Из песка и пепла - читать онлайн книгу. Автор: Эми Хармон cтр.№ 31

Они никогда не обсуждали этот случай. Никогда не признавались друг другу, что это был прекрасный первый поцелуй, драгоценное воспоминание. Но еще много лет после того события, стоило кому-то упомянуть устрицы, они ухмылялись и обменивались взглядами. Они обменивались взглядами, и в груди у Анджело разливалась боль.

Он машинально потер сутану над сердцем, словно пытаясь унять эту старую тоску. Пальцы наткнулись на крестик, и Анджело рассеянно обвел его, закрыв глаза и стараясь сосредоточиться на дневной молитве. Но мягкое покачивание поезда и силуэт девушки рядом упорно отбрасывали его мысли назад, к белым пляжам и запретным поцелуям.

Пронзительный свисток и удар гонга вырвали Анджело из объятий сна. Они были в Риме. В итоге он все-таки задремал. Ева тоже: ее голова покоилась на его плече, как будто она до последнего старалась удержаться на сиденье ровно, но в итоге проиграла закону тяготения. Анджело затопила нежность, и он поспешил прикрыть глаза и попросить у Бога сил – в уже не поддающийся счету раз со вчерашнего утра.

Ева завозилась у него на плече, а потом резко отпрянула. Анджело спокойно закончил молитву и вытянул перед собой руки, давая ей время прийти в себя. Поправил стоячий воротничок, пробежался ладонями по коротко стриженным волосам – это был единственный способ заставить их лежать хоть сколько-нибудь смирно – и водрузил на голову широкополую черную шляпу.

– Мы на месте, – произнес он негромко, наконец оборачиваясь к спутнице.

Ева чуть заметно кивнула, прилаживая к волосам маленькую белую шляпку. Затем освежила красную помаду на губах, защелкнула дамскую сумочку и снова спрятала ее в саквояж.

Они бок о бок вышли из поезда. Суматоха и грохот вокзала подействовали на обоих освежающе, хотя день по-прежнему был слишком жарким для сентября.

– Я приготовил тебе жилье. Оно неподалеку от моего, – бросил Анджело через плечо, прокладывая путь в толпе пассажиров и не стесняясь использовать для этого трость.

– Я поживу у дяди, – тут же раздалось позади. – Мы вчера обменялись телеграммами. Меня уже ждут.

Анджело остановился как вкопанный, и Ева выругалась сквозь зубы, когда врезалась в его жесткую спину. Он почти сразу продолжил движение, но, когда они добрались до автобусной остановки и опустили багаж на тротуар, не замедлил выразить ей свое неудовольствие на ухо.

– Они живут в преимущественно еврейском квартале.

Ева лишь вскинула точеную бровь и поджала губы, ожидая продолжения.

– Поселиться у еврейской семьи – самое глупое, что ты можешь сделать. Проще повесить на грудь звезду.

– Хочешь сказать, что они в опасности? – пробормотала Ева чуть слышно.

– Да! О господи, Ева, именно это я и хочу сказать. – Анджело неверяще покачал головой. – Если ты остановишься у дяди, это лишит смысла весь твой приезд в Рим. В город, где твое имя, адрес и религия еще не числятся в каком-нибудь фашистском списке, к которому есть доступ у СС. В город, где никто не укажет на тебя пальцем.

– Я все равно хочу к ним заглянуть, Анджело. Мы не виделись два года.

В эту секунду к остановке подкатил автобус, и Анджело решительно зашагал к нему, подхватив чемодан Евы и свою гораздо более скромную сумку.

– Наш рейс, – объявил он, хотя Ева понятия не имела, что это значит или куда этот автобус направляется.

Они поднялись в салон и, уложив сумки на верхнюю полку, заняли места впереди. Когда автобус качнулся, закряхтел и грузно покатил по римским улочкам, Ева наконец рискнула задать мучающий ее вопрос:

– А где ты живешь?

– Недалеко от твоего дяди. На западном берегу Тибра, возле базилики Санта-Мария-Маджоре.

Для Евы эти приметы не значили ровным счетом ничего.

– Ты живешь с другими священниками?

– Я квартирую у монсеньора Лучано и его старшей сестры. Очаровательная старушка. Когда не изображает домоправительницу, целыми днями плетет кружева. Относится ко мне как к сыну. Она очень трогательно заботится о нас обоих.

– Я думала, ты живешь в… бенефиции. Разве не так называются дома священников?

– Раньше жил. После рукоположения я полгода служил в деревушке к югу от Рима, прежде чем меня назначили викарием при церкви Святого Сердца. Это к востоку от Трастевере, недалеко от Колизея.

– Викарием?

– Вторым священником прихода. Там я прослужил два года и за это время неплохо узнал местность.

– А теперь?

– А теперь у меня другие обязанности.

– Ты не служишь ежедневные мессы? – В воображении Евы он в основном вкладывал облатки в разинутые рты прихожан и читал длинные проповеди. Неожиданно она поняла, что в действительности знала очень мало о будничной жизни Анджело.

– Я хожу на ежедневные мессы. Иногда даже несколько раз в день, если позволяет служба. Но нет. Я помощник монсеньора Лучано, а он – высокопоставленный чиновник Папской курии.

– Что такое Папская курия?

– Административный орган католической церкви.

– Ты работаешь в конторе? – Ева была шокирована.

– Да. Именно так. Когда я не бегаю по всему городу, то работаю в конторе в Ватикане. Для моего ведомства сейчас очень напряженные дни. А дальше будет становиться только сложнее.

– И что у тебя за ведомство?

– Помощи мигрантам.

Еве могла только хлопать глазами.

– Такое ведомство существует?

– В некотором смысле да. Официально мы оказываем пастырскую помощь мигрантам, бродягам, туристам и паломникам. Конгрегацию возглавляет кардинал. Монсеньор Лучано служит кардиналу Дюбуа, а я помогаю монсеньору Лучано. Моя работа заключается в том, чтобы выполнять любые его поручения, но я редко сижу за конторкой и печатаю, если ты успела такое вообразить. Для этого у нас есть штатные секретари. Я же обеспечиваю физические контакты, так что провожу весь день на ногах.

– Как интересно. Одноногий священник проводит весь день на ногах.

– Да. Иронично. – Анджело усмехнулся, и голубые глаза сверкнули.

Ева не улыбнулась в ответ, пускай и хотела. Слишком легко было вернуться к их прежней манере общения, когда они беспечно шпыняли и поддразнивали друг друга. Для нее это ничем хорошим не закончится. Только заставит сильнее тосковать по Анджело, когда она вернется домой во Флоренцию. Поэтому она решила сохранять невозмутимость, хотя, когда он заговорил снова, в его голосе не было и тени смеха.

– Я хочу, чтобы ты остановилась в Святой Цецилии. Это закрытый монастырь, но там есть комнаты для квартирантов возле главного входа. И он в Трастевере, так что ты будешь недалеко от семьи.

Предложение прозвучало как приказ, распоряжение, не терпящее возражений, – и Ева машинально открыла рот, чтобы заспорить.