— Вы говорите загадками, Эндрю.
— Я? Но что же здесь непонятно, Энн? Ваш брат нанял меня
именно для этого. Это мой долг, вот и все.
— Долг... — повторила девушка, и легкая улыбка тронула ее
губы. — А мне видится здесь нечто выходящее за рамки долга. Может быть, дело в
том, что я вам доверяю и чувствую себя такой защищенной... Мне кажется, что вы
больше, чем просто слуга.
— Я тот, кем вы хотите меня видеть, только и всего. Я — ваш
защитник, вы — моя госпожа. Не сомневайтесь во мне, Энн. Я хотел бы сделать все
возможное для вашего семейства. У меня есть свое представление о чести, и я
предпочитаю жить в соответствии с ним.
— Понятно.
Энн была разочарована тем, что Эндрю не сказал о ней как о
главной причине его поступков. И вновь у нее побежали мурашки по телу при
мысли, что она стоит на грани запретного.
Эндрю почувствовал, что девушка уязвлена, и отступил, утешая
себя мыслью, что, когда у него появится возможность предстать перед ней на
равных, он убедит Энн в своей искренности и очистит ее душу от угрызений
совести и сомнений.
— Вы позволите поговорить с вами обо всем не сейчас, а
при более подходящем случае? Может быть, тогда я смогу открыто и ясно объяснить
сказанное сегодня.
— Да, конечно...
Он хотел уже повернуться и отправиться к старшей сестре.
Менее всего на свете он желал, чтобы Энн стала свидетельницей его объяснений с
Кэтрин. Но оказалось, что он недооценил твердость характера такой мягкой,
слабой на вид леди Энн.
— Вы что, идете сейчас к Кэтрин?
— А?.. Ну да!.. Я иду к ней. Так, ерунда. Маленький отчет за
прошедший день.
Но Энн ни на секунду не поверила ему. Она гордо приподняла
голову, глаза ее сверкнули, и она надменно заявила:
— Я иду с вами!
Прежде чем Эндрю успел возразить, девушка уже шагала к
двери. Ему оставалось только последовать за ней.
Кэтрин резко обернулась на звук открывающейся двери. На ней
был наряд для верховой езды, она явно рассчитывала увидеть Эндрю наедине, и уж,
во всяком случае, без сестры, которая гордо вела за собой сконфуженного
донельзя домоправителя.
— Что ты здесь делаешь, Энн?
Эндрю прикрыл дверь и с полуулыбкой приготовился выслушать
объяснения Энн. Несмотря на некоторые сложности, которые создавало ее
присутствие, теперь он находил в нем и положительные стороны.
— Кэтрин, я не меньше тебя имею право знать о том, что
происходит. Куда ты собралась ехать?
Кэтрин нахмурилась, и когда ее взгляд обратился к Эндрю, тот
почувствовал себя не в своей тарелке.
— Кэтрин, — требовательно объявила Энн, — я не меньше тебя
озабочена всем происходящим.
— Знаю, Энн. Но зачем, скажи, тебе знать все, когда, узнав
хотя бы часть, ты смертельно рискуешь? Зачем тебе ввязываться в мое дело?
— Я не ввязываюсь. Но я имею право знать, что происходит. Мы
обе заинтересованы в благополучии семьи.
— Все правильно. Но ты не собираешься ни во что вмешиваться?
— Нет. Я просто хочу знать правду.
— Хорошо. Эндрю, а почему бы тебе не присесть? — Кэтрин
пододвинула к камину кресло и повернулась к нему. — Ну, теперь выкладывай
все.
Эндрю перевел глаза с Энн на старшую сестру.
— Я получил аудиенцию у Донована Мак-Адама... а еще у
короля, — начал он.
— Великий Господь! — Голос Кэтрин зазвенел от негодования. —
Я видела этого негодяя множество раз. И что же, это весь твой отчет?
— Нет... Еще там чудный вид из окна...
Эндрю ссутулился, он, с его сильным телом, чувствовал себя
крайне неуютно на маленьком, хрупком стульчике.
Прежде чем он успел продолжить, рассказ его перебила Энн:
— Вы купили новые сапоги?
Эндрю поднял глаза на ее тихий голос, и на какое-то
мгновение они словно остались в комнате одни. Потом он улыбнулся, поняв, что
Энн задала этот вроде бы неуместный вопрос для того, чтобы снять напряжение и
притушить гнев сестры.
— Да, новые. Старые уже никуда не годились. Пришлось
раскошелиться и остаться с шестью пенсами в кармане.
Юмор его замечания остался непонятен Кэтрин, раздраженной
ощущением, что между этой парочкой существует нечто, о чем она ведать не
ведает. Эндрю с трудом удержался от смеха и решил, что теперь можно продолжать.
— Да, продолжим с отчетом.
Он снова согнулся на своем стульчике.
— Госпожа Кэтрин Мак-Леод получила разрешение Донована
Мак-Адама... а заодно и короля... на посещение церемонии коронации. Похоже,
Якову выгодно собрать всех вас в одном месте. А потому вам разрешают посетить
Дайрлтон. Но мне бы очень не хотелось, чтобы вы оказались там, — добавил он еле
слышно.
— Я не нуждаюсь в советах, — отрезала Кэтрин. — Чему
быть, того не миновать. Нет никого, кто мог бы предостеречь их от страшной
ошибки, которую они готовы совершить. По- вашему, надо сидеть и ждать, пока их
вздернут на виселице?
— Яков обо всем знает, — негромко сказал Эндрю.
— А потому они будут повешены независимо от вашей жертвы. Мне, однако, не
хотелось бы, чтобы и их числе оказались и вы.
— Нет, я не верю. Тебе просто показалось. Кроме того,
ты не учитываешь настроения по всей стране. Все, как один, станут против него.
— Может быть; ну а вдруг все будет не так? Что, если вы
пребываете в заблуждении? Люди пограничья следуют туда, куда ведут их Патрик
Хепберн и его друг Мак-Адам. Драммонды и Дугласы твердо стоят за короля. Другие
очень скоро присоединятся к их лагерю. Всякая попытка сопротивления в этих
условиях смертельно опасна и... опрометчива. Почему вы не желаете верить, что
заговор в Дайрлтоне раскрыт? Не ездите, не ставьте себя под удар!
— Эндрю... — начала было Кэтрин, но он прочитал в ее глазах
то, что она собиралась сказать.
— Нет, я не поеду, — быстро сказал он. — Вы ставите под
угрозу жизнь Энн, а заодно лишаете своего брата надежды обрести свободу.
Заговорщики слишком недальновидны, и королевский гнев с неотвратимостью молнии
обрушится на их голову. Ваше предупреждение уже опоздало.
— Я подумаю над этим, — сказала Кэтрин, но Эндрю не
сомневался, что девушка не воспользуется его советом.
Однако больше всего он боялся за Энн.
Кэтрин постояла, затем улыбнулась Крейтону. Улыбка была
мягкой и приветливой, но тем более удручающе она подействовала на него.
— Спокойной ночи, Эндрю, — сказала она и,
повернувшись, вышла.
Энн некоторое время хранила молчание, а когда подняла глаза,
они были полны мольбы. Девушку можно было назвать тихой, мягкой, но глупой
— никогда. За поступками мужчины, сидевшего напротив нее,
скрывалось нечто гораздо большее, чем она ранее полагала, и это пугало ее.
Эндрю почувствовал этот страх, и, когда он посмотрел на Энн, взгляд его был
невозмутим и спокоен.