Ангел махнул рукой малявкам.
– Кеке норм, – проговорил он.
Двое пацанов приветственно вскинули подбородки. Один помахал в ответ. Кеке стоял у трехочковой линии и раз за разом швырял мяч в корзину. И ни разу не промахнулся. Мальчишки столпились вокруг, наблюдая. Он трижды ударял мячом о землю – бам-бам-бам, – потом бросал по высокой дуге, и мяч влетал в кольцо, побрякивая металлической сеткой. Парень под кольцом подхватывал мяч, перебрасывал Кеке, и тот вновь стучал мячом о землю.
– Ты знала, что он так может? – спросил Младший Ангел.
Ла Глориоза призналась, что нет.
– Извини. – Он выбрался из машины и пошел к площадке. – Здорово. – Приветственно стукнул в пару кулаков, еще с парой ребят обменялся традиционным рэперским рукопожатием. – Как мать? – спросил у еще одного.
– Нормально.
– В школе учишься?
– Chale[216], я уже в Юго-Западном колледже.
– Да ладно!
– Как Сиэтл, проф?
– Отлично.
– Кофе хороший, да?
– Ну да.
– Знаешь Pearl Jam?[217]
– Пока нет. – Младший Ангел косился на Кеке, который плакал, закусив губу.
Опять бросил мяч в корзину и опять попал. Бам-бам-бам.
– Пурпурная дымка, – вдруг сказал Кеке. Постучал мячом, попал в корзину. – Бессменно на сторожевой башне[218].
– Что такое с Кеке? – спросил Ангел.
– Эдди Фигероа застукал его в своем доме, – сообщил один из мальчишек.
Остальные просто пожали плечами.
– Придурок опять воровал «Лего».
Они покивали головами, сплюнули.
– Навалял ему.
– Кеке, ты в порядке? – окликнул Младший Ангел.
– Маленькое крыло[219], – ответил Кеке. Бам-бам-бам. В корзину.
– Кеке!
Рядом с Ангелом возникла Ла Глориоза.
– Кеке, – сказала она, – hay fiesta[220].
– Вечеринка? – Кеке замер.
– День рождения Старшего Ангела. Много печенья.
– Окей. – Кеке в последний раз забросил мяч в корзину. – Дитя вуду![221] – воскликнул он, подошел к машине и забрался на заднее сиденье.
Ла Глориоза выразительно поиграла бровями за стеклами своих новых дешевых солнечных очков.
– Как ты это делаешь? – удивился Младший Ангел.
– Женщины. Мы умеем убеждать.
Он залюбовался ее походкой.
* * *
Полдень
– Минни ест кошачью еду! – орал Лало.
Ухватив двумя пальцами ролл «Калифорния», Минни макнула его в соевый соус.
– Это называется суши, – сказала она. – Ты отстал от жизни.
– Чуши-фуши. Кукольная жратва.
Вокруг них сама собой появлялась еда. Люди приходили с лотками из фольги, полными жратвы. Ла Глориоза, Лупита, Минни и Перла договорились с батальонами окрестных хозяек и их мужей, что те доставят все необходимое для праздника. Младший Ангел с безнадежным упорством пытался найти традиционные мексиканские кушанья. По его мнению, почти в порнографической избыточности здесь должны стоять цыпленок в шоколадном соусе, горшки со шкворчащей фасолью и фаршированный чили. Но реальность сводилась к столам, ломящимся от пиццы, китайской еды, хот-догов, мисок с картофельным салатом и огромными сковородами спагетти. А еще кто-то спешил, говорят, с сотней порций крылышек из KFC. Дядя Джимбо сидел за столом с тарелкой, полной лапши и телячьих ребрышек. Он где-то раздобыл бутылку медовухи.
Джимбо приветственно вскинул бутылку и проорал:
– Твое здоровье!
Младший Ангел направился туда, где устроилась Перла.
Она смотрела, как люди приходят, бродят вокруг. Тосковала, почти до слез, по Браулио. Но больше нервничала из-за своего великого воина, ее Индио. Время почти ушло. Она годами тайком бегала к Индио и не знала, догадывается Старший Ангел или нет. Она ничему не удивилась бы. Он все знал, этот Флако. И никогда ничего не говорил. И это ее убивало. Оба этих гордых cabrones отказывались извиняться хоть за что-нибудь. Каждый ждал особого знака. А между ними – мама, отчаявшаяся. Она всего лишь хочет увидеть, как воссоединится то, что осталось от ее семьи, прежде чем… Прежде чем.
– Перла, – окликнул Младший Ангел.
– Да, мальчик мой.
– Ты в порядке?
– Я окей. – Она подмигнула и продолжила по-испански: – Ты очень похож на своего отца. Он тоже был такой галантный. Всегда приносил мне цветы. И Ла Глориозе тоже.
– Он дарил ей цветы?
– Ну конечно.
(Рррррр.)
– Ее все любят.
– Мальчик мой, тебе нужно на ней жениться.
От неожиданности он закашлялся.
– Перла! (Корректировка курса.) А где мексиканская еда?
– Какая еще мексиканская еда?
– Настоящая. Я надеялся, ты приготовишь что-нибудь особенное. – И улыбнулся самой обаятельной своей улыбкой. – Ты ведь, кроме всего прочего, лучшая стряпуха на свете.
Она сердито уставилась на него, а потом резко мотнула головой:
– Yo no. Никакой кухни! – И, возмущенно взмахнув руками, затараторила: – Я пятьдесят лет готовила для всех и каждого. Потому что должна была. А сейчас я никому ничего не должна и не собираюсь ни для кого ничего готовить. Ни за что, Габриэль. Я беженка, я сбежала от плиты.
Младшему Ангелу никогда не приходило в голову, что ежедневное создание кулинарных шедевров было для нее тяжкой повинностью.
– Принеси мне кофе, si?
Он поспешил выполнить просьбу.
– Теперь я ем гамбургеры! – крикнула вслед Перла. – Сэндвичи из «Сабвэя»! Хлопья «Чириос»!
Улыбнувшись, Ангел отмахнулся.
Джимбо, лакавший свою медовуху, проорал:
– «Молот богов»!
Младший Ангел подумал, что праздник все больше напоминает итоговый учебный проект для его курса по межкультурной коммуникации.
* * *
12:30
Как будто самосвал вывалил во двор полный кузов народу. Люди толпились в патио, аккуратно отпихивая друг друга локтями, чтобы добраться до салата с макаронами и игнорируя капустный.
Младший Ангел продрался сквозь толпу во двор и обнаружил там толпу еще более плотную.
Старший Ангел дремал в тени, сложив руки на провалившемся животе, голова его мерно покачивалась. Рядом сидела Минни и обмахивала его листком картона. Она была очень печальна.