Лгунья - читать онлайн книгу. Автор: Айелет Гундар-Гушан cтр.№ 18

Так повторялось каждое утро, но сегодня Нофар не пришла. На следующее утро – тоже. И поначалу Майя этому обрадовалась. Наконец-то она сможет поспать подольше! Но затем Майя стала просыпаться все раньше и раньше, и какая-то неведомая сила гнала ее в комнату старшей сестры. Теперь была уже ее очередь стучаться в дверь Нофар и просить разрешения поносить хранившиеся в шкафу сокровища. Нофар впускала ее охотно, даже с удовольствием. Иногда Майя возвращала ей вещи помятыми и с пятнами, но Нофар не сердилась. Однако, когда – перед контрольной – Майя одолжила авторучку, а вернулась из школы без нее, Нофар орала как сумасшедшая.

Отец сделал Лави омлет из трех белков, и сын понял, что тот все знает. Омлет появился на столе через четыре дня после интервью Нофар, когда Лави уже потерял всякую надежду. В последнее время у подполковника Арье Маймона начались проблемы с простатой, и почти все интервью он провел в туалете, пытаясь помочиться. А потому не сидел у телевизора и не слышал, как девушка из кафе-мороженого рассказывала, что ее парень, Лави Маймон, готовится к отборочным испытаниям в спецназ. Тем не менее Лави надеялся, что информация все же каким-то образом дойдет до отца. Ведь новости смотрит столько людей, и кто-то из папиных знакомых наверняка это видел. Однако через несколько суток Лави понял, что надеяться не на что: молчал не только отец, но и одноклассники. То ли они вообще не смотрели в тот день телевизор, то ли смотрели, но им даже в голову не пришло, что «Лави Маймон», о котором говорила девушка, – это неприметный парнишка с четвертого этажа. Наутро пятого дня Лави совершенно отчаялся. И тут на столе появился омлет из трех белков.

– Что это? – удивленно спросила мама.

Подполковник Арье Маймон был не из тех мужчин, что делают омлеты.

– Это для ребенка. Ему нужен белок.

Подполковник Арье Маймон произнес эти слова, не отрываясь от газеты, и потому не видел, как по щекам сына разлилась краска. Лави ковырнул вилкой завтрак, приготовленный отцом, и понял, что сейчас ощутит на языке вкус возмужания. Он хорошо помнил папины рассказы о тех временах, когда тот готовился к отборочным испытаниям в спецназ. Каждое утро Арье Маймон пробегал десять километров по пескам и выполнял трехзначное число отжиманий, после чего возвращался домой и делал себе белковый омлет. «Для формирования и укрепления мышц, – говорил он, – лучшего средства не существует».

Мать Арье Маймона с трудом зарабатывала на хлеб, пытаясь прокормить четырех детей и мерзавца-мужа. Когда в доме появлялись яйца, каждому члену семьи доставалось лишь по чуть-чуть, поэтому мальчиком Арье делал белковый омлет из того, что воровал в соседнем кибуце; это были его первые военные операции в глубоком тылу противника. Таким образом, еще до армии он овладел искусством смелого проникновения на вражескую территорию. Неудивительно, что Арье Маймон прошел отбор в спецназ с самыми высокими оценками.

Когда Лави был маленьким, отец замечательно рассказывал о тех временах. Детские сказки Арье Маймона никогда не интересовали; он предпочитал рассказывать сыну истории из жизни – истории, которые чему-то его научат и, когда придет время, вдохновят на собственные достижения. Но к большому разочарованию подполковника, сын вырос тощим и невзрачным. Совсем не на такого сына надеялся Арье Маймон. Сидя за компьютером, Лави убил множество вражеских солдат – даже больше, чем убил его отец за время своей славной службы в армии, – но реальность не компьютер. Формально Лави был единственным сыном; ему не приходилось бороться с братом за добрый взгляд и улыбку родителей. Но фактически в доме жил еще один мальчик – тот, о котором отец мечтал еще до рождения Лави, – и было совершенно очевидно, кто выйдет из схватки победителем. Большинство родителей рано или поздно расстаются с воображаемым чадом, но отцу Лави это никак не удавалось: ведь именно воображаемый ребенок был для него старшим сыном. Однако теперь на столе снова появился белковый омлет.

Арье Маймон читал газету в довольном молчании. Он не спрашивал Лави об отборочных испытаниях. Парень хотел добиться успеха самостоятельно, без отцовской протекции, и такое решение Арье Маймон посчитал в высшей степени достойным для кандидата в спецназ. Однако, когда Лави доел омлет, выпил шоколадное молоко и хотел было идти собираться в школу, подполковник не выдержал. Он медленно, аккуратно опустил газету – как в свое время опускал дуло автомата – и многозначительно подмигнул, словно говоря: я ничего тебе не скажу, и ты тоже ничего не говори, ибо так ведут себя настоящие мужчины, но мы оба знаем, о чем речь, и это – главное. Когда Лави встал из-за стола, ноги у него дрожали: раньше отец ему никогда не подмигивал.

Есть растения, которые надо поливать раз в день, а есть такие, которые не надо поливать вообще; не трогайте их – и они будут прекрасно цвести. То же самое с ложью. Есть ложь, которую надо подкреплять непрерывным потоком слов, а есть такая, которую лучше оставить в покое: она расцветет сама. «Отборочные испытания Лави Маймона в спецназ» относились ко второй категории. С тех пор как Нофар упомянула их по телевизору, ни сын, ни отец ни разу об этом не заговаривали. Лави Маймон не сказал ни слова, и Арье Маймон не сказал ни слова. Как в песне:

Но белковый омлет продолжал появляться на столе каждое утро, а через неделю к нему добавились новые кроссовки с особыми амортизаторами. Обнаружив их на пороге своей комнаты, Лави разглядывал подарок с радостью, к которой примешивалась тревога. Приложенный к кроссовкам каталог расхваливал их достоинства, но Лави сомневался, что они помогут недостойным ногам, на которые будут надеты. Еще через несколько дней он нашел на кровати часы для ныряния со встроенным компасом. Подумав, Лави их надел, но, когда металл коснулся запястья, ощущения были как от наручников. Лави быстро снял часы. Надо срочно поговорить с отцом – сегодня же. Или завтра.

Теперь лак у Дорит был не розовым, а красным, и Нофар подумала, что это не к добру. Как будто следователь вонзала свои ногти в чью-то плоть – возможно, в плоть предыдущего допрашиваемого. Нофар попыталась представить его себе. Кто это был? Мужчина? Женщина? Девочка вроде нее? Сколько вообще людей сидели на этом стуле и что с ними стало? Думать о таком было странно, но все же лучше, чем об Авишае Милнере. О нем Нофар думала всю ночь перед встречей со следователем Дорит. Что, если в тюрьме он покончит с собой или, например, сбежит и придет к ней? Ночью, перед встречей со следователем, Нофар включила телевизор в надежде, что шум и болтовня людей на экране прогонят Авишая Милнера из ее головы и она сможет наконец заснуть. Однако Авишай Милнер не исчезал – как вечное урчанье холодильника на кухне (хотя другие, более громкие звуки, казалось бы, должны его заглушать).

Заснуть удалось только под утро. Когда папа пришел будить Нофар и потрогал за плечо, она проснулась с криком, напугавшим их обоих.

Из следственного отдела позвонили за несколько дней до этого. «Ничего страшного, – заверил вежливый голос. – Просто еще раз пройдемся по показаниям, а потом дело будет передано в прокуратуру». У Нофар не было никаких причин этому не верить, однако аферисту повсюду чудятся аферы. Она не сомневалась, что вызов в полицию – ловушка. Красный лак на ногтях следователя с тонкими пальцами, свет, просачивающийся сквозь пластмассовые жалюзи под неестественным углом, – все казалось Нофар подозрительным, и она даже удивилась, когда через час с четвертью следователь Дорит улыбнулась и сказала: