Дым и Дух - читать онлайн книгу. Автор: Чарли Хольмберг cтр.№ 37

Рон сжал амаринт и закрутил его, но лепестки лишь уныло качнулись и замерли. Рон вздохнул, припоминая историю ведовства, которую усердно вбивали ему в голову как часть религиозного обучения вперемешку со скабрезными шуточками про Бога, про веру, про пятое и десятое. Когда-то его предки-кочевники переплыли Арктическую ленту и на обширных и довольно-таки плодородных равнинах, на которых давным-давно жили носконы, основали поселение, ставшее впоследствии Колинградом. Почему носконы покинули свои города и деревни, ученые обходили молчанием. Никто не знал, что с ними приключилось, и люди плели одну небылицу за другой, гадая об их дальнейшей судьбе. Большинство полагало, что носконы, как некогда колины, не устояли перед искушением океана и отправились бороздить его просторы.

Культурное наследие носконов оказалось небогатым – несколько текстов да извлеченные из недр земли глиняные таблички с упоминаниями эфирного мира и мира нуменов, которые колины вскоре окрестили «ведовством». По всей видимости, носконы исповедовали язычество, однако историки продолжали изучать их, пока какой-то чванливый хлыщ не заявил, что истинный Бог один, а поклонение другим Богам и даже изучение других верований – кощунство и богохульство. Краснобай, каких мало, он витийством прибрал к рукам колоссальную духовную власть и стал первым праведником, Ангеликом. Колины сровняли с землей руины носконов и постановили, что любой практикующий темную магию носконов является исчадием Ада, подлежит аресту и – благодаря влиянию Ангелика на правительство – повешению. Шли годы, могущество Ангелика убывало, однако старые привычки умирать не торопились.

Всю свою жизнь Рон считал вассалов, нуменов и заклятие Духов детскими сказочками. Когда он нашел амаринт и начал исследовать самые потаенные уголки этого города, он то и дело сталкивался с людьми, которые вещали ему о жрецах и их невольниках. Не более того. И вот теперь вассал, одержимый всесильным Духом коня, прикорнул в трех метрах от него!

Он снова покрутил амаринт – бесполезно. Поглядел на тени от свечи, что танцевали на потолке, набившем оскомину. Вздохнул. Как там его мама, хватает ли ей света, чтобы увидеть тени, или ее окружает кромешный мрак?

Если они хоть пальцем ее тронут, он… «Что? Беспомощен как младенец!» «Герех» – неприступная крепость. Даже если он, наплевав на свою жизнь и вооружившись амаринтом, ринется на приступ, его остановят у первой же стены. Он исчерпал право на встречу. Остается одно – подкупить стражу, подкупить Смотрителя… Ему нужны деньги. «Деньги, и только деньги». Но где найти покупателя, который по достоинству оценит амаринт и предложит за него достойную плату? Оккультники, само собой, с радостью его отхватят, однако раскошеливаться они не станут, а просто отобьют Рону почки.

Рон помрачнел, мысли его приняли другой оборот. «А вдруг в „Герехе“ заключенных пытают? Морят голодом? Бьют кнутом? Кидают в чан с кипящей водой? Льют в горло расплавленный свинец?»

Стигма. Древние позолоченные письмена, струящиеся по спине Сэндис, мелькнули у него перед глазами, раскинулись на потолочных балках. «Каково это, быть одержимым?» Сэндис говорила, что она ничего не помнит – только боль и пробуждение. Но она также говорила, что некоторым образом общается с этим ее Иретом. Рон закрыл глаза, пытаясь представить, что в его тело вселилось другое существо. Что его тело принадлежит другому существу.

«Какая невыносимая боль. А стигма жжется, когда Сэндис в сознании и не одержима Духом?»

Он покосился на нее. Одетая в простенькое платье (откуда у Куртца завалялось платье, Рон не знал и знать не желал), она спала, повернувшись к нему спиной. Натянутое одеяло вычерчивало плавную округлость ее бедра, изгиб талии.

Будь она дурнушкой, он ни за что в жизни не ввязался бы во все это. А теперь вот и Куртц запал на нее и требует, чтобы Рон отвел ее в Лилейную башню. Ничего лучше он придумать не мог. Твердыня Господня… Он же не появлялся там с тех пор, как ему стукнуло тринадцать, с тех пор, как он поклялся, что ноги его там больше не будет.

Он снова подумал о матери. Чувство вины, словно муки голода, тугим узлом стянуло внутренности. Как только амаринт восстановится, он сможет подняться и уйти куда глаза глядят, невзирая на притаившихся в засаде оккультников. А она… Она так и будет сидеть в наглухо закрытой камере, осужденная за кражу, которую совершил он.

«Уйти куда глаза глядят. Но куда? Проверить еще парочку условных мест, вдруг подвернется работа?» Как же ему нужны деньги…

И вдруг его осенило. А зачем ждать, когда кто-то его наймет?

Рон замер, боясь вспугнуть зарождавшуюся идею. Прикусил губу. Чего он только не делал для городских нуворишей – да все, что они заказывали. Любой каприз за их деньги. Плевать, кто именно нанимал его: главное, чтобы заказчику хватало средств расплатиться.

А если расплатится тот, на кого у Рона зуб? Месть. Сладкая месть.

Эрнст Ренад купался в деньгах…

Рон задрожал от нетерпения, от желания тотчас вскочить и взяться за дело. Он никогда не крал для себя лично. Такие кражи до добра не доводят. Но сейчас на кону жизнь его мамы.

Он покрутил амаринт. Лопасти вяло завертелись и снова застыли.

Где жил Ренад, Рон знал прекрасно – неподалеку отсюда; за ночь Рон обернется туда и обратно. Так же прекрасно он знал планировку дома и комнаты, где хранились самые ценные сокровища Ренада. Денег, вырученных за них, хватит с избытком, чтобы утолить аппетит зарвавшегося Смотрителя.

Он должен спасти маму.

Он должен сдержать клятву и не возвращаться в Лилейную башню.

Рон крутанул амаринт, и тот, отозвавшись благословенным жужжанием, воспарил в нескольких сантиметрах от его пупка. Рон выдохнул: боль покидала его тело, жар спадал. Он расслабился и вновь напрягся. Кровь горячо забилась в его жилах: подымайся, берись за дело, добудь деньги! Оттолкнув кружившийся амаринт в сторону, Рон сел и повращал головой, с хрустом разминая затекшую шею. Вытянул руки. Повел плечами, чувствуя знакомое покалывание в левом предплечье. Амаринт творил чудеса, но излечивал только от смертельно опасных ран, а не от затяжных мучительных недугов.

Тихо, чтобы не разбудить Сэндис, Рон поднялся, подхватил свои вещички и направился к двери. Амаринт иссяк, но сегодня оберег ему и не понадобится. В прошлый раз же все обошлось, верно? Обычная кража: ловкость рук, и никакого волшебства.

Лопасти амаринта повернулись в последний раз и остановились. Артефакт упал. Но прежде, чем он коснулся пола, Рон подхватил его и уложил в карман.

«Сейчас или никогда», – подумал он и зашагал в темноте к двери в проулок.

Приоткрыл ее и растворился во мраке ночи.

✦ ✦ ✦

Вскрывать замки́ его научил Каз Кирстин.

Рону было пятнадцать, когда он повстречал Каза, парнишку чуть старше себя. Прошлое у Каза было довольно темное: обделывая какие-то сомнительные делишки, он был схвачен, оштрафован и без раздумий засунут на работу в канализации, когда там освободилось местечко. К тому времени Рон уже вовсю увлеченно болтал на уличном жаргоне и не ставил взрослых ни в грош. Так он старался, чтобы отец его возненавидел.