Не римская Испания. Арбалетчики в Карфагене - читать онлайн книгу. Автор: Безбашенный cтр.№ 35

Я же обратил внимание вот на что. Двухмачтовые — ну, вот с этой наклонной мачтой на носу — суда, позволяющие галсировать и пользоваться таким образом даже не попутным ветром, античному миру хорошо известны. В основном этот принцип давно уж применяется на военных судах — ради сбережения сил своих гребцов, которым придётся выложиться без остатка в бою. Но постепенно он проникает и в торговый флот, в котором уже появились двухмачтовые «лебеди».

«Сиракузия» же в этом смысле представляет собой дальнейший шаг вперёд — уже трёхмачтовик, то бишь если и не прототип, то уж всяко прообраз будущих каравелл и каракк эпохи Великих географических открытий. И не увлекись Гиерон избыточными для разумного применения размерами и роскошью, нормальный-то транспортник такого типа, пожалуй, мог бы стать полноценным судном океанского класса — ага, за добрых полтора тысячелетия до Колумба. Ну и кто после этого доктор означенному Гиерону? Акобал вон рискует, на архаичной одномачтовой гауле Атлантику пересекает, а вот эти виповские уроды в двух шагах от создания античной каравеллы тормозят! Дурачьё, млять, ущербное! И по сравнению с этими потомками мореплавателей-колонистов какой спрос с Птолемеев, получивших этот уникальный корабль в подарок и использующих его в том единственном качестве, для которого он только в данном конкретном исполнении и пригоден?

Ну, говоря об океанском классе, я конкретно парусное оснащение «Сиракузии» имею в виду. Так-то, если в тонкости вникнуть, то настоящее океанское судно много чем от средиземноморского отличается. В Гадесе мы как-то особо над этим не задумывались, но в Карфагене разница между местными средиземноморскими плавсредствами и такими же, но заточенными под океан гадесскими бросилась нам в глаза практически сразу. Ряды металлических шляпок гвоздей или заклёпок, характерных для судов Гадеса независимо от их типа, хрен с чем спутаешь. Железные, если владелец судна небогат, или бронзовые, если деньги для него не проблема. Прочный корпус с обшивкой, жёстко закреплённой на мощном остове, представляется нам обычно для старинного деревянного парусника чем-то само собой разумеющимся. А как же ещё-то, если этому корпусу предстоит нешуточная борьба с волнами открытого океана, немилосердными и в тихую-то для него погоду? Но в Средиземном море так сейчас никто судов не строит — металл дорог, и к чему эти лишние затраты на металлический крепёж, если на средиземноморской волне можно обойтись и без него? Море-то — внутреннее, и волны в нём пониже да послабее океанских. Хорошее морское судно и так удовольствие не из дешёвых — не один десяток талантов серебра вынь за него и положь, так что удорожать его дополнительно сверх необходимого желающих немного. Гадесцам деваться некуда, у них открытый океан, и их дорогой жёсткий корпус на металлическом крепеже — своего рода налог на условия плавания. В Средиземном же море доски обшивки скрепляются меж собой деревянными шпонками и деревянными же нагелями — для его волн этого достаточно. Военные корабли, для которых важна скорость, а значит, как можно меньший вес корпуса, даже вовсе без внутреннего остова обходятся, на одних только этих шпонках с нагелями и держась. Торговые транспортники кое-какой остов имеют, но слабенький он у них в сравнении с гадесским. И карфагенские мореманы говорят, что всегда так и строили. То ли дело гадесский остов, у которого и верхние балки не просто опора для палубных досок, но и важный элемент жёсткости набора. И это тоже, конечно, работает на удорожание океанского судна гадесцев по сравнению с его аналогом для внутреннего моря, хоть и в меньшей степени, чем металлический крепёж. Ещё одно не столь дорогое, но тоже важное отличие — жёстко закреплённые рулевые вёсла на корме. В смысле, не на одной петле к корпусу крепятся, а на двух, так что подгребать ими нельзя, а можно только поворачивать их поперечными румпелями. А в Средиземном море с его не столь суровыми волнами финикийцы, как и греки, крепят свои рулевые вёсла на одной петле, дабы иметь больше степеней свободы при подруливании. А внешне, если издали глядеть и тонкостей этих не знать, так абсолютно однотипные суда — гаула как гаула и корбита как корбита. Поэтому, говоря о «Сиракузии» как о прототипе океанского судна, я подразумеваю, конечно, не средиземноморскую, а гадесскую постройку, которая как раз и обеспечит автоматически все эти нужные для океана особенности. Ведь самоочевидно же, верно? На гадесский корпус да её парусное вооружение — вот что главное, а без роскоши отделки, не будучи избалованными Птолемеями, мы уж как-нибудь обойдёмся…

Птолемеи — вообще большие любители пустить пыль в глаза своим богатством. У них торговля с Индией через Индийский океан, но там муссоны, позволяющие обойтись и архаичными кораблями, и полноценный трёхмачтовик там не очень-то и нужен. Корпус — другое дело. Всё-таки тоже океан, как-никак, и, в принципе, если по уму, напрашиваются и туда атлантические технологии судостроения. Но так ли оно на самом деле, мы можем только гадать. Может, суда финикийцев, торгующих через Египет с Индией, и одинаковы по конструкции с гадесскими, а может, и самые обычные средиземноморские. Торговля с Индией вполне может быть и настолько доходной, что с лихвой окупает и капитальные ремонты судов после каждого рейса. А возможно, они плавают туда и вовсе на египетских или индийских судах — о таких подробностях история как-то умалчивает. Так или иначе, маршрут там в основном каботажный, как и в Средиземноморье, и средиземноморские суда старых и давно отработанных типов для него, надо думать, вполне пригодны. А уж в Восточном Средиземноморье и вовсе всё знакомо и привычно, и если уж римлянам вплоть до падения империи будет за глаза хватать уже изобретённых до них «лебедей», то бишь корбит, то Египту птолемеевскому — и подавно. А вот здоровенный роскошный корабль представительского класса — это да, это круто, и это позарез нужно для подчёркивания царского величия. Это же Египет, и каждый очередной Птолемей в нём — фараон, живой бог, как-никак. Это для греков можно и просто базилевсом быть, а для египтян — только фараоном, и уж если уселся на трон — изволь соответствовать, гы-гы! Стоит ли удивляться тому, что на фоне царского гигантизма и великолепия блекнут заполняющие всю гавань александрийского порта обыкновенные военные и торговые корабли?

Порт Александрии громаден — намного крупнее карфагенского Котона. Вот что значит подходящее от природы место! В Карфагене гавань копать пришлось, а много ли выкопаешь врукопашную-то? На безрыбье, конечно, «три солдата из стройбата заменяют экскаватор», а три заезженных на полный износ раба, за смерть которых, если все работы выполнены, начальство строго не спросит, — тем более, но и любым человеческим силам есть предел. Здесь же большую часть работы заранее выполнила сама природа, и людям осталось сделать лишь относительно небольшую доработку. Сам Филиппыч это место для города выбрал, или подсказал ему кто-то более сведущий в подобных делах, но их выбор оказался весьма удачен.

С моря портовая часть города похожа на все греческие города, но едва сойдя на берег и приглядевшись, сразу же вспоминаешь тот давешний анекдот про Вовочку, что «в древнем Гребипте жили древние гребиптяне». Это тот Вовочка так училке-историчке ответил, когда та его про древний Египет спросила, если кто не в курсах.

Они тут на каждом шагу попадаются — спасибо хоть не деревенские феллахи, а вполне городские, греческим владеющие. Ну и верблюда, для будущей Северной Африки вполне обыкновенного, её визитную карточку, можно сказать, но сейчас пока ещё для неё весьма экзотичного, мы в александрийском порту наконец-то увидели вживую. Мунни, простая непосредственная провинциалка, даже потрогать было полезла, и мне пришлось грубо её удержать. Впрочем, она угомонилась и сама, когда я разжевал ей, что верблюд не только лягается, но и лихо плюётся, когда не в духе. Ага, чистюля! Да и некогда нам было тут особо на эти достопримечательности местные пялиться. Мы ведь тут не на экскурсии туристической, мы — по серьёзным делам. Ими мы и занялись, едва только остановились и устроились в гостинице, где смогли оставить рабыню «на хозяйстве».