Преданное прошлое - читать онлайн книгу. Автор: Джейн Джонсон cтр.№ 47

Аль-Андалуси упал на подушки, хватая ртом воздух.

— Кет-рин, скорее, позови сюда Абдулхак! Скорей!

Кэт вскочила на ноги и бросилась к двери. Взбегая по трапу, она выкрикнула это странное, незнакомое имя, но никто не откликнулся. Девушка позвала снова, громче, так что задрожало пламя свечей в лампах, и звук ее голоса эхом отразился от деревянных переборок. И наконец услышала шум голосов и топот бегущих ног. Она еще раз выкрикнула имя Абдулхака, потом бросилась обратно в каюту.

Но когда она вернулась, раис был уже мертв.

Несколько секунд спустя человек по имени Абдулхак появился в дверях. Одним взглядом быстрых черных глаз, что резко контрастировали с седой бородой и потрепанным временем лицом, он окинул всю каюту.

Стоя на коленях возле неподвижного тела капитана, в перепачканной кровью вероотступника белой шерстяной джеллабе, Кэт являла собой вид совершенно убитой горем и собственной виной. Да и чувствовала она себя именно так. Девушка отскочила в сторону, но Абдулхак лишь бросил на нее взгляд и махнул рукой, веля уйти. Потом потряс раиса за плечо, прикоснулся к его лбу, потом к шее. Что-то рявкнул Кэт.

— Что? Я не понимаю.

Бородатый что-то гневно пробурчал, потом выпрямился и прошествовал мимо нее в глубь каюты. Остановился в углу, возле изукрашенной клетки, где спали певчие птицы. Открыл дверцу, сунул внутрь руку и что-то оттуда достал.

— Огонь! — резко сказал он. — Где?

Пораженная, что на пиратском корабле оказался еще один человек, говорящий по-английски, Кэт молча заморгала.

— Сейчас принесу, — очнулась она. Вынесла из-за занавеса жаровню и поставила перед Абдулхаком. Он подул на угли, и те заалели, вспыхнув. Он взял щипцы, положил на бортик жаровни, вложил то, что было у него в ладонях, в их захват и сунул это в угли.

Кэт вскрикнула от неожиданности. То, что она принимала за певчую птичку, оказалось какой-то жуткой и странной рептилией — шкурка у нее была вся в чешуйках, как у ящерицы или змеи, но она никогда таких ящериц или змей не видела. Попав на угли, рептилия завертелась, а из странного, похожего на клюв рта высунулся язык — свернутый спиралью, длинный, ярко-красный. Прикрытые чешуйками глаза дико вращались, шкура горела и шипела. Минуту спустя в жаровне произошло нечто вроде небольшого взрыва.

Абдулхак удовлетворенно кивнул.

— Мезиан, мезиан, - пробормотал он.

Потом поднял чудище за когтистую лапку, отнес к постели капитана и два-три раза пронес его под носом мертвого аль-Андалуси. Кэт показалось, что это какая-то древняя, тайная магия. Вонь паленого мяса — острая, тошнотворная — наполнила всю каюту, у девушки заслезились глаза. Она не могла себе представить, чем может мертвая паленая ящерица помочь страдающему и болящему, не говоря уж о том, что аль-Андалуси умер… но раис вдруг оглушительно чихнул, резко поднялся и сел.

У Кэт подкосились ноги, и она очнулась уже сидя на палубе. Она, конечно, слыхала байки о том, что мертвецы иногда вдруг восстают и начинают делать странные движения, даже иной раз произносят последнее слово — да и в самом деле, всем ведь хорошо известно, что Мария Стюарт, королева Шотландская, добрые четверть часа после того, как ее обезглавили, все еще шевелила губами. Но никто никогда не слыхав, чтобы труп вдруг начал чихать.

— Лабас аалик?

Раис опустился обратно на подушки. И обеими руками схватил бородатого за руку:

— Лабас, альхамдолилла. Шукран, шукран, Абдул. Бара-каллафик.

Они продолжали тихо разговаривать, потом старик обернулся к Кэт:

— Английский предатель сглазила наш раис, у него дурной глаз. Эта аль-буа, эта хамелеон, сейчас помогла нам, но за это неверный пес должна умереть. — Он похлопал ладонью по кривому кинжалу, висевшему у него на поясе. — Эта будет мне большой радость.

Кэт смотрела, как он уходит, чувствуя себя странно, словно попала в совершенно иной мир, — такой, где смерть может приходить лишь на мгновение, нападать как ястреб и тут же уноситься прочь, где мертвые могут садиться и разговаривать, где обычные правила и законы искажаются, как искажаются лучи света, проходя сквозь воду, где магия вполне действенна и даже ощутима, да к тому же более могуча, чем может подсказать обычная логика, привычный ход вещей и просто здравый смысл.

А теперь Ашаба Ибрахима, который в прошлой жизни был обычным моряком из Западных графств, казнят. Он-то считал себя в полной безопасности, и всего лишь потому, что теперь носил одежду чужеземцев, принял другое имя, обратился в другую религию. Но это оказалось просто двуличием, а вовсе не реальным, честным перевоплощением в иного человека, и это его не спасло. Кэт не ощущала никакой жалости к этому бедолаге, которого когда-то звали Уилл Мартин, никаких чувств по поводу того, что его убьют по капризу раиса. Гораздо сильнее ее тревожило подозрение, что гнев раиса и смерть предателя — результат его угроз ей самой.

Но если так, почему аль-Андалуси соврал старику? Чтобы спасти ее от позора, из какого-то странного чувства уважения? Хотя… если бы Ибрахим не проклял, не сглазил раиса, тогда каким образом магия обгорелой ящерицы вновь вернула его к жизни? Все это было выше ее понимания. Кэт безуспешно ломала себе голову, а по лицу катились слезы.

— Ты почему плачешь?

Девушка обернулась, удивленная, что раис следит за ней, и ее мысли, видимо, отразились у нее на лице. Она тут же в замешательстве отвернулась, вытирая глаза тыльной стороной ладони.

— Ты плачешь об этот предатель?

Пораженная, она снова уставилась на аль-Андалуси:

— Нет, конечно, нет.

— Тогда зачем?

Она мотнула головой, начиная злиться.

— Не знаю!

— Потому что ты решил, что я умер? — Его глаза насмешливо блеснули.

— Нет!

— Много женщины будут плакать, если я умру. — Он помолчал, наблюдая за ее реакцией. — У меня большой семья.

— Сколько у вас детей?

Выражение его лица сразу посуровело.

— У меня нет жена и нет дети. Но много тетушки и кузины и их дети, и мне надо о них заботиться. Они живут и в Сла, и в горных селениях, очень много их, и все зависеть от меня. И я тружусь для них. Каждый весна я отплываю из Сла со всем наш флот, делаю набеги, беру в плен назареев, а если они сопротивляться, я их убиваю. В конце лета или осенью я вернусь домой с пленный, продаю их группы, делю деньги между моя команда, поставщики, марабуты, семья, община. Каждый имеет маленький прибыль, и духовный, и материальный, от священной войны, который ведут гази… — Тут начался жуткий приступ кашля, и он замолчал.

Кэт смотрела на него покрасневшими от слез глазами.

— Вы еще очень слабы, вам лучше поспать, — предложила она.

— Когда умру, тогда и посплю, а я еще не умер, хотя тот испанский ублюдок очень старался. — Раис сплюнул, потом приказал: