Берега светлых людей - читать онлайн книгу. Автор: Александр Кутыков cтр.№ 7

Центр шатра занимали большие атласные подушки, более похожие на тюфяки. Лехрафс рукой отослал прислугу, чтобы никто не беспокоил беседующих вождей, по-царски важно уселся на розовый пуф и откинулся далеко назад — почти что лёг. Сарос мгновение смотрел на союзника, потом за упругое ухо подтянул подушку к себе и оседлал её — будто коня.

Лехрафс тут же поднялся. Впервые прозвучал его ровный голос. Царь объяснил, что подушки разложены так, чтобы собеседники не сидели напротив друг друга и взгляды их не пересекались. Гот, уяснив смысл путаной степной речи, учтиво склонил голову, но лицо его выражало такую холодную и надменную мину, что Лехрафс тотчас ощутил если не опасность, то щекотливость ситуации.

Гот довёл до сведения халана число своих воинов, сильно преувеличив его, рассказал о несметном количестве судов сопровождения. Лехрафс, поддерживая предложенный тон беседы, поведал о множестве туменов в степи и в окружающих селениях. Речь, конечно, велась о личной силе каждого. Похвальба прекратилась как-то сама собой, когда две пары светлых глаз всё же встретились — как будто оба вождя ощутили внезапно тишь степи и мощный разгон ветра над замершими войсками...

Ветер гуляет над Причерноморьем, верно, столько времени, сколько обретается под знойным солнцем вся эта степь. Возможно, когда-то здесь были леса и болота... Возможно, ласковое море плескалось на этой равнине... Но когда травяной плед устлал балки и пригорки взамен исчезнувшей густой чащобы, тогда покатил сухой ветер комки безжизненных корешков хилых трав на запад и на север...

Когда-то туда, где берег встречается с морем, явились эллины, удивились зеленеющим гаваням и пустынным пляжам. Местные из тех, кто нашёл в себе способности ранее чем-то отличиться в приморском краю, подчинились им, согласились стать вторыми. Приходившие из-за гор, из степи и леса, вливались в братство притягательно-деятельной Итаки. Берега Чёрного моря густо обросли суетным народом, смысл бытия которого определялся требованиями великолепной цивилизации. Те же, кто жаждал для себя успешной жизни, стремились создать модель, аналогичную греческой, — вот только землю надлежало выбрать где-то другую, а центр смысла в ней должен был принадлежать теперь им. Шум прибоя другого моря и голоса других земель увлекали их дальше и дальше... Никто тогда не мог предвидеть, что, проделав путь до краёв Света, до промозглых пределов Европы, люди — уже с другим языком и с иною плотью — возвратятся к тёплому морю и встретят здесь близкородственный говор, узнают черты лиц и повадки, вздрогнут от открытия, что не позабыта и тут арийская суть трепетных сердец...

Помнил Лехрафс, как маленьким мальчиком, крепко вцепившись в гриву высоченного коня, слушал зычный отцовский голос. Халаны большим представительством ехали на северо-запад, к суровому морю, где должна была произойти памятная встреча с хранителями жёлтых слёз — с племенем, на чьих сказочных землях от побережья до сосновых полян прозрачным золотом рассыпан янтарь... Как корнями упавших деревьев выкорчёвываются крушицы светло-бурого камня, так многие лета рождался во влажных, хвойных дебрях готский народ с власами цвета янтаря, с глазами сродни холодному морю...

Искал халанский царь Сфандр встречи с главой уже великого готского народа... Лехрафс помнил из детства лишь то, что встреча состоялась, что отцу обещана была помощь, что отец при расставании кланялся отчего-то и вроде кланялся ниже страшного лицом гота... Все готы показались тогда маленькому Лехрафсу страшными и безжизненными...

С тех пор времени минуло столько, что если бы снег над прибрежными волнами не таял, то каша из него завалила бы всё греческое море, сделав невозможными морские странствия ненавистных и злобных людей... Лехрафс вырос и возмужал, а северная помощь всё утопала где-то в лесах людей-змей, и когда надежда стать при морских портах почти иссякала, появился вот этот Сарос с воинством неисчислимым и с кораблями, которые, поговаривают, достойны греческих...

«Где ваши корабли?» — поинтересовался халанский порфироносец.

«Будут корабли, и будет славный бой!» — убеждённо произнёс Сарос в ответ.

Лехрафс, конечно же, понимал положение гота, который в сей дальней для него земле вёл себя немного растерянно, догадывался и о настрое сводной армии, ожидавшей несметной добычи в награду за мучительное путешествие, которое ранее никто совершить не отважился.

«Неподалёку отсюда есть гавань греческая, — заговорил о главном Лехрафс, уперев локти в широко расставленные колени и искоса глядя на гота. — Подступы к своей колонии греки стерегут весьма ревностно. При малейшем скоплении любой силы навстречу ей сразу выдвигается фракийский конный корпус. Не увязая в битве и медленно отступая, он правильным строем отходит за городские укрепления. Если опасность велика, греческие корабли снимаются с якорей и уплывают в море. Брать приступом с суши все те укрепления невозможно — оборона отлаженная и вязкая, поэтому ценные товары расторопные людишки успевают отправить на корабли. Оставленная добыча скудна и безрадостна... Ещё и деды халан, и отцы дедов пробовали пробиться за валы и стены, но всё тщетно: отдача от трофеев более портила устои здешнего бытия, нежели награждала за принесённые жертвы. И не в неумении степняков дело! Сие греческое поселение очень богато. Многие из халан подвизаются на портовой торговле, сопровождают караваны. Они же — халаны-наймиты — и есть главные помощники греков в обороне. На данный момент даже не ясно, в каком лагере халан больше: в степном или греческом — при халанских купцах»...

Происходило то, что всегда происходит с разделившимся народом, часть которого — традиционная периферия, а другая часть — процветает и благоденствует. Окраинные, отдалённые от моря районы халан продолжали существовать давно уложенным порядком. Время от времени их жителей использовали преуспевшие единоплеменники и разные купцы из сплочённого братства срединных морей.

На береговой же полосе существовало вроде бы отдельное царствие — суетное, обустроенное и процветающее. Территория того светлого мирка невелика, но манит к себе оттёртый от лакомого куска многочисленный, разноликий люд, дразнит примером всю степь, весь лес — вплоть до великого северного народа.

Но народ приморской равнины, оттеснённый на сторону, не фатальный неудачник! Он полнится силой соседних племён, лучшими умами Степи и Леса возбуждается!..

Амбиции степняков жили и крепли. Разница меж их долей и миром светлым уяснена. Без похода положение не изменить. Конечно, не всем достанет места возле отвоёванной кормушки, но стать её пользователем мечтал каждый...

Халанам было не ясно, отчего язык готов им понятен, почему матери и старцы в один голос твердили о каких-то прошлых делах совместно с норманнами, о взаимном содействии и походах к, например, северным островам и фиордам, об общих сказках, объединяющих два мира. Земля велика, но для ищущих друг друга нет пространств и расстояний. Части целого всегда найдут способ слиться для поиска смысла. Правда, клич помощи доступен лишь ушам элиты. Человечку маленькому, не могущему объять великое, требуется другой посул... Если храбрость сердец рождает совместный порыв и дружбу, если заботы в доме соседа так похожи на твои собственные, если суровые лица просветлели благодарностью потомкам общих прадедов, значит, в том есть повеление небес свершиться большим делам!..