1918: Очерки истории русской Гражданской войны - читать онлайн книгу. Автор: Арсений Зайцов cтр.№ 53

Скудность технического оборудования Донской армии не могла поэтому не отозваться на характере ведения операций, как только из периода стихийного восстания они выходили на поле организованной вооруженной борьбы.

Одновременно с этой армией донским атаманом было приступлено к формированию постоянной («молодой») армии из двух еще не призывавшихся возрастных сроков (19- и 20-летних). Всего в этой постоянной армии формировалось три конных дивизии, две пехотные бригады (пластунская и стрелковая), саперный батальон и технические части. Общая численность ее доходила до 20 тыс.

Всего к июлю Дон выставил армию ополченского типа на фронте в 50 тыс. и обучал в тылу регулярную армию в 20 тыс. Таким образом, общая численность Донской армии летом 1918 г. доходила до 70 тыс. бойцов.

100–150 штыков, бывших в распоряжении атамана Каледина в день его смерти, через пять месяцев обратились в армию, равную по численности тому, что выставил Дон во время мировой войны. Германская оккупация Украины, двухмесячное владычество большевиков и двухмесячная борьба за освобождение вернули Дону всю его мощь эпохи внешней войны.

В общем, в зоне германского влияния к концу июня русский контрреволюционный фронт ограничивался северной и восточной границами земли Донского Войска, с расположившимся в задонских станицах резервом в виде Добровольческой армии.

В зоне влияния союзников в то же время основным фронтом были Поволжье и Урал, так как Северный фронт только еще намечался (англичане высадились в Мурманске лишь 26 июня, а в Архангельске – 2 августа).

Выступление чехов вдоль Сибирской железнодорожной магистрали в конце мая преследовало цель пробиться к Владивостоку. Поэтому движение на восток было основным направлением чешских отрядов в течение июня. Соединение Челябинской группы (Войцеховского) с чехами Гайды в Омске (10 июня), однако, еще не решало вопроса о возможности перевозки в Сибирь арьергардной Пензенской группы Чечека.

Двигаясь в Сибирь, Чечек, пробившись через Сызрань, занял почти без сопротивления 8 июня Самару. В этот же день в Самаре власть была захвачена группой эсеров – членов Учредительного собрания, объявивших себя Комитетом Учредительного собрания (сокращенная и быстро привившаяся кличка Комуч). В состав наличной в Самаре группы были никому не ведомые партийные деятели. Один перечень их фамилий лучше всего показывает на их удельный вес в общерусском масштабе: Вольский, Брушвит, Климушкин, Фортунатов, Боголюбов и т. д.

Что собою представляли эти «правопреемники» верховной власти в России, показывают лучше всего дальнейшие шаги их лидера – Вольского.

29 ноября 1918 г., т. е. полгода спустя после провозглашения власти Комуча в Самаре, «учредиловцы собрались на нелегальное (после провозглашения диктатуры адмирала Колчака) собрание, в котором многие, в том числе и Вольский, высказались в том смысле, что ввиду опасности, угрожающей революции справа, со стороны Колчака, следует прекратить борьбу с советской властью. В развитие этого своего решения эта группа учредиловцев вступила в переговоры с советским командованием, которое пропустило ее на территорию Совроссии» ^[232].

Вокруг этой кучки авантюристов создалось «правительство» в виде Совета управляющих ведомствами. Состав совета не менее типичен, чем состав самого Комуча.

За исключением беспартийного капитана Галкина и меньшевика (потом коммуниста) Майского – все, во главе с его председателем Роговским, были эсерами. Капитан Галкин стал военным министром.

Этот 26-летний юноша (выпущен в офицеры за два года до начала войны ^[233]) был произведен в полковники и вместе с двумя эсерами Фортунатовым и Боголюбовым (членами Комуча) возглавил Штаб Народной армии, являвшийся «коллективным органом верховного управления всеми вооруженными силами».

Единственной реальной силой в Самаре были стремительно пробившиеся на восток эшелоны чехов под командованием австрийского лейтенанта Чечека. Белые офицерские организации Самары дали лишь две роты, эскадрон и конную батарею. Те элементы, главным образом городского населения Повольжья, которые были готовы к вооруженной борьбе с большевиками, политически стояли неизмеримо правее Комуча и Штаба Народной армии». Однако революционный гипноз 1917 г. был так силен, что Народная армия приняла ультрареволюционные начала демократического строительства вооруженных сил и, сняв погоны, почему-то на фуражках надела Георгиевские ленточки (пример моряков Черноморского флота?).

Никакой армии в смысле организованной вооруженной силы в Самаре, конечно, не было. Были батальоны чехов и были отдельные офицерские отряды, более или менее откровенно презиравшие и Комуч, и принятые им принципы строительства армии. На счастье русской контрреволюции в Самаре оказалось несколько молодых энергичных офицеров Генерального штаба. Главными представителями их были полковники Каппель и Махин (обоим было по 35 лет, и они окончили Академию лишь за год до начала мировой войны). На них и легла тяжесть борьбы с большевиками, и их усилиями Самара обратилась в первый контрреволюционный очаг Поволжского фронта.

Весь июнь протек в набегах отдельных больших отрядов полковника Каппеля совместно с Волжской речной флотилией. Результатом их действий было установление фронта по Волге от Новодевичьего (у Жигулевских гор на правом берегу Волги на полпути между Сенгилеем и Ставропольем) до Хвылынска общим протяжением по течению Волги до 300 км.

Тыла у Самарского фронта, в общем, не было, так как эшелоны пробившихся на восток чехов (Чечека) шли по железной дороге на Уфу, оставляя открытой вторую подводившую к Самаре с востока железнодорожную магистраль от Оренбурга через Бузулук. Таким образом, избранная центром контрреволюционного движения Самара оказалась в кольце выбитых из нее чехами советских отрядов.

Вторым очагом сопротивления в Поволжье было уральское казачество. Разогнав Совет рабочих, киргизских и крестьянских депутатов в Уральске 29 марта 1918 г., уральское казачество взамен него создало войсковое правительство (как это ни странно, с сильной эсеровской прослойкой и без атамана). В мае красные от Саратова повели наступление на Уральск, но к середине месяца они были отброшены назад на Саратов, и к июню уральское казачество самостоятельно, без посторонней помощи, держало 100-километровый фронт на Саратовском направлении в 150 км от Волги, по линии Ершово – Новоузенск. Саратовский фронт прикрывал западную границу Уральского войска, перехватывая железные дороги, связывавшие столицу войска Уральск с Поволжьем. Отдельные отряды уральских казаков прикрывали область и с севера в направлении на Бузулук.

Между Самарской группой Народной армии и фронтами уральских ополчений был, однако, разрыв в шесть переходов. Все же упорство сопротивления уральских казаков в связи с наличием у них базы в виде станиц по р. Уралу давало уральскому казачьему фронту ту устойчивость, которой не хватало Самарскому очагу, и придавало ему значение базы Поволжского фронта ^[234].