Завтра наступит, я знаю  - читать онлайн книгу. Автор: Вероника Горбачева cтр.№ 40

До самого крыльца, до того момента, как открыла входную дверь, она чувствовала его страдающий взгляд…

Перешагнув порог, торопливо зашарила по карманам. Подаренный флакон оказался на месте. И уже не пустой: в нем перекатывалось не меньше дюжины знакомых голубоватых кристаллов. Что-то звякнуло возле раковины. Кувшин с водой и наполненный стакан на серебряном подносе…

И вкус у воды с голубыми капсулами был знакомый, освежающий…

Рина покосилась на оставшиеся шесть кристаллов — и сунула флакон в карман. Магомедицина — это замечательно, и огромное ей спасибо. Но надо и самой справляться, правда ведь? Так что увлекаться помощью не стоит.

Она прислушалась к тишине — и снаружи, и внутри себя. Внутренний голос наконец заткнулся. Где-то тикали часы, за окном щебетали птицы… Под ее ногой деликатно скрипнула первая ступенька винтовой лестницы. Вторая… Обрадованно распахнулась дверь спальни.

Уголок одеяла был приглашающе отогнут.

Сейчас бы еще, как в лучших традициях викторианского быта, обнаружить на постели шелковый конверт с батистовой ночной сорочкой; но до такого уровня умный дом, увы, пока не мог подняться. Гардеробную и комод только предстояло заполнить женскими вещами. Не беда. Всему свое время.

А будет ли оно, это время? Или…

Вдруг завтра на этих простынях не останется никого и ничего, лишь горстка радужной пыли?

— Ни фига! — зло сказала Регина. — Завтра — будет! Потому что я так хочу! Вот.

И как-то сразу успокоилась. Мысли — это одно, а вот высказанное вслух, да еще громко, внятно слово всегда оказывается сильнее. Особенно если выскажешься так, что в ушах зазвенит от собственного убеждения.

Оставшись в трусиках и блузке, она нырнула под одеяло. По-хорошему, надо было бы наведаться в душ, но… глаза закрывались сами.

«Место Силы, надо же, — еще успела подумать. — А по мне — просто Дом. Тот самый, в котором и стены помогают… Здравствуй, Дом!»

Сон накрыл ее мягким темным пледом.

* * *

…А вот пробуждение оказалось ужасным.

Сперва ей показалось, что проснулась она от холода. Впрочем, немудрено замерзнуть, оказавшись голышом, прикрытой простыней, и не в уютной спальне, пронизанной светом, а в полутемном помещении, похоже, насквозь продуваемом сквозняками. Границы его таяли в необозримом пространстве, а зрить, собственно, удавалось не так уж и много — лишь то, что попадало в поле зрения. Отяжелевшая голова отчего-то не желала поворачиваться.

Закричать, позвать хоть кого-либо мешала застрявшая в горле дурацкая трубка. Да и… губы не шевелились. Поблизости запищал какой-то прибор. Звук показался знакомым… Реанимация!

Но как она здесь очутилась?

Или вовсе отсюда не выбиралась после инсульта? Пришла в себя лишь сейчас, а все скорбные происшествия — и обобранная квартира, и двойник на похоронах Игоря, и храм Ану-бисса — всего лишь игры разума, вздумавшего устроить целое представление, пока медики шпигуют бездыханное тело катетерами, вентиляционными трубками и датчиками? И теперь, наконец — финал, добро пожаловать домой?..

От уголка левого глаза по виску побежало что-то теплое. Она часто задышала, пытаясь унять слезы. Ей бы радоваться, что жива, но… Было мучительно жаль всего, что вместе с беспамятством ушло в пропасть небытия. И нового мира, в котором она смогла повернуть колесо судьбы, плюнуть на грозные предостережения — ведь ее упорно называли Тенью и прочили не слишком большой век, если не возьмется за ум! — и начать жизнь с чистого листа; жаль расставания с обаяшкой оборотнем, успевшим, признаться, покорить ее сердце… А как же без нее Дом, чудесный, уютный и заботливый? А город с утренними фонтанами? А чудачка Тересия? Как это было зримо, ярко… Ни разу еще ей не снились такие долгие, но главное — цельные, последовательные, логичные сны.

Привыкшие к полусумраку глаза опознали несколько датчиков пожарной сигнализации на потолке. Один из них сидел в креплении косо, будто собрался выпасть, да так и завис в раздумьях. Точно. Именно здесь она и лежала, пока ее не перевели в общую палату…

Стоп.

Выходит, в сознание-то она уже приходила? Потому что прекрасно помнит три дня, которые здесь провалялась, и последующие полторы недели реабилитации, и маету выписывающего врача над диагнозом… Куда все подевалось? Как и почему ее вновь сюда занесло? А главное — когда? Возможно ли, что хоть часть из того, что она приняла за сон, случилась наяву? Например, жуткое, неправдоподобное происшествие на похоронах, когда ее чуть не задушило призрачное щупальце… Вот тогда-то ее и могло накрыть вторым инсультом, например. Но то, что сопутствовало страшному эпизоду — необычайный ядреный мороз, трупики птиц на снегу у подъезда, дымки прогревающихся автомобилей — прочно засело в памяти, не вытравишь, не вырубишь… Как же так?

И вдруг накатила удушливая в своей откровенности, прямоте и недвусмысленности волна иных воспоминаний — не чужих, но тоже ее, она доподлинно это знала!

…Лицо Игоря с застывшей гримасой стыда и… брезгливости? Его подрагивающие руки, застегивающие молнию на джинсах… Его лепет-блеянье:

— Рина, зачем ты так? Что ты со мной сделала? Я ведь не хотел… Ты мне в чай подмешала что-то, да? Это после него у меня словно крышу сорвало!

Отказываясь понимать услышанное, она глядит на него со всевозрастающим ужасом.

— Игорь, Игореша, как ты можешь? Я же люблю тебя!

Дрожит и расплывается в глазах свет гирлянд, оставленных еще с Нового года, когда она пыталась затащить стойкого семьянина Игоря сюда, на хорошенькую маленькую дачку за городом, и совратить, наконец. Тогда не получилось а сейчас… Рецепт из книги, найденной в архивах Ордена, не подвел. Но только в комментариях к нему оговаривалось, что чувство, возникшее при привороте, будет длиться долго, и при сопутствующих благоприятных обстоятельствах может перерасти в искреннюю привязанность. На это она и надеялась. Но автор солгал; либо же Игорь на самом деле никогда не любил ее, просто ему было лестно иметь постоянную поклонницу, а когда-то даже укладывать ее в постель… Выходит, он не лукавил, говоря друзьям, что женитьба излечила его от первой любви?

Он отводит глаза.

— Прости, Рина. Глупо с моей стороны… Ты хорошая, ты изумительная, просто я… Растерялся, не устоял, а теперь веду себя, как тряпка, тебя пытаюсь обвинить… Сам виноват. Прости. С тобой было замечательно.

«Было…»

— Просто как-то неожиданно все случилось, я сам в шоке. Мне надо сейчас… Мы с Мариной договорились к тестю на день рождения, вместе… По дороге придумаю, что соврать. Надо ехать, чтобы скандала не было. Давай, когда освобожусь, позвоню; мы поговорим, встретимся, все обсудим.

А по его глазам видно: ему сейчас лишь бы унести ноги с этой подозрительной дачки. И от Регины вообще.

— Убирайся, — сухо говорит она. Знает, что не простит себе, что будет выть по ночам, вспоминая собственную жестокость, но добавляет: — Ничтожество.