1918: Очерки истории русской Гражданской войны - читать онлайн книгу. Автор: Арсений Зайцов cтр.№ 17

Несмотря на хвастливый тон и чудовищное преувеличение сопротивления, встреченного его армией на Украине, Муравьев гораздо трезвее оценивал общую обстановку на Румынском фронте, чем напуганная румынской оккупацией Бессарабии советская власть в Одессе. Положение румын, отрезанных от союзников, выданных Брест скими переговорами головой Центральным державам, было очень незавидно.

Подбодренные Муравьевым, одесские большевики решили прервать заключенное 8 февраля перемирие с Румынией, и 16-го Верховная комиссия, т. е. Раковский, отправила румынам следующий ультиматум: «Немедленная эвакуация Бессарабии от румын и национальных контрреволюционных войск Щербачева. Немедленный возврат всего захваченного румынскими войсками имущества на территории Бессарабии и Румынии. Выдача Щербачева и виновников убийства Рошаля и т. д.».

Успех большевиков на Украине отражался на тоне их переговоров с попавшей между двух огней Румынией.

Большевики этим, в сущности, объявляли войну Румынии, но судьбы Румынского фронта решались в это время не в Яссах и не в Одессе, а в Бресте…

В стороне от главных очагов контрреволюции, в районе Ставки (Смоленск – Могилев – Гомель) были расположены части 1-го польского корпуса генерала Довбор-Мусницкого. Части эти не признавали советских декретов демократизации армии и сохранили известную боеспособность. Затяжка переговоров в Бресте и развал фронта заставили большевиков пододвинуть польские части к фронту для замены ими разложившихся частей фронта. С этой целью в конце января была начата переброска частей 1-го польского корпуса в район железнодорожного узла Жлобин (на Днепре).

Польский корпус, отмежевавшийся от большевиков, вел переговоры с Добровольческой армией. Переписка эта попала в руки большевиков, и последние потребовали разоружения корпуса. Командир корпуса генерал Довбор-Мусницкий отказался это выполнить, за что был объявлен вне закона. К этому времени, т. е. к началу февраля, бо́льшая часть корпуса (до двух дивизий из трех), но без артиллерии, следовавшей в хвостовых эшелонах, пыталась овладеть железнодорожной станцией Жлобин и от Рогачева повела наступление на Ставку в Могилев.

Попытка ликвидировать поляков местными силами окончилась неудачно, и тогда с фронта были спешно переброшены более крепкие части (главным образом латыши и матросы), и, под командой Вацетиса они 13 февраля, разбив 1-й польский корпус, заняли Рогачев. За неделю до этого от Жлобина была отброшена и 2-я польская дивизия.

Своему успеху красные были обязаны главным образом наличию у них и отсутствию у поляков артиллерии.

3-я дивизия польского корпуса у Смоленска, через Рославль, все-таки проскочила на присоединение к разбитым большевиками 1-й и 2-й дивизиям, и весь корпус отошел к Бобруйску. Но и тут, как и на Румынском фронте, однако, окончательное решение судьбы поляков принадлежало не им и не большевикам, а немцам.

Наконец в ночь с 27 на 28 января в независимой Финляндии было свергнуто правительство Свинхувуда и властью овладели финские большевики.

Сепаратный мир с Украиной, захват большевиками Киева и провозглашение Троцким лозунга «ни война, ни мир» (9 февраля 1918 г.) совпали с грозными событиями на Дону.

Отход Добровольческой армии на подступы к Ростову (Синявка), смерть Чернецова и захват красными ст. Лихой и Зверево уже ясно обозначили надвигающуюся на Дон катастрофу.

Кроме Добровольческой армии и горсти донских партизан защищать Дон было некому. Двухмиллионное донское казачество воевать не хотело. Возвращавшиеся с фронта полки без сопротивления сдавали оружие совет ским отрядам в Донецком бассейне и расходились по станицам.

Поэтому генерал Корнилов, придя в начале февраля к убеждению о бесцельности дальнейшего пребывания Добровольческой армии на Дону, решил уйти на Северный Кавказ.

8 февраля генерал Каледин созвал совещание, на котором присутствовал начальник штаба Добровольческой армии генерал Лукомский. «Доклады, сделанные на заседании председателем донского правительства и членами круга, обрисовали очень тяжелую картину, – пишет генерал Лукомский. – Дон окончательно развалился, и спасти положение было трудно. После моего заявления о невозможности что-либо дать из состава Добровольческой армии для непосредственной обороны Новочеркасска, а что, наоборот, генерал Корнилов просит возможно скорее вернуть ему офицерский батальон (2-й), большинство присутствовавших на заседании высказалось в том смысле, что удержать Новочеркасск будет невозможно и что атаману с правительством и войсковым кругом надо переехать немедленно в район еще крепких и стойких станиц, расположенных по Дону, и там постараться заставить казачество откликнуться на призыв атамана… Генерал Каледин выслушал всех говоривших, а затем определенно заявил, что оставить Новочеркасск он не может, что он считает недопустимым атаману бежать из столицы Донского края и скитаться по станицам; если ничего не выйдет, то он погибнет здесь, в Новочеркасске» ^[57].

Генерал Деникин пишет, что в «штабе был разработан план для захвата ст. Тихорецкой (на Кубани), подготовлены поезда и 10 февраля послана об этом решении телеграмма генералу Каледину» ^[58].

Предстоявший уход Добровольческой армии, отвод единственной боеспособной части (батальона Добровольческой армии), прикрывавшей Новочеркасск с севера, и тревожные слухи о движении красной конницы с севера-запада заставили генерала Каледина 11 февраля созвать в 9 часов утра в атаманском дворце донское правительство на срочное совещание. А. М. Каледин доложил всю обстановку и соотношение сил на фронте. «В моем распоряжении, – докладывал атаман, – находится 100–150 штыков, которые и сдерживают большевиков на Персияновском (северном) направлении. Перед вашим приходом я получил сведения от приехавшего помещика, что сильная колонна красной кавалерии, по-видимому, обойдя Добровольческую армию, движется по направлению к ст. Грушевской (с северо-запада) ^[59]. От генерала Корнилова мною получена телеграмма, извещающая о его намерении покинуть Ростов, и ввиду этого его настоятельная просьба – срочно отправить офицерский батальон с Персияновского фронта в его распоряжение (А. М. взволнованно прочел телеграмму). Дальше, как видите, борьба невозможна. Только лишние жертвы и напрасно пролитая кровь. Приход большевиков в Новочеркасск можно ожидать с часу на час. Мое имя, как говорят, «одиозно»… Я решил сложить свои полномочия, что предлагаю сделать и правительству. Предлагаю высказаться, но прошу, как можно короче. Разговоров было и так достаточно. Проговорили Россию…» ^[60]

После краткого обмена мнений сперва было решено передать власть городской думе и демократическим организациям, но затем возникли колебания. Все же было условлено встретиться в 4 часа в городской управе и подписать акт передачи. Генерал Каледин ушел с заседания и через полчаса у себя на квартире застрелился!