Ванью возмущало то, что она больше не в Турсбю. Возможно, это было по-детски, но ее не покидало ощущение, что ее отослали из центра событий. На периферию.
Находиться на периферии она ненавидела.
Одна мысль о том, что она пропустит допрос Малин Окерблад, ее невероятно злила. Отношение руководителя предварительного следствия возмущало ее с их первой встречи, и ей очень хотелось бы получить шанс основательно ее прижать. Торкель пообещал приложить все усилия, чтобы сделать это за нее, а он профессионал, она знала. Но это все-таки не то же самое, что принимать участие и взять дело в свои руки.
Вместе с тем, Ванья сознавала, что все их версии требуют тщательной проверки и что пришла пора предъявить компании «FilboCorps» данные, свидетельствующие о том, что убийства в Турсбю могут быть связаны с планами строительства шахты. А ведь есть еще Стефан Андрен, проживающий в Лондоне, который тоже владеет землей в интересующем их районе. Он прилетает в Стокгольм из Осло вечером и обещал позвонить ей. Но первой на повестке дня значится компания «FilboCorps». Они с Себастианом должны быть там через тридцать минут.
Ванья припарковала машину во втором ряду перед домом Себастиана на Грев-Магнигатан, набрала код на входной двери и побежала вверх по лестнице, чтобы забрать коллегу. Она чувствовала, что, пожалуй, слишком сурово разговаривала с ним по телефону, но он здорово облажался. Никто не заставлял его лезть в постель с Окерблад. Он заслужил, чтобы его отругали. Однако она понимала, что если хочет добиться от него пользы, необходимо успокоиться, иначе остаток дня он будет вести себя, словно обиженная примадонна. Толку от этого не будет, а у них много дел.
Ванья одним махом преодолела три ступеньки. Позвонила в его дверь. Себастиан открыл быстрее обычного.
– Привет, можем ехать в любую минуту, – сказал он, впуская ее в квартиру.
Ванья вошла в прихожую. Пахло кофе и тостами. По-домашнему и неожиданно. В конце коридора открылась дверь, и из ванной вышла женщина в халате. Ванья уже собиралась отпустить язвительное замечание, но тут узнала ее.
Мария Карлстен. Мать Николь.
Из кухни навстречу ей вышла Николь в пижаме. Молочные усы и недоеденный бутерброд в руке.
– Что они здесь делают? – прошептала Ванья Себастиану, когда мать и дочь ушли на кухню. Себастиан посмотрел на нее с удивлением, словно она задала странный вопрос.
– Они здесь живут. Квартира в Фарсте была скомпрометирована. Мы решили, что это самое надежное место.
– Кто это решил?
– Торкель и я, так что тебе незачем фантазировать, будто я придумал это сам, – ответил он. В его голосе слышалось нечто оборонительное, было очевидно, что он вовсе не намерен обсуждать, подобает ли этой маленькой семье находиться на его кухне.
Ванья опешила. Она представления не имела о том, что мать с дочерью живут у Себастиана. Почему она не в курсе? Торкель не доверяет ей или просто хотел избежать ее возражений?
– Мы с Николь тут сделали кое-какие успехи, – продолжил Себастиан, словно прочитав ее мысли. – Спокойная домашняя обстановка пошла на пользу.
– Это хорошо, – произнесла Ванья, действительно так думая. Николь у них потенциально единственный свидетель. – Что за успехи? Ты можешь о них рассказать?
– Конечно.
Себастиан жестом пригласил Ванью в кабинет. Когда они проходили мимо кухни, Ванья бросила туда взгляд. Мама с дочкой, похоже, удобно устроились там и завтракали. Видимо, Себастиан прав. Его квартира больше подходит для десятилетней девочки, которой требуется отдохнуть и обрести покой, чем временное жилье полиции. Оно лишено индивидуальности и уюта.
Они вошли в кабинет, и Себастиан закрыл дверь. Потом подошел к забитому книгами стеллажу и достал лежавшую поверх рядов книг пачку бумаг.
– Николь нарисовала их вчера.
Он принялся медленно показывать Ванье рисунки. По одному. Она увидела девочку в лесу. Себастиан заменил рисунок.
– Ты, наверное, помнишь, я говорил, что она движется в обратном направлении. К главному моменту. Так и есть. В Турсбю была картина перед пещерой, потом пещера. Теперь она в лесу.
Рисунки оказались очень экспрессивными. Яркие цвета. Ванью сразу поразило то, как талантливо Николь умеет выражать свои впечатления. Детские мазки усиливали ощущение беззащитности. Огромный лес казался действительно угрожающим. Нарисованная маленькая девочка – одинокой. Из рисунка в рисунок Ванья ощущала бегство.
– Здесь мы подходим к дому. На краю. Видишь?
Ванья кивнула. Он прав. Она узнала тот белый дом. Дом Карлстенов.
Себастиан протянул ей последний рисунок.
– Это она нарисовала сегодня ночью. Марии я его еще не показывал.
Ванья увидела тело с каштановыми волосами, окруженное кровью, и поняла почему.
– Значит, она все видела?
Себастиан кивнул. Ванья посмотрела на него. Пораженная.
– Должна сказать, отличная работа.
– Будет больше. – Себастиан подошел к стеллажу и, перевернув рисунки, положил их обратно на книги. – Она еще не закончила.
– Надо признать, ты оказался прав. Похоже, хорошо, что она здесь, с тобой, – продолжила Ванья, несколько более примирительным тоном, чем собиралась. Но в данный момент она им даже слегка восхищалась.
– Спасибо.
– Хотя, когда я их здесь увидела, мне это показалось немного странным.
– Понимаю. Я здорово опростоволосился с Малин, – признал Себастиан. Ванья почувствовала, что слегка улыбается.
– Мягко говоря. Сейчас Торкель в нее вцепится.
– Вы нашли ее брата? Как его там зовут?
– Тумас Нурдгрен. Нет, он куда-то подевался с момента убийств. Его никто не видел. Думаю, Торкель объявит его в розыск.
Себастиан тоже чуть игриво улыбнулся ей.
– Но он имеет личную привязку к Карлстенам, ему за тридцать, и он знает окрестности?
Ванья кивнула.
– Социально адаптирован, даже состоял с какой-нибудь женщиной в отношениях, и все спланировал заранее. Верно? – самоуверенно продолжил описание Себастиан.
Ванья поняла, к чему он клонит.
– Да, он вписывается в твой психологический портрет преступника, – сухо подтвердила она.
– Мне просто хотелось услышать это от тебя.
Она покачала головой и даже усмехнулась. Он открыл дверь и вышел в длинную прихожую.
– Пошли? – спросил он. – Несколько часов я могу отсутствовать.
Ванья кивнула в ответ.
– Всегда лучше быть вдвоем. Начнем с «FilboCorps».
Себастиан прошел на кухню и попрощался с Николь, погладив ее по голове.
– Мне надо немного поработать, но я скоро приду. – Николь смотрела на него с некоторым отчаянием, но под конец кивнула. Он обратился к Марии: – Если что, звоните. Никому не открывайте.