– И сами удрапали, и скотину увели, – сказала она коротко.
– Драпали? – рассеянно переспросила Аврора, раскрывая блокнот, в который аккуратно заносила незнакомые слова.
– Драпали, мать их драную, – подтвердила старуха.
«Драпали, драную…» – записала Аврора.
Беспечная и не привычная к оружию, Аврора часто забывала кобуру со своим «браунингом» то на лавке, то на сиденье «мерседеса». Вот и теперь Анна Ивановна тащилась к ним через посыпанный соломенной трухой двор, держа в руках портупею и кобуру. Раздался хлопок. Пуля взметнула в воздух фонтанчик соломенной трухи. Старуха отбросила в сторону портупею, проворно присела на корточки, накрыв голову смуглыми, морщинистыми ладонями, замерла. Аврора кинулась к ней, подняла с земли оружие, обернулась к эсэсману.
– Приказываю не стрелять! – вопил Георг Рерхен.
Непривычный к бегу он, неловко подпрыгивая, бежал к «мерседесу». За ним следовал встревоженный водитель.
– Вы целы, фройляйн? – причитал майор. – Приказываю опустить оружие! Здесь не с кем воевать! Эта старуха безобидна!
– Тыловые крысы вечно искушают рабов рейха, – буркнул эсэсовец.
Аврора вернулась к автомобилю и торопливо распечатала конверт. Но Эдуард не давал ей сосредоточиться на чтении. Он вдруг перешел на венгерский язык и трещал без умолку, размещая в багажнике автомобиля их нехитрый багаж.
– Извините, фройляйн Аврора! Там у нас, в Горькой Воде, свои правила, там госпиталь, штаб военного интенданта, рота СС. Словом, дисциплина, понимаете? Штурбаннфюрер Зибель, отменный руководитель…
Эдуард покосился на эсэсмана. Но тот неотрывно смотрел в сторону старухи, ковылявшей к воротам сарая.
– …но он перестраховщик, понимаете? Навязал мне этого обормота. А он все молчит и только целится из автомата. Там, в Горькой Воде, жизнь уже вполне устроена. Есть все необходимое… Сами увидите… Отто выслал меня встретить вас и господина Кляйбера… Вы очень нужны ему, понимаете?.. Нам и ехать-то всего тридцать миль… Но тут такие дороги, понимаете?..
– Да уж, дороги ни к черту, – буркнул водитель. – Если доедем – надо машину ставить в ремонтный бокс. Как там у вас с ремонтом?
– Да кто его знает… – рассеянно отвечал Эдуард.
– Вы говорите по-венгерски? – встрепенулась Аврора.
– Я из Винер-Нойштадта
[28], – устало отвечал водитель. – А вам скажу, фройляйн: беда, если ученые и светские дамы надевают на плечи погоны. Если местные поселяне не застрелят вас из вашего же пистолета, так непременно закидают «коктейлями Молотова».
– Котейл Молотофф, – мрачно повторил вслед за водителем эсэсман.
* * *
Они долго тряслись по ухабам. Мотоцикл Эдуарда, выбираясь из ям, чиркал по черной колее выхлопной трубой. Третий час их мотало из стороны в сторону, третий час Аврора видела перед собой через запыленное ветровое стекло плечи и спину Эдуарда и округлую каску эсэсмана. Курт и оберштабс-арцт дремали на заднем сиденье. Аврора разместилась рядом с водителем, держа наготове «Лейку».
– Вроде бы танки тут не проходили, – бормотал, чертыхаясь, водитель «мерседеса». – Почему же тогда дорога так разбита? Хорошо, что не было дождя, иначе мы остались бы тут до холодов…
Словно услышав слова водителя, пасмурное небо выпустило по ветровому стеклу «мерседеса» заряд твердых, заледенелых капель. Раздался перестук, будто кто-то выстрелил мелкой дробью. Внезапно мотоцикл подпрыгнул на ухабе да так, что все четыре колеса оказались в воздухе. Все последующие события Аврора видела сквозь кровавую пелену. Водитель внезапно и резко нажал на педаль тормоза и вывернул руль. Аврора ударилась головой о ветровое стекло, а грудью о торпеду, «Лейка» выскочила у нее из рук. Наверное, она на время потеряла сознание и не помнила потом, как «мерседес» катился по стерне, как он врезался в стоявший на обочине одинокий сноп, не слышала криков Курта и оберштабс-арцта. Очнувшись, она услышала тихий стрекот автомобильного двигателя и едва слышные стоны водителя. Уроженец Винер-Нойштадта сидел, откинувшись на водительском сиденье. Гимнастерка на его груди потемнела от крови. Аврора схватилась за голову и ощутила теплую влагу на ладони.
– Фройляйн Орбан?! – это Курт распахнул дверцу «мерседеса» и воззрился на нее потемневшими от страха глазами. – Вы пришли в себя?
– Да… только почему-то голова в крови и больно дышать, – пробормотала Аврора.
– Это ничего. Вы просто ударились, пули не попали в вас.
– Пули?
– Разве вы не слышали выстрелов? – спросил доктор Рерхен. Он тяжело дышал, тревожно озирался, сжимая в руках дымящийся автомат. – Посмотрите, Курт! Водитель мертв…
– Он только что стонал! – воскликнула Аврора.
Она нашла в себе силы выбраться из машины, преодолевая дурноту и неуместные заботы доктора Кляйбера. К ним уже торопился Эдуард с автоматом наперевес.
– Они сбежали! Но мне кажется, док, что вы подстрелили одного. Двое других волокли его на себе. На одном точно была юбка! Женщина!
– Надо переложить Зигфрида на заднее сиденье. Помогите мне, коллега!
Курт уже открыл водительскую дверь. Вместе с доктором Рерхеном они вытащили безжизненное тело водителя и с завидной сноровкой затолкали его на заднее сиденье «мерседеса». Эдуард стоял с автоматом наперевес и цепким взором бывалого фронтовика озирал окрестности.
– А где же эсэсман? – тихо спросила Аврора.
– Рядового положим поверх шофера, – продолжал распоряжаться Курт.
– Не стоит! – возразил Эдуард. – До Горькой Воды осталось мили три, не больше. Доберемся до места и отправим за ним похоронную команду. Фройляйн Орбан нуждается в помощи.
– Не нуждаюсь! – Аврора уже нашла свою «Лейку». По счастью, фотоаппарат оказался цел, и она примерялась сделать снимки с места событий.
– Эх, жаль! Самое интересное я пропустила!
– Голову надо перебинтовать! – доктор Рерхен уже подступал к ней с перевязочным пакетом.
Недолго спорили о том, кто сядет за руль автомобиля. Сообща приняли решение, что управлять «мерседесом» станет Аврора, а мужчины будут держать наготове оружие. Мотоцикл решили оставить на дороге.
* * *
Она увидела Отто издали. Мундир военного врача чрезвычайно шел к его сухой, высокой фигуре. Даже здесь, среди голой степи, в чужой, дикой и непонятной стране, где от одного поселения до другого в осеннюю распутицу не доберешься, ее жених ухитрялся оставаться элегантным. Конечно, мама была права: богатству и аристократизму грош цена, если нет образованности. Образованность – вот что придает мужчине неподдельный шарм! С каким шармом Отто нес свое высокое тело между обмазанной глиной изгородью и выбеленной стеной дома! Мундир со значками полковника медицинской службы, высокие хромовые сапоги и тот самый ремень с круглой пряжкой, на которой был выгравирован герб Ласло Куна, управителя Древней Венгрии и дальнего предка Отто. Она узнала знакомый жест. Отто тер ладонью о ладонь, массировал тонкие, чуткие пальцы. Аврора вспомнила прикосновения этих рук, и щекотные мурашки побежали у нее по бедрам.