудь полезным. Сделай уроки. А нам почти ничего не задают. Ну ладно, я иду к себе в комнату. И каждый вечер чуть не схожу с ума от безделья. Все-таки когда-нибудь это случится. И правда сойду с ума.
Она могла не продолжать. Дальше я и сама знала наизусть.
– Знаешь, что очень грустно? – вдруг сказала она. – Что я забыла лицо Линды. Уже через неделю.
Только не о Линде. Не всё сразу.
Она положила ногу на ногу и стала гладить себя правой рукой по бедру. Вверх. И вниз. И опять вверх. И опять вниз. Пока я не накрыла ее руку своей и не сказала: «Успокойся, пожалуйста».
– Как я могу успокоиться? – сказала она. – Никогда не была спокойной и никогда не буду.
– Я тоже не очень спокойная, – тихо сказала я.
– Это она придумала. Ее игра. Ей обязательно надо было в нее сыграть. – Она глубоко вздохнула. – И все пошло кувырком. Все-все. Как это могло случиться?
Это я виновата это я виновата это я виновата. Может, этих слов она ждет от меня? Что она тут ни при чем.