Когти и клыки. Сказания из мира ведьмака - читать онлайн книгу. Автор: Данута Гурская, Мирослав Ковальский, Марчин Звешховский cтр.№ 6

– Это от упоминания богов, – пояснил Геральт.

– Ха, мог бы я и догадаться! Но, знаете, богобоязненному Карасю так просто с рук его подзуживания не сойдут. Здесь земля нейтральная и эта… ну… швецкая. А он нам уже чуть раньше за шкуру-то залил…

– Рад слышать.

– И все же должный я сказать, что вы чутку перебрали.

– Перебрал, – согласился Геральт. – Все мы перебрали. Моя вина, господин стражник. У меня чувствительность.

– И на что же?

– На тупость.

– Понимаю, понимаю, прекрасно понимаю, – стражник ухмыльнулся шельмовски. – И вижу, что понравитесь вы ей.

– Понравимся – кому?

– Вы же ведьмак, верно говорю?

– Верно. Выдал меня меч, медальон или паршивость?

– Да ладно вам, господин ведьмак, не берите слова богобоязненного Карася близко к сердцу. Не далее как вчера паршивостью он назвал комнату кривых зеркал, поскольку, дескать, искривляют и уродуют богами созданный образ человека. А сказать по чести, так приговор этот он огласил, аккурат в то зеркало насмотревшись, которое ничего не искривляло…

– Довольно о жреце, если позволите. Кому мы должны понравиться?

– Великой Ловчей. Скоро вернется и явно захочет с вами поговорить, господин ведьмак.

– Это о чем же? Об инциденте на ярмарке?

– Да где там. Хотя… Хотя, может, и так. Поскольку речь там о птицах. Как поедите, милости просим наружу, да прошу прилично себя вести. Есть кое-что, что стоит вам увидеть.

* * *

– Великая Ловчая… – бормотал поэт, когда стражник с несколькими товарищами вел их в направлении озера. – Великая Ловчая. Слыхивал я что-то о ней, вот только не помню… сплетню, балладу или истинную правду.

Чудовенка успокаивалась – по крайней мере с виду. Сумерки клали предел торгам, зато отворяли поле для разнообразнейших разговоров да веселья. На малый их кортеж внимания никто не обращал; подпитие, будто заразное поветрие, быстро подчиняло себе село и окрестные стоянки.

– Великая Ловчая, – повторил Лютик. – Может, чародейка какая? Вот бы тогда нам свезло!

– Не вижу в том никакого везения.

– Как это? Я же известный крушитель сердец, ты – известный крушитель льда, умеешь добраться даже до холодного как сто дьяволов сердца чародейки…

– Лютик. Заткнись, будь добр.

– Это туточки, – откликнулся стражник.

Стояли они над колышущимся лесом камыша.

– Чего ждем?

– Увидите. Вот-вот.

– Вижу озеро, – заявил Лютик, как миновало четверть часа ожидания. – И камыш. И обрыв. Я, конечно, поэт, да не какой-нибудь там виршеплет, но в этом романтическом пейзаже я нисколько не могу заметить ничего необычайного…

– О! Вот оно!

– Что? Где?

– Огонь! Гляньте, господа. Вон тама, на вершине.

– Милостью богов и завистью дьявола клянусь, ты для того нас сюда тянул, человече, чтобы показывать огни? Геральт! Поддержи меня! Не дадим себя не уважать!

– А что там? – спросил спокойно Геральт. – Не эта ваша крепость?

– Ага, – проворчал стражник, не обращая особого внимания на вспышку Лютика. – Теперича гляньте-ка, что там третью ночку уже вытворяется.

– Я, – бард выпятил грудь, – возьмусь решить вашсветлости проблему. Этот вот ведьмак подтвердит, что трудно найти голос разума лучше, чем я. Значится, наверняка кто-то пошел в руины оной крепости. С хворостом. С огнивом и трутом. И разжег там костер. Тут и песенке конец.

– О, нет! – стражник не дал поэту перейти в наступление. – Не конец, а токмо начало. Зарница, так вот скажу.

И тогда они поняли, что Казмер не треплет языком зря.

Одинокое пламя, махонькая искорка, трепещущая на границе темной земли и освещенного месяцем неба, вдруг выстрелила гейзером в небесную высь, превратилась в столб огня, меняющий форму, пульсирующий и поджигающий собой небосклон. Зарево встало на весь горизонт, а в Чудовенке на миг сделалось светло, как в полдень. Раздались крики, скорее веселые – кто-то радовался, словно от магических фейерверков.

– Да чтоб мне язык вырвали и пальцы отрезали! – просопел Лютик, замерши с рукой на шляпе. – Что это было?!

– Это-то, – ответил стражник, – и хотела узнать Великая Ловчая. Пошла туда вчера, да без толку. Пошла и сегодня. Скоро возвернуться должна. И наверняка пожелает совета ведьмака.

Геральт молчал, всматриваясь, не щуря глаза, на инфернальный спектакль.

* * *

– Да-а-а… – Великая Ловчая наклонилась к ведьмаку, улыбнулась понимающе. – Именно так-то я себе и представляла прославленного Белого Волка.

«Без взаимности», – подумал Геральт.

Мерринда Хеврот, почетный член Лиги Охотников, укротительница гоблинов в горах Пустельги и добытчица Семи Трофеев, известная также как Великая Ловчая Севера, имела множество титулов. И все же широкая публика ее не знала, да и сама она не гналась за славой. Геральт не знал, чего ему ожидать.

Он сомневался, чтобы Ловчая была чародейкой, и оказался прав. Потому что Мерринда Хеврот, кажется, отличалась от чародеек всеми своими чертами – по крайней мере внешними. Была это бой-баба, широкая в плечах, упакованная в кожаный панцирь, коротко остриженная, загорелая и вся в шрамах. Глаза ее, мало того что небольшие, так еще и постоянно прищуренные, на простецкой физиономии были почти не видны. Но именно эти глаза – единственное во всей Ловчей – напоминали Геральту чародеек. Глаза скрутатора ^[5], бездушные и злобные. Злые. И очень умные.

Несмотря на отсутствие правовых оснований, Великая Ловчая обеспечивала в Чудовенке мир. Послушание обеспечивали ее подчиненные, уже издалека кажущиеся сборищем разбойников. Как пояснил Казмер, они прекрасно умели договариваться со стражей Чудовенки – поскольку Ловчая не раз и не два противостояла угрожавшим селу чудищам. Однако ведьмаком она не была. Охота была ее страстью, а не выученной профессией. Фанаберией женщины из обедневшего рода, открывшейся в новых обстоятельствах.

Специально для нее постоялый двор освободили от гостей. Тех, кто возражал, погнали силой. Геральта и Лютика сопровождал только Казмер. Перед самым прибытием Ловчей они успели коротко с ним поговорить.

– Расскажи об этом замке, – попросил ведьмак.

– А что там рассказывать? Ничего там нету. Голые стены, пустые кладовые, пепелище, все заросло. Токмо я давненько там был. И вообще мало кто там шляется.

– И почему же? Из-за репутации проклятого места?

– Да где там. Просто далековато да высоковато. Кому бы хотелось жопу по горкам да кустам волочить. Ежели уж унесли оттуда, что только можно, то пусть развалины и стоят себе да гниют. Да вот только теперича там огни горят.