Не римская Испания. Арбалетчики в Карфагене - читать онлайн книгу. Автор: Безбашенный cтр.№ 82

— Мелкие усовершенствования типа этого гадесского корпуса и прямого руля с румпелем мы уж как-нибудь «изобретём». Или, например, оптика. Вы думаете, я владею технологией варки стекла? Хрен там! Но этой технологией уже не одно столетие владеют аборигены, и если они всё ещё не додумались до линз — для себя мы эту ошибку исправим. Ну, температуру поднять, чтобы стекло попрозрачнее получалось, — это мы со временем тоже осилим. Школьный курс физики все помнят? Схему устройства подзорной трубы не забыли? Что нам это даст, все понимают?

— Лейтенант, прекратите разглядывать женщин на пляже в оптический прицел — майор не успевает навести на них свой бинокль! — схохмил Серёга.

— Именно — опять вы со своими пошлостями, поручик!

— Ну, вообще-то оптический прицел — это вещь! — заметил Володя.

— Которую нам не на что ставить, — охладил я его восторг. — Очень надеюсь, что это только пока, но рассчитывать будем только на «подглядывание» — а-т-тставить смех в строю, гы-гы! Если мы кроме бородавок на носу противника успели разглядеть и все его силы, а он не успел разглядеть всех наших — у кого больше времени, а значит, и больше возможностей на подготовку тёплой встречи?

— Ну, это козе понятно, — согласился наш спецназер. — Но насчёт прицела — мы же с порохом заморачиваемся. Неужто ружжо какое-никакое не забабахаем?

— Володя, я ни разу не против. Ты же у нас самый крутой смертоубивец — тебе и карты в руки. Мозгуй, и если ты вдруг дельное чего придумаешь — промышленность уже по моей части, и если твоя задумка окажется для неё посильной, я все производственные мощи мигом задействую, ты только свистни.

— А мне на чём специализироваться? — поинтересовался Васкес.

— Хренио, ты у нас мент или куда? А мы мафия или на хрена? На тебе разработка продвинутой для этого мира криминалистики и, скажем так, контркриминалистики. Если не ты, то кто же?

— Всюду коррупция! — развёл руками испанец со смехом.

— Наташа, ты у нас самая главная лесотехничка. Я правильно понимаю, что курс биологии и тому подобного у вас был углублённый?

— Ну, с лесохозяйственной спецификой, но вообще-то — да.

— Значит — на тебе агротехника и зоотехника.

— Прямо всё сразу?

— По мере того, как будешь вспоминать что-то полезное.

— Ага, всем задачи поставил! — съязвила Юлька.

— Ещё не всем. Ты у нас — самая главная историчка. На тебе — эдакая «летопись будущего»: даты и события. Все, какие вспомнишь.

— Я те чё — компьютер?

— Нет, ты у нас ходячий учебник истории — и надеюсь, что не только школьный.

— А ты сам — нет?

— Я запоминал сам материал и его суть, а вот даты — моё слабое место. Какие-то помню, какие-то нет, и таких во много раз больше. А вы, бабы, в зазубривании всей этой мути поприлежнее нас, вызубриваете всё подряд.

— Так это ж когда было-то! Это ж натуральной ходячей энциклопедией для этого надо быть! Меня, между прочим, Юлей, а не Викой звать, хи-хи!

— Там, где не помнишь с точностью до года — пусть будет с точностью до пяти лет. Где не вспомнишь и так — пусть будет хотя бы с точностью до десятилетия. Нам для наших потомков стратегию на века разработать нужно.

— Тебе не кажется, что из меня стратег, как из тебя балерина?

— Мне это не кажется, я это знаю точно. Но эту стратегию мы с вами все вместе разрабатывать будем, а от тебя только историческая справка нужна — когда и где именно будет происходить очередная пакость и в чём конкретно она будет заключаться. Чтоб ясно было, откуда драпать, где ныкаться и где побольше соломы подстелить.

В общем, вот в таком примерно ключе мы меж собой перспективу и обсуждали. Для Велии потом затрахался на турдетанский всё переводить, поскольку понимала она в наших мудрёных разговорах далеко не всё, и если уж я задался целью сделать из неё одну из нас — приходилось мириться и с неизбежными в таком деле трудностями. Я ведь и сам по-турдетански более-менее прилично только на простом бытовом уровне шпрехаю, а вот какие-то сложные понятия растолковывать — слов катастрофически не хватает. Некоторых в испано-иберийских языках вообще нет — приходилось или греческое какое-нибудь слово подбирать, если я его знал, или вообще жестами пояснять, разыгрывая при этом изрядную пантониму, а иногда и вовсе целое представление городить. Вот говорим мы, к примеру, с нашими о каком-нибудь фильме, который все смотрели. А вот как объяснить аборигенке, пускай даже и очень толковой, что такое кино? С греческой культурой она, хвала богам, знакома, и понятие театра, пьесы и актёров ей известны. А физический механизм? И ведь растолковать надо так, чтоб ей ясно было, что никакой магии тут нет, а есть только хитрая техника, дающая движущееся изображение. В конце концов, исчерпав возможности слов и жестов и не добившись сколько-нибудь вразумительного результата, я тупо приобрёл на рынке большой лист египетского папируса, изрезал его весь на мелкие кусочки, скрепил проволокой в грубое подобие блокнота и нарисовал на каждой его страничке схематичный контур пляшущей танцовщицы — типа последовательных кадров на киноплёнке. И только после этого, согнув «блокнот» в руке и отпуская последовательно, но быстро, страничку за страничкой, я сумел продемонстрировать супружнице принцип движущейся картинки. Принцип фотографирования и киносъёмок я ей разжевать так и не сумел, поскольку и сам имел о них лишь достаточно смутное воспоминание, да и сама терминология подходящая в античных языках отсутствовала. А вот принцип проецирования изображения с помощью света на белый матерчатый экран я ей растолковал легко. Суть она ухватила моментально даже со слов, так что не пришлось и с демонстрацией заморачиваться. Мне ведь неглупая бабёнка досталась, эксклюзивная, ни разу не среднестатистическая кошёлка, только вот о нашем современном мире ни хрена не знающая, и объяснять ей приходилось поэтому ну уж очень до хренища.

Зато и Велия, в свою очередь, порассказала мне немало интересного. Например, о древнем Тартессе, о котором современным историкам известно до смешного мало.

О том, что Тартесс был основан выходцами из Эгеиды ещё в самую дремучую эпоху бронзы, наши учёные мужи лишь предполагали, а моя ненаглядная, весьма дикая и малограмотная по сравнению с ними, подтвердила мне эту их спорную гипотезу с полной уверенностью. И даже назвала мне конкретный народ отцов-основателей — тирсены. Это эгейские предки этрусков, если кто не в курсе. Одни потом в Италию ломанулись и стали основателями классической Этрурии, а другие, соперничая с минойским Критом, поплыли дальше, основывая повсюду торговые фактории и небольшие колонии, в том числе и тот Тартесс. Да и сам финикийский Гадес, кстати говоря, исходно был такой же факторией минойцев, как и многие другие «финикийские» колонии, основанные критянами тогда, когда настоящие финикийцы ещё только начинали складываться как народ и ни о каких своих собственных дальних плаваниях не помышляли. Потом — да, унаследовав знания о далёких заморских странах вместе с навыками кораблестроения и мореходства от тех же филистимлян — то бишь критян, финикийцы освоили и всё их заморское колониальное наследство, развили его и породили в конце концов карфагенского монстра. Но это всё случилось позже, а до того на берегах Моря Мрака, как в античном мире все именовали Атлантику, господствовал тирсено-иберийский Тартесс. Почти вся торговля испанскими металлами шла через него, и не только металлами. Во всех направлениях бороздили Море Мрака искусные тартесские мореходы, в том числе и далеко на запад. Очень аккуратно расспросив супружницу, я выяснил, что о трансатлантическом табачно-кокаиновом «наркобизнесе» Тарквиниев она абсолютно не в курсах. Ну, плавает Акобал на своём «Коне Мелькарта» куда-то в какие-то далёкие страны — так ведь в Африку же, скорее всего. Там ведь и золото, и слоновая кость, и чёрное дерево — за чем же ещё есть смысл плавать в такие дали? А то, что ни сам Акобал, ни дед, ни отец не рассказывают никаких подробностей — так ведь коммерческая тайна, ясно же и ежу. Тем не менее о самом факте существования большого материка по ту сторону Атлантики Велия знала. Откуда? А тартессцы и туда когда-то плавали. Потом гадесцы с карфагенянами Тартесс уничтожили, и тайна вместе с ним пропала. Триста лет ведь целых с тех пор прошло, да и сами руины разрушенного финикийцами города скрылись под морскими волнами после сильного землетрясения. Где он был, турдетаны ещё помнят — на острове в устье Бетиса, теперь затопленном. Хорошие пловцы до сих пор ныряют в надежде найти какие-то сокровища, и кое-кто кое-что даже изредка находит, хотя никто ещё пока на этом не озолотился, а вот утонули уже многие. Но хотя бы уж помнят местоположение своей былой прославленной столицы, и на том спасибо. А о былых плаваниях за океан знают теперь в Иберии одни только прямые потомки крайне немногочисленных уцелевших представителей прежней тартесской знати. Каким боком к ним моя ненаглядная относится? Оказывается — самым прямым. Её мать Криула не только по мужу «почтенная», но и по своему собственному происхождению — предки её, оказывается, тоже какая-то седьмая вода на киселе, то бишь тоже числят себя происходящими напрямую от какой-то боковой ветви того тартесского царского рода. Ага, моё почтение, млять…