Орден Казановы - читать онлайн книгу. Автор: Олег Суворов cтр.№ 69

Не отвечая, Муравский потянулся за портсигаром, а Зинаида внимательно следила за его движениями. Она была вынуждена затеять этот разговор по настоянию начальника охранки и ввиду невероятной скрытности своего любовника. Несмотря на все старания, за три дня и три ночи ей так и не удалось вызвать его на самую малейшую откровенность. Он даже не сказал ей своего настоящего имени, не говоря уже о роде занятий, поэтому и пришлось пойти на хитрость. Что он ответит на её предложение, если она собственными глазами видела, как он выходил из дворца Александра Михайловича?

— Так что ты мне скажешь? — поторопила Зинаида, беря из его пальцев зажжённую папиросу и жадно затягиваясь.

— Мне кажется, ваша организация напрасно всё это затевает, — медленно проговорил Муравский.

— Почему?

— Да потому, что ваши вожди не учитывают возможную реакцию общества. В год юбилейных торжеств дома Романовых убить одного из представителей этого семейства — значит вызвать народное сочувствие ко всей династии и тем самым поневоле укрепить самодержавие.

— Но что же делать? Убить самого царя?

— Чтобы Церковь тут же причислила его к лику великомучеников и во всех деревнях крестьяне стали молиться новому святому? Нет, в данный исторический период убийства отдельных лиц ничего не решают.

В глубине души Зинаида испытала изрядную досаду. Похоже, она совершенно не понимает того человека, который, как ей казалось в моменты бурных содроганий и стонов, целиком находится в её власти. Неужели странный «партнёр» окажется хитрее её самой? Соблазнить этого загадочного человека оказалось гораздо проще, чем хоть немного проникнуть в его намерения!

— Тогда что же делать нам, революционерам? — негромко, но настойчиво спросила она. Нельзя же опускать руки и складывать оружие.

На этот раз Муравский удостоил её снисходительного взгляда и лёгкой усмешки.

— Ты задала вопрос, вполне достойный соратницы господина Савинкова! Этот глупец обуян жаждой действий, поэтому ему просто некогда задуматься над их смыслом! А ведь все эти подкопы, минирования и покушения — не более чем детские игры тех взрослых, которые не способны ни на что другое, как только сидеть в засадах с бомбами и револьверами наготове. Им и в голову не приходит, что существуют более сложные, но зато и более действенные средства борьбы с самодержавием.

— Какие именно? Назови!

— Не сейчас. Придёт время, и я тебе непременно обо всём расскажу.

— Но я просто умираю от любопытства!

— Ничего, не умрёшь. Кроме того, считай это наказанием за то, что заставила меня изрядно помучиться неизвестностью во время своего внезапного исчезновения! — С этими словами Муравский откинулся на спину, заложил руки за голову и принялся насвистывать какой-то игривый мотив.

Зинаида отвернулась к стене, чтобы скрыть своё раздражение. Что было сообщать в очередном донесении — опасен ли он или нет, а если опасен, то чем именно?

Стремление сделать династию Романовых как можно более популярной привело к снятию давнего восьмидесятилетнего запрета, наложенного ещё Николаем I и касавшегося возможности представлять царей из этой династии на театральной сцене. В обычных театральных постановках с этим запретом обходились весьма вольно, зато его строго придерживались в опере. Например, когда в финале оперы Глинки «Жизнь за царя» процессия бояр вела новоизбранного Михаила Романова в Москву, то занавес всегда падал до его появления из-за кулис.

Впервые данная традиция была нарушена во время торжественного представления этой оперы в Мариинском театре Санкт-Петербурга, случившемся 21 февраля 1913 года — в день начала официального празднования трёхсотлетнего юбилея династии. Исполнявший роль царя Михаила Леонид Собинов въехал на сцену в золочёной карете вслед за отрядом стрельцов. Выйдя из кареты, он принял хлеб-соль от московских бояр и золотую чашу от старейшего из них — Андрея Трубецкого. Таким образом, основатель династии Романовых впервые предстал перед публикой в облике лучшего русского тенора.

Однако супругам Винокуровым не повезло — им не удалось увидеть Леонида Собинова в данной роли, поскольку во время ноябрьского представления «Жизни за царя», её исполнял другой певец. Впрочем, отметила про себя Елена, уж, наверное, не это обстоятельство так опечалило её мужа, что он приобрёл весьма рассеянный вид.

— Что тебя заботит, мой друг? — ласково поинтересовалась она в антракте. — И почему ты всё время озираешься по сторонам, словно кого-то ищешь?

— Вовсе нет, милая, ты ошибаешься, — непроизвольно морщась и упорно избегая внимательного взгляда жены, пробормотал Денис Васильевич.

— Неужели? Но мне почему-то кажется, что я права, а вот ты от меня что-то скрываешь.

— Что же я могу от тебя скрывать? — неискренне удивился муж.

— Ну, например, своё знакомство с молодой и очаровательной девушкой.

— Однако это весьма странное подозрение, сударыня! Особенно если учесть, что я дважды в неделю провожу в обществе подобных девиц по несколько часов.

— О нет, господин профессор, я имела в виду совсем не тех девиц, которым вы читаете свои лекции, а тех, с которыми беседуете после них.

Несмотря на шутливый тон жены, Денис Васильевич раздосадованно нахмурился.

— Это тебе наш чёртов Сенька напел? А ведь просил же его, обалдуя, ничего не рассказывать, чтобы ты, не дай бог, не вообразила невесть что.

Действительно, после той встречи в институтском коридоре, когда некстати явившийся Николишин спугнул юную фрейлину, Денис Васильевич попросил свояка ничего не говорить об этом его жене. Однако Семён, явившийся жаловаться на собственную супругу, был так обижен случайно вырвавшейся у Винокурова фразой: «Чёрт бы тебя подрал!» — что не удержался и обо всём растрезвонил Елене.

— Каких же это моих мыслей ты так опасался? — с улыбкой спросила она.

— Эта барышня, которую он видел вместе со мной (с языка чуть было не сорвался гораздо более виноватый оборот: «С которой он меня застал»!), обратилась ко мне с просьбой свести её с Гурским, только и всего, — нехотя объяснил Денис Васильевич. — А Сенька — просто болван! — не сдержавшись, добавил он. — Удивляюсь, как твоя сестра ещё не наставила ему рога!

— Я тоже кое-чему удивляюсь, — непривычно серьёзным тоном отозвалась Елена.

— Чему опять?

— Ты так легко сейчас это сказал. Таким тоном может говорить об измене лишь тот, кто уже дозрел до неё!

На этот раз Елена оказалась настолько права, что Денис Васильевич смущённо пожал плечами. В ещё большее смущение его привёл тихий вопрос жены:

— Ты меня ещё любишь?

Растрогавшись от этой робкой детской интонации, он взял её за руку, поднёс к губам и с обожанием взглянул на милый потупленный профиль.