Миллион мелких осколков - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс Фрей cтр.№ 61

Чтобы понять тебя. Или хотя бы попытаться.

Я смотрю на нее. Смотрю в ее глаза, прозрачные и синие, смотрю на ее волосы, заплетенные в косички. Смотрю на ее лицо, бледное, белоснежное, и на ее губы ярко-алые, смотрю на фигуру, такую хрупкую под огромной курткой. Смотрю на ее запястье с пластмассовыми часами «Супервумен», на вертикальный шрам под ремешком. Как будто смотрю на себя, хоть это не я. Я вижу страдание и боль многих тяжелых лет. Вижу пустоту и отчаяние жизни без надежды. Вижу молодую жизнь, которая кажется слишком длинной. Как будто вижу себя, хоть это не я. Я верю себе. Я могу доверять ей.

Я никогда никому не рассказывал об этом.

И мне не обязан рассказывать, если не хочешь.

Нет, хочу.

Можешь остановиться в любой момент.

Я смотрю на нее. Как будто вижу себя, хоть это не я. Я могу доверять ей. Делаю глубокий вдох и говорю.

Мне было шестнадцать, я учился в десятом классе. У нас намечалась большая вечеринка, с футбольным матчем и с танцами. Я терпеть не мог город, в котором мы жили, родители знали это и переживали. Мама все время расспрашивала насчет друзей и подружек, надеялась, что у меня появится компания и мне станет повеселее. Я всегда врал, чтобы не огорчать ее, отвечал, что у меня куча друзей, что девушки от меня без ума. На самом деле я был самым непопулярным парнем в школе. Накануне вечеринки мама допытывалась, пойду ли я. Я отвечал, что пока не решил, две девушки зовут меня, но я никак не могу выбрать, какая мне нравится больше, и надеялся, что она отвяжется от меня. Но не тут-то было. Каждый день повторялось одно и то же. Кого ты пригласишь, определяйся поскорее, нужно дать девушке время подготовиться, это особенный вечер, нельзя к нему относиться несерьезно. Она была сама не своя от волнения, отправилась в магазин, купила мне костюм, да еще розу, чтобы приколоть к лацкану, помыла свою машину и дала мне, и снабдила деньгами на ужин перед матчем. Все это дико бесило меня, вся эта хренотень, потому что я все наврал и ни одна девушка не согласилась бы пойти со мной.

Когда наступил день вечеринки, я напялил костюм, Мать с Отцом нащелкали уйму фоток, я помахал им из окна автомобиля и отбыл. Припарковался возле школьного стадиона, сидел в машине и смотрел, как приезжают остальные, парочками, как они прогуливаются между трибунами в своих костюмах и платьях, я видел, как в перерыве награждают короля и королеву вечера, как все им рукоплещут и поздравляют, я видел, как все веселятся. Мне было совсем не весело, ни капли. Когда матч закончился, я не знал, куда деваться, одно понимал – идти на танцы одному уж точно не следует, и поехал в гетто, туда, где можно раздобыть наркоты, потому что чувствовал себя дерьмово – я обманул мать, у меня нет друзей, и хотелось как-то заглушить тоску. Когда приехал, заметил проститутку недалеко от того дома, где надеялся разжиться отравой. Она взяла меня на примету, помахала мне, когда я проходил мимо. Я не нашел того, что искал, и вернулся с пустыми руками. Она подошла к машине и спросила, не хочу ли я приятно провести время, я спросил – сколько, она назвала цену, как раз столько, сколько Мама дала мне на ужин, даже чуть меньше, и я согласился. Не знаю, почему. Наверное, потому, что мне было одиноко, тоскливо и я надеялся получить хоть какое-то подобие любви, чтобы на душе полегчало. То, что последовало за этим, было чудовищно, мерзко, убого. От проститутки воняло, она говорила этим притворным грязным голосом с придыханием, и через несколько секунд все было кончено. Я отвез ее обратно на ту же улицу и еще пару часов колесил по городу, хотелось на полной скорости врезаться в дерево, но я отговаривал себя. Когда вернулся домой, наплел родителям с три короба – какой прекрасный был вечер, как я благодарен им за все, что они сделали, и прошел к себе в комнату. Когда они легли спать, украл у них из бара бутылку спиртного, выхлестал ее и плакал, пока не заснул.

Я делаю глубокий вдох, смотрю в землю.

Ужасная история, и, если честно, мне хочется убить себя, когда вспоминаю об этом. Ненавижу ее, как и все свое прошлое. Оно не имеет ничего общего с тем, о чем я мечтал.

Смотрю в землю. Найдись бездонная нора, я бы забился в нее. Найдись отрава, которая отшибает память, я нажрался бы до полного беспамятства. Хочется убить себя прямо сейчас при одном воспоминании обо всем этом.

Перевожу взгляд наверх. По щекам Лилли катятся слезы, она улыбается мне. Ее улыбка идет из глубины души, это не улыбка минутной радости, а та редкая улыбка, которая случается, когда в душе расшевелится что-то спящее и оживет. Даже когда эта улыбка сойдет с лица, она, я знаю, надолго станется у нее в душе. Что-то расшевелилось и ожило.

Я протягиваю руку, ласково вытираю ее слезы. Кожа у нее нежная, мокрая, теплая под моими пальцами. Когда они скользят по ее щеке, она берет их в руку и сжимает. Она смотрит на меня глазами прозрачными, синими, наполненными слезами. Улыбка не сходит с ее лица, когда она говорит.

Это прекрасно.

Она сжимает мою руку.

Вовсе нет.

Если она отпустит мою руку, я развалюсь на куски.

Это прекрасно. Это прекрасно потому, что честно, и потому, что больно, и потому, что ты не обязан был мне это рассказывать.

Я чувствую себя полным дерьмом.

А что, если я скажу тебе, что потеряла девственность как шлюха, за деньги?

Я отвечу – мне очень жаль.

Это правда, так было.

Мне очень жаль.

Она улыбается.

Спасибо.

Она смотрит на часы, потом на меня.

Нам пора.

Она встает и тянет меня вверх за собой. Мы смотрим друг на друга мгновение, потом она кладет свободную ладонь мне на щеку. В другой руке она держит мою ладонь, не отпускает, и я этому рад. Если она отпустит меня, я развалюсь на куски.

Созвонимся сегодня вечером.

Отлично.

Ты не обязан, но мне было бы приятно, если бы сегодня позвонил ты.

Я улыбаюсь.

Прошлым вечером я заснул.

Спи, если захочешь. Но надеюсь, сегодня ты не проспишь.

Не просплю.

Она наклоняется, целует меня. Поцелуй вроде такой же, как в прошлый раз, но совсем другой. Он полнее, крепче, нежнее, бережнее, сильнее, разительней. Он полнее, уязвимей, незащищенней, безопасней, опасней. Полнее, доверчивей, глубже, откровеннее, проще, правдивей. Поцелуй вобрал в себя все. Как правда.

Она отстраняется, отводит губы. Молча идем рука в руке через заросли. На границе возле тропы она останавливается, указывает мне, чтобы я шел вперед, наши руки медленно скользят, и вот только наши указательные пальцы слегка соприкасаются, не желая окончательно расставаться. Мы смотрим друг на друга. Улыбка не покидает ее лица, моего тоже. И даже когда покинет лицо, она все равно останется в душе, останется все равно. Улыбка, поцелуй, касание указательных пальцев. Соприкосновение.