Несломленная - читать онлайн книгу. Автор: Агата Лель cтр.№ 21

— Да что ты такое говоришь-то, Тамара! Побойся Бога, она ребенок совсем!

— Мария Иосифовна, выйдите из комнаты, у нас с дочерью серьезный разговор! — приказным тоном указала на дверь мать.

— Сейчас Серёженька с работы вернётся и тогда…

— Выйдете. Из. Комнаты! — чеканя каждое слово прокричала она, и бабушка, приговаривая что-то невнятное, обиженно вышла, оставив дверь приоткрытой. Мама, нервно ее захлопнув, защелкнула для верности шпингалет.

Мама не была чрезмерно злой или властной женщиной, но все решения в доме приходилось принимать ей самой. Отец с бабушкой были людьми слишком мягкими и нерешительными, с податливым характером, им проще было идти за кем-то, чем что-то решать самим. Я целиком и полностью пошла в их «породу», Рыжовых, любила часто повторять мать, — "такая же бесхребетная".

— Я жду ответа! — прожигая взглядом, строго проговорила она.

— Да, я жду ребенка, — собрав всю волю в кулак и, стараясь, чтобы голос не дрожал, подтвердила ее худшие опасения.

— О, Господи! Боже мой, Боже мой… — прикрыв рот ладонью в полголоса запричитала мать и, на подкосившихся ногах, снова опустилась в кресло.

Я стояла напротив и молча смотрела на мать, до сих пор не осознавая, что это все происходит в действительности. Казалось, что сейчас я перевернусь на другой бок, проснусь и посмеюсь над нелепостью такого дурацкого сна. Это просто не может происходить со мной!

— Почему Галина мама в курсе твоих проблем, а я, твоя родная мать, последняя узнаю это буквально из-под палки?

— Галька должна была молчать, но разболтала, предательница. У нас был уговор…

— Кто он? Когда это произошло? — не дослушав, перебила она.

— Прости, но этого я не скажу.

Лицо матери буквально перекосило от такой неслыханной дерзости. Ее молчаливая дочь заговорила. И как заговорила!

Я и сама немного опешила от собственной смелости. Но это как-то приободрило, придало сил.

Вчера я испытала огромный шок, увидев две полоски на тесте, но у меня была целая ночь чтобы хорошенько обо всем подумать. И я приняла решение, после которого стало немного легче.

Я не знала, что будет дальше, не знала, как отреагируют на это событие родители, поддержат ли меня или выгонят из дома взашей.

Репутация семьи была для матери превыше всего и «что соседи скажут» — самым важным в жизни. Меня воспитывали, чтобы «соседи завидовали, какая девочка прилежная», я должна была учиться, чтобы «соседи ставили в пример своим детям», я должна была жить так, чтобы «перед соседями не было стыдно». Примерная семья, у которых все всегда хорошо, и тут словно взрыв бомбы такая сенсационная новость — несовершеннолетняя дочка Рыжовых принесла в подоле…

Я догадывалась, что просто мне не будет точно, не знала, ожидать ли мне поддержки хоть от кого-нибудь, мысли сумбурно путались, но твёрдо я была уверена только в двух вещах: что никогда и никому не расскажу кто отец этого ребенка и что ребенка я непременно оставлю.

— Что ты сказала? Повтори! — надеясь, что просто ослышалась, потребовала мать.

— Я ничего не скажу, — терпеливо повторила я, стойко выдерживая гнёт её тяжёлого взгляда.

— Да как ты разговариваешь с матерью?! — опешив от моих слов закричала она. — Что значит не скажешь?

— Не скажу. Это не имеет никакого значения.

— Чтоо? — буквально взревела она. — Ты вообще в своём уме говорить такое? Я узнаю, что моя дочь-школьница нагуляла живот, значит, вместо того, чтобы учиться, ты путалась неизвестно с кем! А, может, ты сама не знаешь, кто папаша?

— Мама! — с обидой прокричала я, и глаза наполнились слезами.

— А если знаешь, почему не скажешь? — не прекращала допытываться она.

— Потому что это не важно!

— Для кого не важно? Для тебя не важно? У тебя на носу поступление в ВУЗ, хорошая перспективная профессия в будущем. Вот о чем тебе сейчас нужно думать в первую очередь, а не бегать по консультациям и пелёнки потом стирать!

Её прищуренный, полный презрения взгляд, буквально метал молнии. Никогда прежде я не видела её такой: злой, агрессивной, теряющей всякий контроль. Будто не мать вовсе, а совсем чужая, незнакомая мне женщина.

— Может, ты считаешь, что быть матерью-одиночкой большое счастье? — продолжила добивать она. — А потом ты захочешь выйти замуж, и кому ты будешь нужна с нагулянным по малолетству ребенком? Думаешь, нормальный парень примет тебя с распростёртыми объятиями? Нет! Порядочным мужчинам и женщина нужна порядочная! Или ты хочешь родить, а затем повесить эту обузу на наши с папой шеи? Нам ещё вас с братом поднимать, бабушка вечно болеет, на лекарства и квартплату работаем…

— Я тоже на работу устроюсь… — растеряв всю решительность, неуверенно прошептала я.

— Куда? На работу? Не смеши! Кто и где тебя ждёт? Образования нет, опыта никакого. На завод наш пойдешь уборщицей? С твоими мозгами тебе нужно учиться и ещё раз учиться, чтобы как отец… — она осеклась и на какое-то время замолчала, тяжело дыша, скосив глаза в пол, лишь бы только не смотреть на свою блудную дочь.

— Да ты шагу без маминой юбки никогда ступить не могла… и тут… такое. Боже мой. Боже мой! Когда, в какой момент мы тебя упустили… — причитала, покачивая головой, уткнувшись лицом в ладони. — В шестнадцать лет забеременеть неизвестно от кого… А… может, тебя… изнасиловали? — подняв заплаканные глаза, спросила как будто с надеждой.

— Никто меня не насиловал… — устало произнесла я и отвернулась к окну.

Ещё недавно было солнечно, сейчас же набежали черные тучи, грозясь обрушиться проливным дождём. Прям картина моей жизни.

— Какой позор! Какой позор! Пришла беда откуда не ждали. Что теперь скажут соседи?

— А тебя только и волнуют твои соседи, на меня плевать! Да тебе вообще на всех плевать! — прошипела сквозь зубы, глотая слёзы.

Вдруг правую щеку будто обожгло, лишь через некоторое время до меня дошло, что это была пощёчина. Сильная, с размаху, оставляющая пылающе-алый след.

— Будем считать, что я этого не слышала, — на удивление спокойно проговорила она, и, одёргивая юбку, поднялась с кресла. — Завтра позвоню куда нужно.

— Куда нужно — это куда? — прижав ладонь к саднящей щеке насторожилась я. — Учти, на аборт я не пойду. Даже не надейся.

— Тебя никто не спрашивает. Потом ещё спасибо скажешь, что не позволила тебе, дурочке, жизнь сломать.

Развернувшись, она подошла к двери и, открыв шпингалет, вышла из комнаты.

Взявшись ладонями за абсолютно плоский живот, я медленно села на край кровати, смотря в одну точку и прокручивая в голове её последние слова.

Слова, которые я буду часто вспоминать даже спустя долгие годы.