Могло так случиться, что я, а не он, стояла бы сейчас у края трассы. А если бы я послушалась всех умных советов, то вообще бы в этом году не бежала. И в следующем тоже.
Может, они в конце концов окажутся правы. Может, я скоро сдамся. Мышцы перенапряжены, запасы жира израсходованы, дыхание кончилось. Я не сверхчеловек. Я женщина и не гожусь для марафона.
Если всем верить.
Я хочу думать о другом. О чем-нибудь, что даст мне крылья. Вспоминать то, от чего я буду лететь над землей. Мне не надо судорожно рыться в памяти, образы из далекого прошлого приходят сами, они наполняют меня своими запахами, и цветами, и теплом. Они тянутся из того дня, когда мне исполнилось десять лет, когда вдруг в одночасье наступило лето, и папа подарил мне лучший в мире подарок, и я влюбилась в Маттиа.
Напольные часы пробили семь раз. Сегодня мне наконец исполняется десять. Пора бы уже начинать. Я включила радио на полную громкость и пошла на кухню, оставив дверь нараспашку. Уже через пять минут все были на месте: папа с мамой и Тео у них за спиной.
– Ой-ой, – сказала мама, – мы проспали.
Папа не сказал ничего. Он наклонился ко мне, потрепал волосы и поцеловал.
– Теперь ты наполовину большая, – сказал он.
Я посмотрела на папу и увидела, как его лицо расплывается в улыбке, серые глаза становятся светло-зелеными и исчезает морщина между бровей, и я подумала: мой папа самый красивый в мире. И тогда он сказал:
– У меня для тебя кое-что есть. Только придется выйти из дома.
Посадив меня к себе на плечи, папа пошел в лес, мама и Тео шли сзади. Было около половины восьмого, между деревьями еще висел легкий утренний туман. Мы были в куртках и поэтому не мерзли. Мама несла корзину – что там, завтрак? Я терялась в догадках. Есть на природе еще рановато, хоть сейчас и апрель. И все же пару раз было слышно позвякивание чашек, и мама громко говорила «ой-ой!», чтобы я не догадалась, что в корзине.
– А теперь ищи, – сказал папа и поставил меня на землю.
Я посмотрела вокруг. За спиной у меня было футбольное поле. Я повернулась и пошла в ту сторону.
– Тепло, – сказал папа.
Расстояние между деревьями все увеличивалось – вроде бы проще искать, но я не видела ничего особенного. Я расставила руки в стороны и стала кружиться на месте.
– Где? – крикнула я. – Я больше не могу!
– Горячо, – это все, что ответил папа.
Я стояла под деревом, на котором часто сидела, когда наблюдала за игрой на поле. Может, на него залезали и другие дети, но я никогда их не видела, так что дерево по праву принадлежало мне.
Это был большой дуб с толстыми крепкими ветвями – будто специально для лазания. Я скользнула взглядом по широкому стволу. И тут наверху я увидела домик.
Я стояла и смотрела вверх с открытым ртом, пылающими щеками и застывшими в воздухе руками. Наверное, это выглядело смешно.
– Кто его сделал? – спросила я минут через пять.
– Он, – показала мама.
– Папа?!
– Ну вот, – спокойно сказал папа. – А ты думала, я ничего не умею?
Я промолчала и покраснела еще сильнее. Опять посмотрела вверх. Домик был высоко над землей, и, только отступив назад на несколько шагов, я увидела, что у него есть окно, дверь и крыша.
– Как в кино, – сказала я.
Папа рассмеялся.
– Здорово, да?
– Класс!
– Есть веревочная лестница, – сказал папа, – но она лежит внутри. Ее можно скинуть, если захочешь пустить к себе кого-то, кто плохо лазает по деревьям. Но ты-то умеешь, и я решил специальную лестницу не строить. Давай, попробуй подняться.
Я обошла дерево и не нашла, куда бы поставить ногу. Нижние ветки папа спилил. Попробуем так, подумала я. Обхватила ствол руками и тут же, подпрыгнув, – ногами. И повисла на высоте полметра от земли.
– А теперь что? – крикнула я.
– Теперь ногами, Нор.
Рассердившись, я соскользнула вниз. Я ему что, супергимнастка?
– Знаешь что, – сказал папа, – давай я тебе покажу.
Взял и залез на дерево.
– Твоя очередь, – сказал он, спустившись обратно вниз.
И все получилось само собой.
В центре домика стоял низкий деревянный стол. Мама поставила на него корзину, пропела «та-дам!» и сдернула с корзины большую полотняную салфетку.
– Завтрак, – объявила она, и все рассмеялись, потому что это и так было понятно.
Когда мы уже наелись, я вдруг услышала, что кто-то громко-громко зовет меня по имени. Это были Рози с Линдой.
– Где-е-е ты-ы-ы? – кричали они во все горло.
– Ищите са-а-ами!
Не прошло и полминуты, как я услышала их голоса под деревом.
Я с удивлением посмотрела на папу. Ничего не понимаю. Как они так быстро нас нашли?
Он подмигнул мне.
– Наверное, Эдоардо им рассказал, – сказал он.
– Эдоардо?
– Он мне помогал, – сказал папа. – Один бы я не справился. Пусть уж лучше домик будет прочный, чем он сразу развалится, когда вы заберетесь в него вдвоем, а тем более втроем.
А тем более с Линдой. Хорошо, что есть веревочная лестница, иначе Линде было бы не подняться. За последний год она еще больше растолстела. И с ней перестало быть так весело. Ей все время что-то не нравилось, и она стала еще больше потеть. Это от того, что она такая толстая, говорила мама, и Линда в этом не виновата. Это такая болезнь.
Нам с Рози было жаль Линду. И мы продолжали с ней дружить. Нельзя же перестать общаться с человеком только за то, что он растолстел, или за то, что потеет. А когда она начинала на все подряд жаловаться, мы просили ее помолчать. То же самое они говорили и мне, когда им казалось, что я зря жалуюсь. Так что вот так.
– Сначала мы вниз, – сказал папа и стал спускаться, прихватив с собой корзину, маму и Тео. Линда и Рози забрались наверх.
– Это мой папа построил, – сказала я Линде, которая не могла прийти в себя от восторга. – Сам.
Я посмотрела на Рози.
– И ее папа, – добавила я.
– Он только доски помогал держать, – сказала Рози. – Больше ничего.
– Мой папа никогда бы такое не построил, – вздохнула Линда.
Она достала из кармана платок и вытерла пот со лба.
– Даже если бы захотел. Вот бы мне такого папу!
А я улыбалась – никак не могла остановиться.
– У нас для тебя тоже есть подарок, – сказала Рози. Давай, доставай, – жестами показала она Линде.
Линда положила руку в карман и достала оттуда маленький сверток.