Эшафот и деньги, или Ошибка Азефа - читать онлайн книгу. Автор: Валентин Лавров cтр.№ 38

Азеф заметил, что Мария Евгеньевна толкнула его под столом ногой: мол, молчи! Аргунов растерянно замолк. Допил вино, тяжело вздохнул и вдруг с ожесточением выпалил:

— Все решает Гирш, он же Григорий Андреевич Гершуни. У него нет ни хорошего образования, ни профессии. Даже гимназию он не сумел окончить. Поступил на курсы провизоров и тут долго не выдержал, ушел. В Минске завел свою бактериологическую лабораторию, мечтал поразить людей брюшным тифом.

— Брюшным тифом? — Азеф не в силах был скрыть изумления.

— Именно так! К счастью, эту дикость ему, кхх, не удалось осуществить. Но Гершуни все же потрясающий человек, гипнотизер, да и только! Любого убедит, что погибнуть за революцию — счастье ни с чем не сравнимое. Все равно что богатое наследство получить. — Засмеялся. — Сейчас гипнотизирует на совершение актов каких-то студентов. Молодые — народ горячий, податливый! — Оглянулся, произнес страшным шепотом: — Он при нашей последней встрече сказал мне: первыми падут московский обер-полицмейстер Трепов, Сипягин и обер-прокурор Победоносцев.

Азеф равнодушно зевнул:

— А почему они? В правительстве есть немало других, куда более реакционных.

— Разумеется, но только Гершуни определяет этот выбор и затем решение сообщает другим руководителям партии. Нам остается лишь одобрить эти кандидатуры, ведь партийная касса у Гершуни! У кого деньги, тот и правит бал, кхх. Гершуни понимает, что рано или поздно взойдет на эшафот. Вот и спешит при жизни насладиться сладкой местью. И еще я не одобряю… — Аргунов замялся.

Азеф привычно молчал, вопросов не задавал.

Подумав, Аргунов скривил лицо, будто съел какую-то гадость.

— Гершуни — не зря он хотел стать провизором! — придумал отравлять патроны стрихнином и распиливать крестообразно — для усиления убойной силы.

Азеф изобразил наивность:

— Ну и что?

Аргунов аж взъярился:

— Как — что? Ведь это дикость, варварство, в цивилизованном мире это недопустимо. Если массы узнают, то…

Азеф еще более распалял собеседника:

— А разве убить человека обычной пулей — не варварство? Но ведь убиваем и гордимся этим! А тут щепетильность…

Аргунов выскочил из-за стола, побегал по шашлычной меж столиков, немного успокоился, согласился:

— Да, да, вы правы, террор, кхх, — это дикость, варварство, но это действенное оружие, а главное, благодаря Гершуни есть желающие броситься с бомбой на любого сатрапа.

— Вот видите, — усмехнулся Азеф.

— Но я пытался доказывать Гершуни: прежде чем бросаться, надо тщательно выработать систему и, если хотите, обосновать направленность террористических ударов. Они, эти удары, не имеют права быть случайными, единичными. Должен быть точный расчет. Гершуни не возражает, но поступает так, как считает нужным. Диктатор, да и только! — Повернул голову. — Эй, хозяин, вина мало! Принеси еще бутылку кахетинского. Отличное винцо, кхх!

Мария Евгеньевна, зная особенности мужа, наклонилась к его уху:

— Андрюш, может, хватит? — Это были едва ли не первые слова, которые она молвила во время обеда.

Аргунов отмахнулся, нетрезво продолжал:

— Мамочка, не мешай! Мы обсуждаем вопросы, которые изменят историю человечества. Ты, женщина, слышишь? Че-ло-ве-чест-ва! — Вновь повернулся к Азефу: — Нет, дорогой вы наш Иван Николаевич, убивать надо, необходимо, массово, но… тщательно все продумав, кхх!

— А поймут ли нас потомки? Не заклеймят ли они нас, как убийц?

Подошел шашлычник, принес еще вина, с поклонами налил в бокалы и ушел. Только тогда Аргунов сказал:

— Потомки нас поймут и одобрят! На войне, видите ли, убивать рабочих и крестьян, переодетых в шинели и силком погнанных на бойню, можно. А тут — враги человечества, так почему нет? У меня, кхх, нет личной ненависти ни к Сипягину, ни к Плеве, ни даже к царю. Они все по-своему хорошие люди: добрые семьянины, детей своих любят, на фортепьяно Чайковского играют, скрипичными концертами Антонио Вивальди наслаждаются, Льва Толстого на ночь в постели читают, а царь, сказывают, Салтыковым-Щедриным увлекается. Бог в помощь! Но я хочу, я жажду их смерти, ибо они враги пролетариата, они — угнетатели и эксплуататоры. Давайте, господа, выпьем за победу пролетариата! Ура! — Бокал у него выпал из руки, покатился по земле.

Мария Евгеньевна не выдержала, поднялась и строго приказала мужу:

— Андрей, пошли домой!

Аргунов, не твердо держась на ногах, поплелся за огорченной супругой, бормоча:

— Мамочка, не сердись…

Азеф понял главное: Гершуни — диктатор, руками партии делает то, что считает для себя полезным. Вынул из жилетного кармашка часы: уже половина первого, а в час дня у Женечки Немчиновой литературные чтения! Он расплатился с шашлычником и направился вдоль пруда к Богородскому мосту: там можно было поймать извозчика.

Беспокоила мысль: «Была ли Немчинова у Ратаева? Как он встретил ее?»

К Немчиновой Азеф прибыл вовремя. Около дома филеров теперь не было. Гости успели лишь принять по рюмке-другой шоколадного ликера, выпить кофе с эклерами и, когда вошел Азеф, рассаживались в гостиной.

Азеф подумал: «Лишь бы с графом Соколовым тут не столкнуться. Этот родовитый разбойник из-за ревности убить может, а труп в Москву-реку швырнуть!» Женечка счастливо улыбнулась, увидав Азефа. Она благоухала дорогими духами и цвела молодой красотой. Защебетала:

— Я посетила Ратаева. Он был любезен, пытался ухаживать, обещал ко мне в гости приехать. Ах, какой он интересный! Оказывается, мы коллеги. — Весело рассмеялась. — Он, как и я, драматург. Ведь пьесу «Облачко», что идет в Александринке, Ратаев написал! И сам играет «первых любовников». Я ему все объяснила, ну, что напутала при допросе. Он сказал: «Напутали и напутали! На первый раз прощается». Вот вам небольшой подарок, — незаметно протянула конверт, приятно выдохнула в ухо: — Девятьсот рублей от прибалтийской интеллигенции на дело революции.

— Имена жертвователей узнать можно?

— Нет, просили только передать, что сочувствуют идеям свержения царской деспотии.

— От имени руководителей партии социал-революционеров передайте благодарность, грядущая революция не забудет своих героев. Мы только что с Аргуновым обсуждали насущные задачи объединения революционных группировок. — И страшным шепотом, прямо в ухо: — В ближайшее время будем ставить типографию в Томске, готовьте материалы. У вас замечательные рассказы из крестьянского быта.

Женечка смущенно зарделась:

— Ой, вы льстите мне! Сегодня хочу кое-что новенькое прочитать.