Паоло прислали в их военную часть, расположенную неподалеку от порта, и, как любой приезжий, появлявшийся в их округе, он вызывал много любопытных взглядов. У них в городе никогда не стеснялись рассматривать нового человека: останавливались, поворачивали головы и тут же обсуждали увиденное.
– Статный мужик, ничего не скажешь!
– А местные военные помельче будут, это верно.
– Интересно, надолго к нам? – все больше интересовались женщины.
Мужчины же с удивлением разглядывали наградные колодки на форменном кителе.
– Говорят, он в Афганистане был, в составе войск НАТО.
– И в Ираке тоже.
– Ого! Тогда понятно, откуда эти награды.
В первый раз Ирена увидела Паролизи днем на площади: в компании других военных он выходил из серо-зеленого пятнистого джипа. Он шел не спеша к бару, улыбался солнцу и о чем-то весело переговаривался с друзьями. И такая внутренняя уверенность и скрытая необузданная сила исходили от этого человека, что Ирена застыла у фонтана, все смотрела и смотрела, не отводя взгляда от Паролизи, пока вся их компания не допила пиво и не поднялась из-за столика.
Она полюбила один раз и навсегда. В их маленьком занюханном городке он был для нее человеком с другой планеты. Очень быстро он заменил ей всех: подруг, которых у нее и так было мало, братьев, которые не знали, как от нее отделаться, и молчаливую мать, которая с детства не замечала ее и была занята отцом и братьями.
Им было так хорошо вдвоем! Никогда и никто не восхищался ею так, как Паролизи, и это казалось ей чудом. Она долго не могла поверить, что этот огромный потрясающий мужчина принадлежит ей.
Где они только не занимались любовью!
Ирена снимала квартиру, но до нее они почти никогда не доходили. Глаза Паоло наливались свинцовой страстью, он медленно проводил рукой по ее затылку, цепляя жесткой ладонью длинные волосы. Тело Ирены реагировало сразу же, и всегда и везде она была готова ответить.
Они любили купаться после захода солнца на закрытом холмами пляже, совершая долгие заплывы, а когда берег становился маленьким, а вода черной от оглушительной глубины, они возвращались. Поддерживая уставшую Ирену за гладкий живот последние сто метров, он выводил ее на берег, где оборачивал в пушистое полотенце и целовал в соленую шею. Этот поцелуй был сигналом к большему.
Она никогда не задавала ему лишних вопросов и видела, что ему это нравится. На самом деле она просто боялась услышать ответ и, уверенная, что врать Паролизи не будет, предпочитала не знать.
Когда он женился, Ирена сначала растерялась, а потом заболела и пролежала в постели целый месяц в глубочайшей депрессии. Но Меланья уехала в Черенову, и они опять стали встречаться, и она опять не задавала вопросов. Но вопросы были, и чтобы хоть как-то успокоиться, она сама придумывала ответы.
Он был такой же, как до женитьбы, ничего не изменилось, и Ирена наслаждалась часами, проведенными вместе, впитывая в себя его родной терпкий запах, его нежные слова и его неистовые ласки.
Его отъезд в Черенову стал для нее вторым ударом. Он никогда ничего не скрывал, вот и на этот раз прямо сказал ей: «Перевожусь в военную часть Череновы, послезавтра уезжаю» – и поцеловал нежно и длинно: «Прощай, мне было очень хорошо с тобой!»
Ирена много раз потом повторяла его слова и каждый раз находила в них скрытый смысл. «Я никогда не забуду тебя, ты нужна мне», – звучало для нее.
Она не могла жить вдали от Паролизи: ее дни без него были заполнены отчаянием и свирепыми головными болями, которые и раньше налетали на нее, но никогда, если он был рядом.
Ирена промучилась почти год, перебиваясь редкими телефонными разговорами с Паролизи, и, став похожей на одинокую волчицу, окончательно поняла, что должна жить вблизи Паоло. Она не задумывалась, кем будет для него. «Главное, чтобы он был рядом, главное, чтобы он был рядом», – повторяла она, как в бреду.
Не объяснив ничего толком ни матери, ни братьям и не предупредив Паролизи, она уехала в Черенову и тут же узнала, что у него родился ребенок. Но ей уже было все равно, она достигла того предела, когда самоунижение становится вполне обыденным, и ее не тронуло еще одно подтверждение того, что он посвятил себя семейной жизни. «Лишь бы был рядом, лишь бы был рядом», – стучало в мозгу у Ирены.
Найдя работу в «Черном коте» и зная, что его посещают военные из местной дивизии, Ирена стала ждать Паролизи.
Их первая встреча в Черенове случилась именно там.
Она помнила, как он появился на входе в полутемный зал, заполонив собой дверной проем и окинув взглядом столы с девушками, остановил на ней глаза в недоумении и замеша- тельстве.
Ирена, в бытность свою в Сиракузе, никогда не носила вечерних платьев, тем более таких, какие требовал хозяин «Черного кота», предпочитая джинсы и простенькие, иногда полупрозрачные сарафаны, считая, что вычурные наряды – не ее стиль. Но, увидев взгляд Паролизи, она поняла, как ошибалась.
Официант подвел ее к столику Паоло и сделал отметку в книге – консумация пошла.
– А я смотрю и глазам своим не верю! Какая же ты охренительная в этом платье!
Ирена, не зная, как отреагирует Паролизи на ее внезапное появление в Черенове, немного насторожилась, но выраженное им искреннее восхищение и то, что он, женатый и с ребенком, появился в «найт-клубе», окончательно навело ее на мысль, что она все сделала правильно.
– Как ты здесь оказалась? – и вдруг, увидев, как глаза ее радостно распахнулись, нахмурился, видимо, догадавшись обо всем. – Зря ты при- ехала.
У нее все похолодело и оборвалось внутри, но, проработав в «найте» уже две недели, она научилась обращаться с мужчинами.
– Не думай ни о чем, пойдем лучше потан- цуем.
Она встала. Черное платье облегало фигуру, ясно давая понять, что надето оно на голое тело; тонкая лямка не удержалась на загорелом плече и соскользнула вниз, грозя утащить за собой весь наряд; соски отчетливо вырисовывались под шелковистой материей. Ирена шла к танцполу, не оглядываясь, и почувствовала, как Паролизи провел рукой по ее спине и пристроил лямку на место.
Они танцевали медленно, прижавшись друг другу, она чувствовала его тело впервые после долгой разлуки. «Пусть в танце, пусть пока в танце», – прошептала она.
– Что ты там шепчешь?
– Я знала, что ты придешь сегодня.
– Да, ты всегда чувствовала меня, даже на расстоянии. – Он положил ладонь на обнаженную спину Ирены, вогнав в трепет вожделения, и тихо сказал: – Я скучал без тебя.
И все! И этого было достаточно, чтобы у Ирены выросли крылья. И то, что он поправил ей лямку, как делал это в Сиракузе на ее летних сарафанах, и то, как он смотрел на нее, совсем по-новому, чуть печально и завороженно, а главное – эти слова, которые Ирена повторяла еще долго: «Я скучал без тебя!» – все это вернуло Ирену к ее прежним грезам.