Опасные советские вещи - читать онлайн книгу. Автор: Анна Кирзюк cтр.№ 33

Послевоенная практика строительства пленными различных объектов, в том числе и жилых домов, в легенде подвергается «творческой переработке»: так, легенда часто приписывает свастичную форму архитектурным объектам, проектировкой которых довоенные немецкие специалисты в реальности никогда не занимались; она предполагает, что военнопленные проектировали здания и целые архитектурные комплексы, тогда как в реальности они были заняты лишь на строительстве. Иногда она объясняет «фашистским» происхождением свастичный орнамент на здании, которое было построено задолго до войны. Так, в Ленинграде появилась легенда о том, что пленные немцы-строители, движимые ненавистью и желанием мести, оставили знак свастики на доме № 7 в Угловом переулке. Хотя в орнаменте дома действительно можно рассмотреть знак свастики, построен он был в 1875 году архитектором Г. Прангом ^[203].

В начале 2000‐х годов при аэрофотосъемке немецкие власти обнаружили, что в лесном массиве возле небольшого города Церников (Уккермарк, Бранденбургская земля) проступает свастика, составленная из сочетания лиственных и хвойных деревьев (после этого ее уничтожили). Несколько журналистов провели расследование: согласно одной из версий, эта свастика была высажена лесничим, который решил таким образом сделать подарок фюреру ^[204]. Такие случаи не часто происходили в реальности, зато о них нередко рассказывают послевоенные городские легенды. Кроме историй о свастиках, спрятанных в домах, легенды указывают на свастики, созданные из соображений мести с помощью «ландшафтного дизайна». Возле поселка Таш-Башат в Кыргызстане есть склон холма, на котором растут хвойные деревья, вроде бы образующие рисунок свастики. Согласно местным легендам, записанным журналистом К. Дж. Чивером, их высадили пленные немцы во время войны, желая отомстить советским гражданам. Автор статьи доказывает, что пленные немцы в этом районе никогда не работали, и приходит к выводу, что эта легенда возникает, скорее всего, десятилетием позже — на основании показаний трех жителей поселка, которые, по их собственным утверждениям, участвовали в высадке этих деревьев в 1950‐е годы ^[205]. Точно такую же историю рассказывал наш собеседник о черноморском побережье, подчеркивая ее достоверность: «Я даже видела в детстве под Новороссийском склон горы, на котором была почти заросшая просека в форме свастики, которую сделали немцы во время оккупации» ^[206].

Представление о том, что городские объекты и даже ландшафт могут нести в себе тайные знаки, оказалось устойчивым. Именно это представление, связанное с «семиотической тревожностью» 1930‐х годов, ответственно за «долгую жизнь» историй о домах-свастиках, благополучно переживших Советский Союз. Их рассказывали в постперестроечные годы и продолжают рассказывать сейчас: их можно прочитать в региональных СМИ и интернет-путеводителях по разным городам, можно услышать от жителей и экскурсоводов. Сегодня советские истории о домах-свастиках становятся элементом брендирования российских городов.

В последние десятилетия существования СССР страх перед свастикой, уже не очень актуальный для взрослых, постепенно «спускается» в детскую среду, где приобретает отчетливый магический ореол. Многие из поколения 1970–1980‐х годов вспоминают, как в детских садах и младших классах у одних возникало неудержимое и навязчивое желание рисовать запрещенную свастику ^[207], а у других — стирать:

Многие слышали рассказы сверстников о том, что такой рисунок может принести беду. Одну нашу московскую информантку в 1980 году «в детском саду мальчик пугал, что нельзя рисовать свастику даже на борту фашистского самолета в рисунке про войнушку, а то война начнется!» ^[209]. Она все равно рисовала опасный знак, но делала это с осторожностью. Примерно в то же время наш информант из Нижнего Новгорода узнал, что «свастику нельзя было рисовать, было ощущение, если нарисуешь, то сразу появится Сатана или демоны. Но особо смелые дети рисовали и сразу стирали» ^[210]. Это навязчивое состояние рисовать и сразу стирать свастику еще раз нам демонстрирует, что если в культуре есть запрет на совершение какого-либо действия, то немедленно будет возникать его нарушение.

…И вдруг проступает звезда Давида: еврейские гиперзнаки

Легенды о домах-свастиках утверждали, что с помощью запрещенного знака враги государства (немцы) подавали сигнал противнику или тайно мстили советским людям за победу в войне. В позднесоветские времена структурно похожие легенды возникали и о других знаках, спрятанных в зданиях (и не только) — если были подозрения, что к их строительству имели отношение евреи.

Евреи в СССР были той группой населения, которая вызывала постоянные подозрения и тревогу. Известная идеологическая антисемитская кампания 1948 года предлагала искать настоящие еврейские имена в литературных псевдонимах. В позднесоветское время появились слухи о якобы «настоящих» еврейских фамилиях известных диссидентов: якобы Сахаров — это «Цукерман», а Солженицын — это на самом деле «Солженицер». Низовые антисемитские настроения 1940–1950‐х годов, идеологические кампании по борьбе сначала с «безродными космополитами», а потом — с сионизмом, сложные отношения с молодым государством Израиль, стремление евреев эмигрировать — все это поддерживало представления о евреях как об ущемленной в правах (и нелюбимой) группе, для которой единственный способ высказаться — это оставить некоторый скрытый знак своей религиозной идентичности. Органы госбезопасности всерьез искали следы «сионистской пропаганды» буквально везде: от частных писем до публичных высказываний (c. 341). Неудивительно, что в позднесоветское время появились легенды об опасных «сионистских» знаках, которые евреи будто бы оставляют в архитектурных объектах в качестве «сионистской пропаганды». Так, например, высотные дома на Новом Арбате (так называемые «дома-книжки», построенные в 1960‐х годах), как слышал однажды наш информант, были спроектированы «архитекторами-евреями в виде Торы, раскрытой книги» ^[211]. Согласно другой версии, пять этих домов символизируют собой Пятикнижие. Эта легенда, видимо, объясняет, почему один из наших информантов во время интервью называл дома-книжки на Новом Арбате «еврейские книжки». Городская легенда подмосковного города Фрязино говорит о подобной, но неудачной, попытке: согласно рассказу нашей молодой собеседницы из этого города, во Фрязине в поздние советские времена было запланировано строительство синагоги, однако его остановили, потому что «сверху увидели очертания звезды Давида» ^[212]. Согласно другим версиям, в конце 1980‐х годов образ синагоги углядели в строящемся в том же Фрязине Дворце бракосочетаний ^[213], что привело к протестам против строительства.