Закат империи - читать онлайн книгу. Автор: Олег Суворов cтр.№ 5

— А она действительно красива? — снова вспомнив внешность её отца, не удержался от вопроса Боэций и был награждён укоризненным взглядом молодого поэта. — Ну, хорошо, хорошо. Что же ты сделал потом?

— Я приказал слугам следовать за её носилками и таким образом проводил её до самого дома.

«Когда-то принадлежавшего несчастному Секстилию, но приглянувшегося Тригвилле, — отметил про себя Боэций. — Знал бы Максимиан, какое злодейство было совершено отцом его возлюбленной! И не оно одно!»

— Благодаря этому я выяснил, чья она дочь, и уже на следующий день послал туда раба со своей элегией.

— И что?

— Мой раб едва ноги домой донёс, так жестоко он был избит! А поперёк моей элегии было накарябано гнусное и непристойное ругательство.

— Надеюсь, что вслед за рабом ты не отправился туда сам?

— Напротив, я был так возмущён, что тут же приказал доставить себя в этот дом!

— Как неосторожно с твоей стороны!..

— Я это и сам понял, когда меня не пустили дальше перестиля ^[5]. Более того, слуги Тригвиллы едва не спустили собак, когда я стал настаивать на том, что хочу повидаться с хозяином дома. Но больше всего меня потрясло другое... — и Максимиан судорожно сглотнул. — Я видел, как Амалаберга наблюдала за мной из криптопортика ^[6], но не сделала ни малейшей попытки подойти и вмешаться, хотя я знаками показывал ей, что пришёл сюда ради неё.

— И даже после этого ты не проклял её надменность и не отказался от своей готской красавицы?

— Именно после этого я понял, что полюбил впервые в жизни, и теперь не отступлюсь от неё, чего бы мне это ни стоило! Я хочу узнать её поближе, хочу поговорить с ней, хочу ввести её в свой дом как жену!

— Безумец! Впрочем, как и все поэты... способные влюбиться с одного взгляда, даже не ведая о том, насколько глупа или умна окажется избранница.

— Лучше помоги мне, а не осуждай!

— Безумец вдвойне, ибо если именно я заговорю с Тригвиллой о его дочери, то этим не помогу тебе, а только наврежу. — Боэций устало потёр рукой свой выпуклый лоб.

— Так что же делать? Ведь я третий день просто не нахожу себе места... Никак не могу успокоиться... с ума схожу... готов перерезать себе вены...

По этой отрывистой речи Боэций понял, что Максимиан вот-вот разрыдается, а потому решительно встал с места.

— Прежде всего веди себя как римлянин и мужчина, а не как изнеженный любовник-грек! Я могу поговорить о твоём деле с королём, поскольку он вправе распоряжаться рукой любой знатной девушки. Теодорих одобрительно относится к смешанным бракам, так что если не найдётся каких-то непреодолимых препятствий... Насколько я знаю, между твоим отцом и Тригвиллой нет особой вражды?

Максимиан недоумённо пожал плечами.

— Но неужели ты действительно хочешь жениться на Амалаберге, ведь ты даже ни разу не разговаривал с ней!

— О, Северин Аниций, да по мне пусть она будет хоть немой или не знает латинского языка! Моего красноречия хватит на нас обоих!

Боэций улыбнулся и положил руку на плечо юноши.

— Раз ты начал хвастать — значит, почти успокоился. А потому я могу напомнить тебе забавное двустишие:

— Но ты же не относишь это к своей собственной жене Рустициане? — уходя, неожиданно спросил Максимиан.

Боэций вздрогнул и, проводив юношу, прошёл в атрий, опустился на ложе и глубоко задумался. Все бурные события сегодняшнего дня вмиг смыло тёплой волной воспоминаний. Сейчас ему сорок два, и в его короткой курчавой бороде тонкими, серебристыми нитями уже начинают пробиваться следы времени, а тогда он был почти вдвое моложе...

Его отец был консулом при Одоакре, а потому пал от руки убийц в собственном доме, когда, выполняя негласный приказ Теодориха, по всей Италии происходила резня сторонников побеждённого скира. Тринадцатилетнего Боэция усыновил знатный патриций Квинт Аврелий Меммий Симмах, и именно в его римском доме рос и воспитывался будущий первый министр короля остготов. У его приёмного отца была родная дочь Рустициана, и Боэций делил своё время между общением с ней и интенсивными штудиями. Тогда он был слишком молод и увлечён науками, чтобы досконально разбираться в своих чувствах, а Рустициана, на два года старше Боэция, была слишком невозмутимой и строго воспитанной девушкой, чтобы давать волю бурным страстям. Всё решал Симмах, и он обручил их по старинному римскому обычаю, надеясь поженить, когда Боэций достигнет двадцати одного года. Но, как всегда это и бывает, когда пытаются обойтись без коварного бога любви, он вмешался, едва не сорвав все планы.

Боэцию исполнилось двадцать лет, и он приступил к написанию задуманной им серии трактатов по арифметике, музыке, геометрии и астрономии, которые должны были называться «Наставлениями». Он уже в совершенстве владел греческим языком, поэтому усиленно искал и изучал греческие рукописи, которые ещё сохранились после времён правления императора Феодосия. Сто лет назад этот император одержал решающую победу над сторонниками римского многобожия, после чего, подстрекаемый христианскими епископами, стал усиленно преследовать языческую культуру: разрушил Александрийскую библиотеку, запретил Олимпийские игры, а в конце своей жизни (он умер в 395 году) написал завещание, по которому окончательно разделил Римскую империю на две части — Западную и Восточную, поручив управление ими двум своим сыновьям — Аркадию и Гонорию. В период правления Феодосия безжалостно разрушались античные статуи и храмы, сжигались рукописи и преследовались учёные — короче, христианство на многие века стало из гонимого гонителем.

В небольшом римском храме Кастора и Поллукса, который был сооружён ещё во времена республики и давно заброшен, хотя и находился неподалёку от Священной дороги, каким-то чудом уцелело немало древних греческих рукописей. Боэций, узнав об этом от своего приёмного отца, стал проводить там целые дни. Он приходил с самого утра, будил старого сторожа, тот открывал ему ворота, а потом снова уходил спать. И при слабом свете старинных бронзовых светильников Боэций с упоением рылся в куче полусгнивших манускриптов, порой даже вскрикивая от неожиданности при виде особо ценных находок. Каких только рукописей греческих поэтов, философов и историков он там не находил, унося потом всё это домой! Считавшиеся давно утерянными сочинения Левкиппа и письма Диогена, неизвестные диалоги Платона и философские поэмы Эмпедокла, комедии Аристофана и элегии Феогнида, книги Полибия и трактаты Аристарха Самосского — да разве можно перечислить все те сокровища античной мысли, которые раскрывались перед его восхищенным взором, когда он дрожащими от волнения руками разворачивал рваные и мятые свитки! По его настоянию Симмах нанял трёх писцов, которые день и ночь снимали копии с бесценных творений давно минувшей культуры.