Белое братство - читать онлайн книгу. Автор: Элеонора Пахомова cтр.№ 78

Cтраница 78

«Неожиданно…» – опешила Света. Проверила дату – письмо, действительно, было не из тех, что давно скопились в спаме, а сегодняшнее. На всякий случай она сверилась с календарем. Правильно, 31 июля завтра. Она набрала номер секретарши.

– Аллочка, дорогая, проверь, пожалуйста, записана на завтра к Вадиму Сигизмундовичу Некрасова Елена Петровна?

– Да, есть такая. В 15.30. Еще пару недель назад записалась. А что? Вадима Сигизмундовича-то ждать завтра?

– Да ничего, просто знакомая моя. Ждать, завтра будет как штык. Нагулялся.

«Как некстати, – подумала она, отложив телефон. – Только Блаженной сейчас на горизонте не хватало. Но не отговаривать же Вадика от завтрашних приемов после того, как его и так с таким трудом уговорили. Как бы сам не соскочил… Ничего, сама с ним поеду и все проконтролирую».

Ночью Вадиму Сигизмундовичу снился тревожный сон, будто он висит под потолком в собственной приемной и все вокруг кажется ему непривычно большим. Осмотревшись внимательней, он сообразил, что сидит в вороньей клетке, а комнату видит сквозь металлические прутья решетки. На пуфах у стеклянной столешницы расположились друг напротив друга Света и главный режиссер. Они что-то весело обсуждали, жестикулировали, посмеивались, время от времени поглядывая в сторону клетки. Успенский старался, но не мог разобрать их речь, будто они говорили на другом, незнакомом ему языке. Прислушиваясь изо всех сил, он вплотную припал к прутьям и неожиданно заметил, что вместо носа у него большой черный клюв. Вдруг откуда-то сбоку показалось немолодое, потрепанное жизнью лицо его бывшей жены. Любаня приблизилась к нему почти вплотную, неприязненно разглядывая. «Да что вы с ним цацкаетесь? Ишь, зенки вылупил, иждивенец проклятый. Вот как с ним надо!» – и она больно щелкнула Вадима Сигизмундовича по клюву.

– Самолеты, – завороженно повторил Погодин, не в силах озвучить свое предположение. Чудовищное, невообразимое, абсурдное.

Но какой бы бредовой ни казалась догадка, она вдруг блеснула в уме так явственно, отчетливо, словно лезвие опасной бритвы ловко выброшенное из ножен под ярким солнцем. Погодин точно наяву видел, как свет озарения заиграл на клинковой заточке, золотя острую грань. В мыслях завертелся калейдоскоп воспоминаний: «Просветление требует жертв», – подмигивает ему Стрельников; «Потерпел крушение самолет российской авиакомпании…» – читает он в заголовках новостей; бонская маска, склоненная над ним во сне; «Вы плохо знаете Стрельникова», – говорит Роднянский; «Маги-воители могут заключать договора с ними, принося человеческие жертвы»; «Вы ведь считаете, что кровожадным бонским духам требуется сотни, тысячи жертв»; «Я сделал им королевское подношение».

– Авиакатастрофы… Это ты… – Мирослав все же заставил себя произнести это, хотя пока сам не понимал, как такое возможно.

Стрельников стараясь скрыть улыбку, но по лицу его было видно – ему нравится наблюдать за ходом мыслей Погодина.

– А я все думал, догадаешься или нет.

– Ты сам подстроил крушение флагманского самолета своей компании, это была не случайность…

Собеседник смотрел на него своими волчьими глазами, так же, как смотрел затаившийся в дюнах зверь, пристально, неотрывно. И отблески костра, отражаясь в них, походили на блики нездешнего, пылающего свирепым огнем солнца. Молчание подтверждало точность догадок, и Мирослав продолжал, на ходу продираясь через дебри причудливо сплетенных домыслов к мерцающему маяку истины.

– Ты сам разорил «Бонавиа»…

Он выдавал предположения – и сам до конца в них не верил, все ждал, когда Стрельников начнет опровергать, возмущаться, разозлится или поднимет их на смех. Но ничего такого не происходило. Он лишь молчал, сдерживая улыбку, и смотрел на Мирослава с удовольствием, а может, с гордостью, с которой смотрит отец на смышленого сына…

– И сделал ты это затем, чтобы передать свой авиапарк, а вместе с ним и ответственность за будущие крушения кому-то другому… Тому, кого ты терпеть не можешь, давнему противнику и конкуренту.

Тут Стрельников не удержался – заулыбался широко, торжествующе.

– И тот самолет, который упал несколько дней назад, это твоих рук дело… Их будет много… Крушений… Сколько еще? – Мирослав хотел по привычке приложить пальцы левой руки к виску, как делал обычно, когда в мыслях его из нескладных фрагментов вдруг сама собой собирается хитрая мозаика, но вспомнил про связанные запястья.

Владимир Сергеевич безразлично пожал плечами.

– Пока не разберутся, в чем дело, будут падать.

Погодин молчал.

– А ты думал, дядя Володя лошара? Дурачок, который много лет держал всех в кулаке, а потом вдруг сдулся? – Он мягко рассмеялся. – Нет, Мироша, это не про меня. Такие, как я, с годами лишь матереют. Компанию я, действительно, разорил осознанно, но грамотно. Обворовал сам себя, по-тихому выводил средства в оффшоры несколько лет. А придурь моя – так это просто пыль в глаза, для убедительности. Я ведь говорил уже, что в какой-то момент мне стало невыносимо скучно. Я тогда от той скуки и пустоты чуть с ума не сошел. Мне казалось, что выше той цели, которую я когда-то в жизни наметил и достиг, и быть не может. А если и может, то с моими ресурсами и ее достичь – дело плевое. И тогда я выбрал цель почти недостижимую, ради которой на кон надо поставить все. И то не знаешь, дойдешь ли. – Он взглянул на Кайлас, который был теперь совсем близко и в темноте казался сказочным великаном, будто клонившимся к пришлым, чтобы подслушать их разговор. – Вот это по мне.

– Почему они падают?

– Ой, не спрашивай. Лучших умов нанимал за космические гонорары, инженеров-конструкторов заграничных. Теперь в моих самолетах хитрое такое устройство встроено, рядовая проверка в жизни не выявит. Но суть в том, что устройство срабатывает в определенный момент, в зависимости от дальности перелета. Ну, так, чтоб не сразу на взлете ломались, а то ведь интриги не будет, голая статистика.

– Ты отдаешь себе отчет, что это тысячи, десятки тысяч человеческих жизней?

– Отдаю, конечно. Иначе зачем бы я все это устроил?