Вернуть ее домой - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Белл cтр.№ 17

Эти слова были восприняты Биллом как поднятый красный флаг. Зачем говорить об этом, если он не задавал вопросов по поводу пола участников вечеринки? Но Билл старался не быть папой, который стоит на крыльце с заряженным дробовиком, который следит за передвижениями своего ребенка по мобильному телефону. Ему и так приходилось сталкиваться с весьма сложными задачами, воспитывая дочь самостоятельно. И всего через месяц после Хэллоуина годовщина смерти Джулии. Он хотел, чтобы Саммер веселилась, как и любой другой ребенок.

Билл не хотел раздавать конфеты на Хэллоуин. Каждый год он выключал свет и шел в заднюю часть дома, где смотрел по телевизору игру НБА или документальный фильм о Гражданской войне, и соседские дети проходили мимо его дома. Он наслаждался праздником, когда Саммер была маленькой, когда удивление и восторг светились в ее глазах, когда она наряжалась, а домой возвращалась с полной сумкой конфет. Но последние несколько лет Биллу не хватало на это терпения. Дети, которые стучали в дверь, казались грубыми, невоспитанными, и он боялся неизбежных разговоров с соседями и знакомыми, которые и спустя полтора года после смерти Джулии продолжали смотреть на него с жалостью, будто она умерла всего несколько дней назад. Той ночью Билл заснул на диване, когда «Сперс» и «Уорриорз» ^[1] уже играли в овертайме. Когда он проснулся, часы, стоявшие в другом конце комнаты, показывали час тридцать пять ночи, и он предположил, что Саммер уже дома, — он велел ей вернуться до полуночи. Даже когда Джулия была жива, она всегда приходила в последнюю минуту, а после смерти Джулии Саммер начала возвращаться домой все позже и позже. Никогда она не уходила на всю ночь и никогда не возвращалась настолько поздно, чтобы Билл начал не на шутку волноваться, но она отодвигала и отодвигала границы, которые он установил для нее.

И в ту ночь, когда он проснулся, ее не оказалось дома.

Билл со взъерошенными после спанья на диване волосами, держа в руке расшнурованный ботинок, подошел к открытой двери в комнату Саммер и не увидел никаких признаков ее присутствия. Кровать была нетронута, лампа из «Икеа» была включена. Билл обошел весь дом, заглядывая в каждую комнату. Ничего. И затем он проверил свой телефон. И там ничего.

Он надел теннисные туфли и вышел на улицу, чтобы посмотреть, не сидят ли Саммер и ее друзья во внутреннем дворике под звездами, ведь ночи уже были холодными. Но и там никого не было.

В течение нескольких минут Билл отправлял СМС-сообщения Саммер, но она не ответила.

— Я вспоминаю ту ночь сейчас, — сказал Билл, его голос стал звучать громче, — и понимаю, что это было чем-то вроде генеральной репетиции того, что я пережил за последние пару дней.

— Она где-то была со своими друзьями. И не позвонила, — сказал Хокинс, явно используя информацию, которую получил у дежурившего в ту ночь полицейского.

— Я не знаю, что за друзья у нее сейчас. Пейдж сказала мне, что Саммер звонила ей месяцев шесть назад, расспрашивала о контрацепции. А то, о чем мы говорим, произошло около четырех месяцев назад. Может быть, эти события как-то связаны.

— Но вы не знаете, была ли она в ту ночь с мальчиками, которых я упоминал, — сказал Хокинс. — Вам неизвестно, был ли там Клинтон Филдс или кто-то из его друзей.

— Да, я этого не знаю. — Билл снова занервничал, его лицо пылало, но не от гнева, а от смущения. — Сначала я вышел из дома, знаете, проверить, нет ли ее на крыльце или где-то поблизости. Какие-то маленькие задницы размазали собачье дерьмо по стеклу, вот на этом окне, прямо за вашей головой. Наверное, потому что я не дал им конфет или чего-то еще. Я еще больше разозлился. Я не знал, где моя дочь. А тут еще собачье дерьмо, надо мыть окно… Еще немного, и я начал бы обзванивать родителей ее друзей, но она наконец появилась в дверях. Почти на два часа позже установленного времени.

— Она была выпивши? — спросил Хокинс.

— Я не знаю. — Билл пожал плечами. — Не факт, я не ощущал запаха алкоголя.

— Она сказала, где и с кем была?

— Сказала, что была со своими друзьями и что потеряла счет времени. — Смех Билла был ломким, как трескающийся лед. — Дело в том, что это самое нормальное, правдоподобное объяснение в мире. Ничего драматичного. Ничего сверхъестественного. И никаких оправданий. Она потеряла счет времени.

— Из того, что мне известно о Саммер, она человек, который сам распоряжается своей судьбой. Школьники и учителя говорят, что она сама все планировала. И принимала решения. Вероятно, в ту ночь никто не принуждал ее что-либо делать. Никто не удерживал ее.

Он внимательно наблюдал за Биллом, как врач, выслушивающий историю пациента.

— Теперь это проблема? То, что моя дочь всегда была уверена в себе? — спросил Билл.

Но в ту ночь объяснение Саммер его не устроило. Ее отношение к нему. Впервые оно было настолько пренебрежительным, как будто она считала отца чуть ли не посторонним человеком, как, к примеру, соседа или парня, который приходит раз в месяц, чтобы снять показания газового счетчика.

Они стояли друг перед другом в гостиной, в свете уличного фонаря, который проникал через измазанное собачьим дерьмом окно, и Саммер просто махнула рукой, обходя отца и направляясь в свою комнату, — жест полнейшего пренебрежения.

Билл был поражен. Он протянул руку и схватил ее за предплечье, а когда Саммер попыталась высвободиться, Билл дернул ее так, что она потеряла равновесие и растянулась на линолеуме. На все это ушло несколько секунд, и Биллу казалось, что он наблюдает со стороны за кем-то, каким-то сумасшедшим, схватившим его дочь и повалившим ее на пол.

Когда Саммер упала, Билл отпустил ее и отступил. Ее глаза были полны слез — не от боли, а от гнева. Она послала Билла в задницу, выскочила из гостиной и убежала в свою комнату.

Билл закрыл глаза, не в силах смотреть на детектива, сидевшего напротив него. Он не мог вынести осуждающего взгляда этих всевидящих глаз, которые светили на него, словно прожектор. Он сомневался, что такой человек, как Хокинс, когда-либо выходит из себя, даже общаясь со своими детьми.

— Я отпустил это, — сказал Билл. — Я пришел в себя, как только она убежала. И сказал себе: пусть идет. Нужно дать ей остыть в одиночестве, да и мне не помешало бы успокоиться. Мы потеряли Джулию всего год назад. Я чувствовал себя полным дерьмом и хотел оторвать свою руку, которой схватил ее. Но я все еще злился на нее. Саммер могла быть такой… такой вызывающей. Такой упрямой. И это пренебрежительное отношение… В ту же позу стали дети, которые измазали собачьим дерьмом мое окно, потому что я не дал им конфет на Хэллоуин. — Он посмотрел на Хокинса, чтобы понять, как он к этому относится. — Знаете, она подросток, а подростки… Вы бросаете суровый взгляд, и они теряют рассудок. Мы пытались воспитывать Саммер так, чтобы она не была неуправляемой, но, я думаю, она поступила так, потому что иногда так делают другие дети.