Не римская Испания. Арбалетчики в Карфагене - читать онлайн книгу. Автор: Безбашенный cтр.№ 33

Античный оружейный ширпотреб удручает качеством своего металла, но мы-то ведь с некоторых пор зарабатывали достаточно, чтобы позволить себе стоящую вещь. А в Карфагене нашлось немало отставных солдат-наёмников, в том числе испанских иберов, и некоторые из них, дембельнувшись, занялись кузнечным и оружейным ремеслом. Иберы в Испании умеют науглероживать железо, а долгой холодной ковкой уже после его закалки добавляют клинку и твёрдости, и упругости, за которые и ценится настоящий испанский клинок. Не толедский нашего исторического реала, конечно, далеко не толедский, но для античного мира уж всяко в числе лучших из лучших. И хотя длинная узкая шпага вовсе не в древних иберийских традициях, для нас оружейник — и как для платящих щедро, и как для своих, испанцев — сделал исключение. А уж в боевом фехтовании на подобных шпагах мы с Васкесом кое-какой толк понимали!

В общем, не повезло гопоте. Один только и ушёл, бородатый. Кажется, главным он был в шайке. Не следовало бы, конечно, его упускать, если по-хорошему, да только нам важнее было собрать свои манатки, дабы оставить как можно меньше следов для излишне любопытных. Ну зачем, спрашивается, оставлять тутошним сыщикам-дознавателям болты от наших пружинных пистолей? Нам они и самим пригодятся. Поэтому с преследованием беглеца мы припозднились, а кто не успел — тот опоздал. Кроме того, нас ещё ждали наши «гетеры», а они стоили того, чтобы уделить им внимание, да и жаба же та самая давила не воспользоваться тем, за что заплачено сполна. Ну, мы и воспользовались ими, конечно, по полной программе.

Утром мы озадачили дополнительными вопросами агентуру и к обеду были уже в курсе событий. Перебитая нами гопота была и в самом деле местной гопотой. Причём даже не из граждан, а из метеков, так что очень уж рьяно городская стража их убийц не разыскивала — больше имитировала розыск. Сбежавший от нас бородатый — другое дело. Этого нанятые нами мальчишки видели ранее на складе, где хранился интересующий нас товар, и он вроде бы был даже не греком, а финикийцем. Кроме того, у наблюдавших за складом пацанов сложилось впечатление, что и хозяину склада этот бородач не служит — скорее, состоит при товаре кем-то вроде сторожа-надзирателя. Поразмыслив над этим, мы решили, что это доверенный человек Феронидов, сопровождающий ценный товар через всех липовых перекупщиков и отвечающий за его сохранность. Что ж, это мера разумная. Конспирация конспирацией, а неприметный, но надёжный человечек при столь важном и ценном грузе состоять обязан. А гораздо более колоритные, но постоянно сменяющиеся «хозяева» тем временем сбивают с толку любую слежку. Ну, до сих пор сбивали успешно, по всей видимости, пока не столкнулись с пронырами вроде нас.

После обеда наши шпионы сообщили нам о начавшейся суете вокруг товара и о встрече бородача-финикийца с прибывшим из-за моря купцом. Дело наше явно близилось к сдвигу с мёртвой точки, и мы отправились в порт смотреть само судно. А продолжавшие наблюдать за ним пацаны доложили, что по подслушанным ими разговорам мореманов их корабль — из Александрии. Как говорится, что и требовалось доказать…

Ради маскировки мы заглянули на припортовый невольничий рынок. На Родосе он вообще один из крупнейших в Греции. Позже его Делос переплюнет, когда римляне на нём «оффшорную зону» организуют и дешёвым товаром наводнят, но пока что этого ещё не случилось, и делосский рынок, хоть и пытается соперничать с родосским, пока что ещё не достиг в этом особых успехов.

Для отвода глаз мы прошлись по рыночным рядам, поглазели на выставленный живой товар, поприценивались. Как и полагается похотливым самцам, задержались возле молодых рабынь, поразглядывали их, пощупали наиболее смазливых, даже поторговались немного для вида. Покупать у нас и в мыслях не было. Были бы на рынке испанцы — тогда другое дело, испанцев имело бы смысл купить вместо оставленных в Карфагене слуг, а уж эти-то, грекоязычные и ни бельмеса не понимающие по-иберийски, нас не интересовали. Так бы мы и ушли восвояси, дел ведь у нас теперь хватало за глаза, если бы я вдруг краем уха не услыхал неких «магических» слов:

— Рабыня с Коса! Недорого!

Торговец живым товаром явно скромничал. Сотня драхм, и не аттических даже, а родосских, за молодую рабыню в розницу — это не дёшево, а очень дёшево. Здесь цен-то таких нет. В пересчёте на карфагенские шекели это всего около сорока — мне Софониба в Кордубе обошлась в пятьдесят, и это «нетто», то бишь нагишом, одевать её мне пришлось отдельно. Так то в Испании с её совсем другими ценами, а уж для Греции — как говорится, дешевле только даром. Оставалось только выяснить, нужна ли мне даже по столь смешной цене именно эта рабыня.

— А что с ней не так? — спросил я продавца, приценившись к остальным и вскоре убедившись, что бабы похуже этой стоят существенно дороже — от ста пятидесяти драхм.

— Она с Коса, чужеземец, — ответил тот. — Они там упрямы и своенравны, а кому нужна такая служанка? Я честный торговец, а не какой-то мошенник. Мой отец торговал рабами здесь, я торгую рабами здесь, и мой сын, я надеюсь, будет торговать рабами здесь. И ради нескольких лишних драхм я не стану обманывать покупателя и портить будущую торговлю себе и своим наследникам.

— И в чём же их упрямство и своенравие?

— Эти дуры с Коса соглашаются делать только такую работу, которую считают своей, и наотрез отказываются от любой другой. Приходится долго и жестоко бить их или морить голодом, чтобы они образумились. И всё равно попадаются такие, что предпочтут умереть, но настоять на своём.

— В чём причина такого неразумия?

— Они помешаны на своём старинном обычае — то ли дарма, то ли харма — как-то так называется. И этот обычай не позволяет им заниматься ничем кроме своего ремесла. А их ремесло — выделка косской ткани. Мужчины ткут, женщины прядут — этим и живут вот уже сотню лет. Размножились они за это время как кролики, сырья на всех не хватает, вырабатывают мало, разоряются, а другим делом заняться обычай не велит. В итоге либо дохнут с голоду, либо попадают в рабство за долги из-за своего дурацкого обычая. Вот и у этой родители разорились и в долги влезли — и вся семья угодила на невольничий рынок. Зато обычай свой старинный соблюли, дурачьё эдакое!

Мы с Васькиным многозначительно переглянулись и кивнули друг другу, едва сдерживая торжествующий вопль.

— И что, совсем ничего больше не делают, кроме своей косской ткани?

— Ну, прясть лён или шерсть она, пожалуй, будет. Но зачем же ты повезёшь к себе простую прядильщицу, когда в твоей собственной стране наверняка хватает своих ничем не худших прях?

— Ты прав. Вдобавок простые рабы у нас и стоят дешевле. Правда… гм! — я с нарочитой откровенностью «раздел» невольницу глазами.

— Не самый лучший выбор для этого, чужеземец! — усмехнулся работорговец. — Наложницей она будет тоже слишком строптивой. Разве только если тебе нравится брать женщин силой…

— А это ещё почему?

— Да всё этот их дурной обычай! Для жреца или философа она раздвинет ноги с радостью, для воина — охотно, с земледельцем и мастеровым ещё ляжет, а вот купцов они почему-то презирают. Не спрашивай меня, чем для них торговец хуже крестьянина, я не интересовался причинами, но в том, что их обычай именно таков, я готов поклясться тебе перед богами. Ещё терпят очень богатых и влиятельных, но ты ведь не очень-то похож на такого. Мелкий же торговец для неё лишь немногим лучше раба. Кроме того… гм… ты только пойми меня правильно и не обижайся, чужеземец, но ты ведь — варвар. Это тоже не добавит ей желания принадлежать тебе и ублажать тебя ночами на ложе.