«Верный Вам Рамзай». Книга 1. Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии 1933-1938 годы - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Алексеев cтр.№ 130

Зорге вновь возвращается к вопросу о легализации радиста Бруно Виндта («Бернгардта») и организации связи: «3. Я очень беспокоюсь о Бернх. В начале июля я должен был его оставить. С согласия Бориса я передал его Джиму для оказания ему дальнейшей помощи и поддержки. Ввиду того, что я больше не должен был оставаться в Берлине, по различным причинам, о которых Борису известно, я не имел возможности продолжать заботиться о Бернх. В случае, если он почему-либо не сможет придерживаться условленных со мной сроков, касательно времени своего прибытия, вы должны меня об этом известить через Шанхай. С Шанх. поддерживается известная связь. Во всяком случае она может быть легко восстановлена при помощи писем через Д-ра В (Гельмута Войдта. — М.А.). …».

Летом 1933 года Зорге поднимает вопрос о направлении к нему радиста Йозефа Вейнгарта («Зеппеля») ^[348], с которым он работал в Шанхае: «5. Подумайте, пожалуйста, о Зеппеле и его позднейшем использовании у меня. При этом обратите внимание на его переезд и, в особенности, переезд его жены, ибо тут в случае чего может легко возникнуть какая-нибудь неприятность. Здесь нужно обязательно принимать во внимание индивидуальные качества. Позаботьтесь также хорошенько о А.С. (Агнес Смедли. — М.А.), ибо это тоже трудная личность, которая, однако, может принести много пользы».

Зорге просил рассмотреть вопрос «о позднейшем использовании» в Токио Йозефа Вейнгарта, который, по его словам, принадлежал к лучшим радистам не только в смысле безупречной передачи, но и организации «мастерских». Завершил свое длинное послание в «деревню» Зорге следующими словами:

«Итак, это все. Я буду стараться делать все наилучшим образом, однако делать больше, чем могу, я не в состоянии. Многое зависит от счастья и благоприятных условий. Пока я не могу ничего сказать, кроме как маломальские предпосылки имеются. Это все, что я могу сказать. Вас же я прошу не забывать про нас там и оказывать нам поддержку.

Крепко жму вам руки, Рамзай».

В конце июля — начале августа Зорге отплыл из Франции по маршруту Шербур — Нью-Йорк. 27 августа Гурвичу было с большим опозданием отправлено из Центра письмо с указаниями для «Бернгардта» и «Рамзая»:

«Дорогой Джим!

1. Передайте Бернгарду /на словах/ следующее:

1/ Ваш хозяин уже выехал и находится в пути на остров. Особенно задерживаться Вам тоже не имеет смысла. Быстрее заканчивайте дела и отправляйтесь к Вашему хозяину. Перед отъездом на о[острова] напишите подробно, как Вы устроились с Вашими коммерческими делами, от каких фирм получили представительства.

2/ Передайте Рамзаю следующее:

а/ Шанхайский друг нашего работника Озака арестован. Поэтому Рамзаю с Озаки нельзя ни в коем случае связываться. Дополнительные сведения об арестованном получите у шанхайских друзей.

б/ Ольга к Рамзаю не поедет. На место ее в качестве помощника мы намечаем другую работницу, по своим качествам лучше Ольги. Она приедет к Рамзаю не раньше трех месяцев. Поэтому комбинация с паспортом жены отпадает. Паспорт жене возвращаем без использования.

в/ Почтовая связь с нами и от нас, исключительно, через Шанхайских друзей. Если вам не удастся установить прямую радиосвязь с нами, радиосвязь будет также через шанхайских друзей.

г/ Деньги будем пересылать тоже через шанхайских друзей, кроме того, отдельные переводы на небольшие суммы будем производить способом, указанным Рамзаем. Переводы начнут поступать с 1 ноября, на адрес, указанный Рамзаем Паулине.

д/ Все просьбы Рамзая личного порядка нами выполнены.

1. Если Вам понадобится денежная помощь, обратитесь к Джиму.

3. Шанхайским друзьям переведен трехмесячный запас для Рамзая. При проезде захватите эти деньги у шанхайских друзей для Рамзая.

II. Если Бернгард будет нуждаться в деньгах, без нашей санкции не выдавайте. Его отъезд надо ускорить. После отъезда сообщите его паспортную фамилию».

О причине решения не посылать «Ольгу» в Японию можно только догадываться. Кандидатура Бенарио была предложена самим Зорге. Возможно, еще до принятия решения о направлении Ольги Бенарио вместе с Зорге в Японию (или параллельно с ним) был запущен процесс оформления ее обучения в Военно-воздушной академии РККА им. Н.Е. Жуковского для последующего использования по линии Разведывательного Управления, в том числе с изменением фамилии. И в последний момент от решения направить Бенарио в Японию отказались.

«Тов. Алиеву

31 декабря 5 [1934]

Тов. Бенарио Ольге была изменена фамилия на Синек по следующей причине: тов. Бенарио участвовала в организации побега Брауна из Моабитской тюрьмы и разыскивается германской полицией.

Поскольку мы готовили ее для нашей работы, отпускать ее на учебу в Военно-воздушную академию под фамилией Бенарио считали невозможным.

Обмен партийного билета т. Бенарио на Синек производился Окружной Партийной Комиссией МВО.

Начальник Разведупра РККА Берзин».

Однако планам Разведупра в отношении Бенарио не удалось осуществиться, и в конце 1934 г. (партийные взносы были заплачены по октябрь включительно) она была направлена в Бразилию в качестве помощницы лидера бразильских коммунистов Луиса Карлоса Престеса для организации социалистической революции. Харизматичный армейский капитан левых взглядов по прозвищу «Рыцарь надежды» Престес еще с 1920-х годов был широко известен в Бразилии. Престес и Бенарио выехали из СССР с фальшивыми паспортами под видом португальской супружеской пары — сначала морем до Нью-Йорка, а затем самолетом из Майами в Бразилию. Они прибыли в Рио-де-Жанейро в последней декаде апреля 1935 года. После поражения вооруженных восстаний Ольга была арестована вместе с Престесом 5 марта 1936 г. бразильской полицией и 23 сентября выдана властям Германии, где была помещена в женскую тюрьму. Здесь 27 ноября 1936 года у нее родилась дочь Анита Леокадия Престес, которую спасла от нацистов мать Луиса Карлоса, Леокадия Престес, вывезя ребенка сначала в Мексику, где семья Престес находилась в эмиграции, а затем, после падения диктатуры Варгаса, в Бразилию. Законным поводом для передачи ребенка родственникам Престеса послужило признание Аниты Леокадии сидящим в бразильской тюрьме капитаном Престесом своей дочерью.